показывать ему новые представления, демонстрировать чудеса, лишь бы он
перестал думать о земле и людях. Бедное человеческое сердце! Как он,
бывало, кричал и звал меня, а я не мог ни ответить, ни даже дать ему
знать, что я рядом!
одиноко?
Тора, что не будешь вмешиваться, да, Пак?
но тут же снова перешел на мягкий, каким он говорил всегда. -- А мальчик
действительно загрустил от одиночества, когда перестал меня видеть. Он
попытался учить все подряд -- учителя у него были хорошие -- но я видел,
как время от времени он отрывал взор от больших черных книг и устремлял
его вниз, в долину, к людям. Он стал учиться слагать песни -- и тут у него
был хороший учитель, -- но и песни он пел, повернувшись к Холмам спиной, а
лицом вниз, к людям. Я-то видел! Я сидел и горевал так близко, что кролик
допрыгнул до меня одним прыжком. Затем он изучил начальную, среднюю и
высшую магию. Он обещал леди Эсклермонд, что к людям не подойдет и близко,
поэтому ему пришлось довольствоваться представлениями с созданными им
образами, чтобы дать выход своим чувствам.
Оно некоторое время занимало его и никому не приносило особого вреда,
разве что нескольким засидевшимся в кабаке пьяницам, которые возвращались
домой поздней ночью. Но я-то знал, что все это значит, и следовал за ним
неотступно, как горностай за кроликом. Нет, на свете не было больше таких
хороших мальчиков! Я видел, как он шел след в след за сэром Хьюоном и леди
Эсклермонд, не отступая в сторону ни на шаг, чтобы не угодить в борозду,
проложенную Холодным Железом, или издали обходил давно посаженный ясень,
потому что человек забыл возле него свой садовый нож или лопату, а в это
самое время сердце его изо всех сил рвалось к людям. О славный мальчик! Те
двое всегда прочили ему великое будущее, но в сердце у них не нашлось
мужества позволить ему испытать свою судьбу. Мне передавали, что их уже
многие предостерегали от возможных последствий, но они и слышать ничего не
хотели. Поэтому и случилось то, что случилось.
пламенем недовольства. Среди облаков одна за другой вспыхивали зарницы, в
долину неслись какие-то тени, пока наконец все рощи внизу не наполнились
визжащими и лающими охотничьими собаками, а все лесные тропинки, окутанные
легким туманом, не оказались забитыми рыцарями в полном вооружении. Все
это, конечно, было только представлением, которое он вызвал собственным
колдовством. Позади рыцарей были видны грандиозные замки, спокойно и
величественно поднимающиеся на арках из лунного света, и в их окнах
девушки приветливо махали руками. То вдруг все превращалось в кипящие
реки, а потом все окутывала полная мгла, поглощавшая краски, мгла, которая
отражала царивший в юном сердце мрак. Но эти игры меня не беспокоили.
Глядя на мерцающие зарницы с молниями, я читал в его душе недовольство и
испытывал к нему нестерпимую жалость. О, как я его жалел! Он медленно
бродил взад-вперед, как бык на незнакомом пастбище, иногда совершенно
один, иногда окруженный плотной сворой сотворенных им собак, иногда во
главе сотворенных рыцарей, скачущих на лошадях с ястребиными крыльями,
мчался спасать сотворенных девушек. Я и не подозревал, что он достиг
такого совершенства в колдовстве и что у него такая богатая фантазия, но с
мальчиками такое бывает нередко.
сэр Хьюон вместе со своей супругой спускаются верхом с моего Холма, где,
как известно, колдовать мог лишь я один. Небо над долиной продолжало
пылать, и супруги были очень довольны, что мальчик достиг такого
совершенства в магии. Я слышал, как они перебирают одну замечательную
судьбу за другой, выбирая ту, которая должна будет стать его жизнью, когда
они в глубине сердца решатся наконец позволить ему отправиться к людям,
чтобы воздействовать на них. Сэр Хьюон хотел бы видеть его королем того
или иного королевства, леди Эсклермонд -- мудрейшим из мудрецов, которого
все люди превозносили бы за ум и доброту. Она была очень добрая женщина.
сотворенные собаки разом смолкли.
Эсклермонд, натягивая поводья. -- Кто же против него?"
поступках аса Тора.
дубы и покачивая их верхушки. Зарница последний раз вспыхнула, охватив все
небо, и мгновенно погасла, как гаснет свеча, а нам на голову посыпался
колючий град. Мы услышали, как мальчик идет по излучине реки -- там, где я
впервые вас увидел.
темноту.
человек и не видел в темноте.
Хьюон, и они с леди Эсклермонд с криком бросились вниз, словно вальдшнепы.
что где-то в темноте мальчик коснулся Холодного Железа, потому что Лошади
Холмов чего-то испугались и завертелись на месте, храпя и фырча.
схватился за него. Нам остается только выяснить, за что же именно он
взялся, потому что это и предопределит судьбу мальчика".
за что-то схватился, не знаю, за что..."
предмет твердый? Холодный? И есть ли на нем сверху алмазы? Тогда это --
королевский скипетр".
темноте стал вытаскивать что-то из земли. Мы слышали, как он пыхтит.
это -- рыцарский меч".
крючок, не кривой нож и вообще ни один из тех инструментов, какие я видел
у людей".
предмет.
можешь не знать, кто положил его туда, потому что иначе ты не задавал бы
все эти вопросы. И ты должен был сказать мне об этом давно, как только
узнал сам".
выковал и положил этот предмет, чтобы мальчик в свой час нашел его", --
ответил я шепотом и рассказал сэру Хьюону о том, что видел в кузнице в
день Тора, когда младенца впервые принесли на Холмы.
меч, не плуг. Но может быть, это ученая книга с золотыми застежками? Она
тоже могла бы означать неплохую судьбу".
Эсклермонд, поскольку она когда-то была женщиной, так нам прямо и сказала.
конца, он из Холодного Железа, шириной в четыре пальца и толщиной в один,
и тут еще нацарапаны какие-то слова".
и сова в очередной раз вылетела из гнезда.
светом звезд, и у него на шее сверкало новое, массивное кольцо бога Тора.
защелкнут.
мальчик ощупывал кольцо. -- Ты, не боящийся Холодного Железа, ты должен
сказать нам и научить нас".
сегодня означает только одно -- отныне и впредь он должен будет жить среди
людей, трудиться для них, делать им то, в чем они нуждаются, даже если
сами они и не подозревают, что это будет им необходимо. Никогда не будет
он сам себе хозяин, но не будет и над ним другого хозяина. Он будет
получать половину того, что дает своим искусством, и давать в два раза
больше, чем получит, и так до конца его дней, и если свое бремя труда он
не будет нести до самого последнего дыхания, то дело всей его жизни
пропадет впустую".
смотрите! Замок еще открыт! Он еще не успел его защелкнуть. Он еще может