Чтение 16–й страницы книги ~Мы все из Бюллербю~

- Подумаешь, так раскиснуть из-за какого-то молочного зуба! - сказала
я.

Когда зуб нужно вырвать другому, а не тебе, всегда не страшно.

- Я знаю, что нужно сделать! - сказал Лассе. - Дома мы привяжем к зубу
нитку, а другой ее конец привяжем к изгороди. Потом я раскалю железный прут
и суну тебе в нос. Ты отпрыгнешь, и зуб вылетит.

- Так я и согласился, - мрачно сказал Улле.

Ему это предложение совсем не понравилось. Но все-таки дома он привязал
к зубу шелковую нитку и стал за нее дергать, чтобы зуб закачался еще
сильнее. Ведь все равно он должен был его вырвать и завтра показать всем
дырку. Если он этого не сделает, учительница поймет, что он струсил. А этого
Улле боялся еще больше.

Анне захотелось утешить Улле, и она сказала:

- Вот увидишь, завтра учительница и не вспомнит про твой зуб!

Но все мы прекрасно знали, что учительница никогда ничего не забывает.

- У нее железная память, - часто говорит Лассе.

Вечером мы, по обыкновению, играли на дороге в лапту. Изо рта Улле
болталась длинная черная нитка. Так смешно: бежит, а за ним нитка тянется.
Когда Улле забывал про зуб, он начинал весело смеяться, потом вдруг мрачнел,
испуганно дергал за нитку и вздыхал.

- Смотри, уже семь часов, а твой зуб все еще на месте, - сказал Лассе.
- Давай раскалим прут!

Боссе заглянул Улле в рот и сказал:

- Да он у тебя еле держится!

Улле вздрогнул - еле не еле, а все равно страшно.

- Ну что вы ко мне пристали? - рассердился он. - Это мой зуб, а не ваш!

- Конечно, твой. Вот и скажи, когда ты его выдернешь, - вмешалась
Бритта.

Улле подергал за нитку и ответил:

- Может быть, завтра утром! - и побежал, бедняга, домой.

Лассе сказал:

- Мне его жалко. Но я знаю, как ему помочь. Когда он уснет, я влезу к
нему и выдерну ему этот зуб!

- Ничего у тебя не выйдет! - сказали мы.

- Еще как выйдет! Зубной врач Ларс Эрикссон удаляет зубы под наркозом,
- ответил он с важным видом.

Тогда мы сказали, что полезем вместе с ним и посмотрим, как он будет
удалять зуб под наркозом.

Мы побежали в комнату к Лассе и Боссе и стали ждать. Нам было слышно
все, что делает Улле. Наконец Лассе крикнул:

- Улле, почему ты не ложишься?

- Ложись сам, если хочешь! - ответил Улле.

- А я уже лежу! - крикнул Лассе, и мы засмеялись, потому что он лежал
на полу.

- Улле, ты спишь? - крикнул Боссе через несколько минут.

- Какой там спишь, вы же мне не даете! - ответил Улле.

Значит, он уже в постели!

- Улле, погаси свет! - крикнул Лассе.

- Сам погаси свет! - крикнул Улле.

Лассе так и сделал. Теперь мы ждали в темноте. Вскоре Улле тоже погасил
свет.

- Кажется, я сама сейчас усну! - сказала Анна и зевнула.

Вдруг мы услыхали, как Улле лезет по липе. Анна, Бритта и я спрятались
в шкаф, а Лассе и Боссе легли, не раздеваясь, в постели и натянули одеяла до
самого подбородка.

- Боссе, ты спишь? - Улле просунул голову в окно. - Слушай, я, может,
завтра заболею и не пойду в школу. Вы меня не ждите.

- С чего это ты вдруг заболеешь? - спросил Лассе. - Ложись вовремя
спать, и тебя никакая хворь не возьмет!

- У меня живот болит, - сказал Улле и полез обратно.

Я уверена, что живот у него заболел от страха.

Мы ждали долго-долго и чуть не уснули сами.

- Ну, теперь-то он уже наверняка спит, - сказал Лассе и полез по липе.

- Улле, ты спишь? - спросил он шепотом.

- Сплю, - ответил Улле.

Мы подождали еще немного. В конце концов Лассе заявил, что если Улле
так и не уснул, значит, он по-настоящему болен и надо бежать за доктором. Мы
тихонько полезли вслед за Лассе. У него был с собой фонарик. Он зажег его, и
мы увидели, что Улле спит, а изо рта у него висит нитка. Мне стало так
жутко, точно это мне собирались выдернуть зуб.

Лассе взялся за нитку и сказал:

Раз, два, три -

Курок возводи!

Четыре, пять -

Пора стрелять!

При слове "стрелять" Лассе дернул нитку, и мы увидели, что на ней
болтается зуб. Улле даже не проснулся. Он только пробормотал во сне:

- Ой, как у меня болит живот!

Боссе хотел разбудить его, но не смог. Лассе сказал, что так даже
лучше: пусть Улле думает, будто зуб ему вырвало привидение. А нитку с зубом
он привязал к лампе.

Утром Улле был здоровехонек. Он стоял возле своей калитки и, как
обычно, ждал нас. И улыбался во весь рот, чтобы мы сразу увидели у него во
рту дырку.

- Это ты сделал? - спросил он у Лассе.

И мы рассказали Улле, как Лассе ночью вырвал ему зуб. Улле ужасно
смеялся, когда узнал, что он во сне разговаривал. Всю дорогу он весело
подпрыгивал и поддавал ногой камешки, которые попадались ему на пути.

- Оказывается, вырывать зубы совсем не больно! - сказал он.

- Конечно, если под наркозом! - сказал Лассе.

И мы решили теперь всегда вырывать друг другу зубы во сне. Разумеется,
только молочные.

В школе Улле подошел к учительнице и сказал:

- Смотрите, я вырвал зуб!

- И вовсе не ты, а я! - проворчал Лассе, но учительница этого не
слыхала.

А мы и сами не знаем, что мы делаем

У нас с Анной есть одно местечко за прачечной, где распускаются самые
первые фиалки. И еще у нас есть местечко, где цветет первый гусиный лук. А
подснежников всюду столько, что даже в глазах рябит. Мы собираем букеты из
подснежников, гусиного лука и фиалок. Стоит поднести такой букет к носу - и
сразу станет ясно, что наступила весна, даже если у тебя закрыты глаза и ты
ничего не видишь.

У нас с Анной много любимых местечек, где весной особенно хорошо. Одно
из них в глубоком овраге. Мы даже притащили туда два деревянных ящика. На
дне оврага журчит ручей, но там, где мы играем, почти сухо. Кругом растет
густая черемуха, и нам кажется, будто мы сидим в зеленом зале.

А вот Бритта этого не понимает. Однажды, когда мы с Анной сидели в
овраге, к нам пришла Бритта. Она просунула голову в кусты и спросила нас:

- Что вы тут делаете?

Мы с Анной переглянулись.

- А мы и сами не знаем, что мы делаем, - сказала я.

Потому, что мы действительно этого не знали. Бритта сказала, что раз
люди не знают, что они делают, значит, они не делают ничего и будет лучше,
если они найдут себе какое-нибудь занятие. Но мы с Анной все равно остались
в овраге.

Вокруг нас рос златоцвет. И я вдруг сказала Анне, что меня зовут
принцесса Златоцветка.

- А меня зовут принцесса Первоцветка, - сказала Анна.

- Это мой Зеленый дворец! <197>сказала я.

- Нет, это мой дворец! - возразила Анна.

Мы чуть не поссорились из-за дворца, но потом придумали, что принцессы
Златоцветка и Первоцветка - близнецы и живут вместе в одном дворце.

- Ах, мой Зеленый дворец! Ах, мой журчащий ручей! - сказала Анна таким
голосом, каким она всегда говорит, когда мы с ней в кого-нибудь играем.

Я тоже сказала:

- Ах, мой Зеленый дворец! Ах, мой журчащий ручей!

Потом я воткнула себе в волосы ветку черемухи. Анна тоже воткнула себе
в волосы ветку черемухи.

- Ах, мои белые-белые цветы! - сказала я и ждала, что Анна повторит мои
слова.

Но она их не повторила, она сказала:

- Ах, мои белые-белые... кролики!

- Какие кролики? - удивилась я.

- Заколдованные, - ответила Анна.

Она сказала, что у нее в Зеленом дворце в золотой клетке живут два
заколдованных белых кролика.

- Ха-ха-ха! - засмеялась я. - Нет у тебя никакой клетки!

В ту же минуту я увидела лягушку и сказала:

- Ах, моя маленькая заколдованная лягушка!

И быстро схватила ее. Ведь каждый знает, что большинство лягушек - это
заколдованные принцы. Во всяком случае, так говорится в сказках. Анна,
конечно, знала об этом, и ей стало завидно, что у меня есть лягушка, а у нее
- нет.

- Дай мне ее подержать! - попросила она.

- Держи своих белых кроликов! - ответила я.