открылась Орландия в голубой дымке, а за нею, вдалеке - желтая полоска
пустыни. Отряд - который мы можем назвать и войском - остановился
ненадолго, и Шаста только теперь увидел, сколько в нем говорящих зверей,
большей частью похожих на огромных кошек. Они расположились слева, великаны
- справа. Шаста обратил внимание, что они все время несли на спине, а
сейчас надели огромные сапоги, высокие, до самых колен. Потом они положили
на плечи тяжелые дубинки, и вернулись на свое место. В арьергарде были
лучники, среди них - королева Люси. Стоял звон - все рыцари надевали шлемы,
обнажали мечи, поправляли кольчуги, сбросив плащи на землю. Никто не
разговаривал. Это было очень торжественно и страшно, и Шаста подумал:
серьезным.
холодно...
небольшой замок со множеством башен. Ворота были закрыты, мост поднят. Над
стенами, словно белые точки, виднелись лица орландцев. Человек пятьдесят
били стену большим бревном. Завидев отряд, они мгновенно вскочили в седла
(клеветать не буду, тархистанцы прекрасно обучены). [254]
все сжали зубы, все помолились Льву. Два воинства сближались. Шаста себя не
помнил от страха: но вдруг подумал: "Если струсишь теперь, будешь трусить
всю жизнь".
выпустил из рук уздечку. Увидев, что в него летит копье, он наклонился вбок
и соскользнул с коня, и ударился о чей-то доспех, и... Но мы расскажем не о
том, что видел он, а о том, что видел в пруду отшельник, рядом с которым
стояли лошади и Аравита.
Ташбаана, какие корабли входят в Алую Гавань на далеких островах, какие
разбойники или звери рыщут в лесах Тельмара. Сегодня он от пруда не
отходил, даже не ел, ибо знал, что происходит в Орландии. Аравита и лошади
тоже смотрели. Они понимали, что пруд волшебный - в нем отражались не
деревья, и не облака, а странные, туманные картины. Отшельник видел лучше,
четче, и рассказывал им. Незадолго до того, как Шаста начал свою первую
битву, он сказал так:
из них - самый старый из всех здешних орлов. Они чуют битву. А, вот почему
люди Рабадаша так трудились весь день!.. Они тащат огромное дерево.
Вчерашняя неудача чему-то их да научила. Лучше бы им сделать лестницы, но
это долго, а Рабадаш нетерпелив. Какой, однако, глупец!.. Он должен был
вчера уйти подобру-поздорову. Не удалась атака - и все, ведь он мог
рассчитывать только на внезапность. Нацелили бревно... Орландцы осыпают их
стрелами... Они закрывают головы щитом... Рабадаш что-то кричит. Рядом с
ним его приближенные. Вот - Корадин из Тормунга, вот Азрох, Кламаш,
Илгамут, и какой-то тархан с красной бородой...
ворота не выдержат. Кто же это скачет с горы? Спугнули орлов... Сколько
воинов! А. вижу, знамя с алым [255] львом! Это Нарния. Вот и король Эдмунд.
И королева Люси, и лучники... и коты!
коней... Так! Тархистанские кони мечутся. Коты вцепились в них. Рабадаш
посылает в бой еще сотню всадников. Между отрядами сто ярдов...
пятьдесят... Вот король Эдмунд, вот лорд Перидан... И какие-то дети... Как
же это король разрешил им сражаться? Десять ярдов... Встретились. Великаны
творят чудеса... один упал... В середине ничего не разберешь, слева яснее.
Вот опять эти мальчики... Аслане милостивый! Это принц Корин и ваш друг
Шаста. Они похожи, как две капли воды. Корин сражается, как истинный
рыцарь. Он убил тархистанца. Теперь я вижу и середину... Король и царевич
вот-вот встретятся... Нет, их разделили...
не умеет. Он не знает, что делать со щитом. А уж с мечом... Нет, вспомнил!
Размахивает во все стороны... чуть не отрубил голову своей лошадке... Ну,
меч выбили. Как же его пустили в битву!? Он и пяти минут не продержится.
Ах, ты, дурак! Упал.
тархистанцев теперь нет - кто погиб, кто убежал. А коты опять бросаются в
бой! Они прыгнули на спину этим, с тараном. Таран лежит на земле... Ах,
хорошо! Ворота открываются, сейчас выйдут орландцы. Вот и король Лум! Слева
от него - Дар, справа - Дарин. За ними Тарн и Зар, и Коль, и брат его
Колин. Десять... двадцать... тридцать рыцарей. Тархистанцы кинулись на них.
Король Эдмунд бьется на славу. Отрубил Корадину голову... Тархистанцы
бросают оружие, бегут в лес... А вот этим бежать некуда - слева коты,
справа великаны, сзади Лум, твой тархан упал... Лум и Азрох бьются
врукопашную... Лум побеждает... так, так... победил. Азрох -на земле. О,
Эдмунд упал! Нет, поднялся. Бьется с Рабадашем в воротах замка. Тархистанцы
сдаются, Дарин убил Илгамута. Не вижу, что с Рабадашем. Наверное, убит.
Кламаш и Эдмунд дерутся, но битва кончилась. Кламаш сдался. Ну, теперь все.
сильно, но лежал тихо, и лошади его не рас[256] топтали, ибо они, как это
ни странно, ступают осторожно даже в битве. Итак, он приподнялся и, как ни
мало он понимал, догадался, что битва кончилась, а победили Орландия и
Нарния. Ворота стояли широко открытыми, тархистанцы - их осталось немного -
явно были пленными, король Эдмунд и король Лум пожимали друг другу руки
поверх упавшего тарана. Лорды взволнованно и радостно беседовали о чем-то;
и вдруг все засмеялись.
чему они смеются. Увидел он нечто весьма странное: царевич Рабадаш висел на
стене замка, яростно дрыгая ногами. Кольчуга закрывала ему половину лица,
и, казалось, что он с трудом надевает тесную рубаху. На самом деле
случилось вот что: в самый разгар битвы один из великанов наступил на
Рабадаша, но не раздавил его (к чему стремился), а разорвал кольчугу шипами
своего сапога. Таким образом, когда Рабадаш встретился с Эдмундом в
воротах, на спине в кольчуге у злосчастного царевича была дыра. Эдмунд
теснил его к стене, он вспрыгнул на нее, чтобы поразить врага сверху.
Рабадашу казалось, что он грозен и велик; казалось это и другим - но лишь
одно мгновение. Он крикнул: "Таш разит метко!", тут же отпрыгнул в сторону,
испугавшись летящих в него стрел, и повис на крюке, который за много лет до
того вбили в стену, чтобы привязывать лошадей. Теперь он болтался, словно
белье, которое вывесили сушиться.
мужчина и король, а если ты слишком труслив, вели меня прикончить!
ними.
Рабадашу. - Если бы вы, ваше высочество, бросили этот вызов неделю тому
назад, ни в Нарнии, ни в Орландии не отказался бы никто, от короля Питера
до говорящей мыши. Но вы доказали, что вам неведомы законы чести, и рыцарь
не может скрестить с вами меч. Друзья мои, снимите его, свяжите, и унесите
в замок.
Он не боялся пытки, но боялся смеха. До сих пор ни один человек не смеялся
над ним.
[257]
сражаться? Ну, что за сын у меня? - Но все, в том числе Корин, восприняли
эти слова скорее как похвалу, чем как жалобу.
вас. Да вы и сами бы огорчились, если бы он...
по-медвежьи обнял, расцеловал, и поставил рядом с Корином.
сомневается?
так радостно кричат:
Шаста жив и даже не очень серьезно ранен, ибо он поднялся, а король Лум с
необычайной радостью обнял его. Но отшельник только видел, он ничего не
слышал, и потому не мог знать, о чем говорили у замка.
лошадка, все время ем и не двигаюсь. Идемте в Нарнию.