душе, Том?
пролил свой кофе.
кровь, это кровь, вот что это такое!" Заладил одно и то же. А потом: "Не
мучайте меня, я все расскажу!" Что расскажешь? О чем это ты?
читься, но, к счастью, выражение заботы сошло с лица тети Полли, и она,
сама того не зная, пришла Тому на выручку. Она сказала:
вижу его во сне. Иногда мне снится, что я сама и убила.
будто успокоился. Том постарался как можно скорее избавиться от его об-
щества и после того целую неделю жаловался на зубную боль и на ночь под-
вязывал зубы платком. Он не знал, что Сид не спит по ночам, следя за
ним; иногда стаскивает с него повязку и довольно долго слушает, припод-
нявшись на локте, а после этого опять надевает повязку на старое место.
Понемногу Том успокоился, зубная боль ему надоела, и он ее отменил. Если
Сид что-нибудь и понял из бессвязного бормотанья Тома, то держал это про
себя.
судебные следствия над дохлыми кошками и не дадут ему забыть о том, что
его мучит. Сид заметил, что Том ни разу не изображал следователя, хотя
раньше имел обыкновение брать на себя роль вожака во всех новых затеях.
Кроме того, он заметил, что Том уклоняется и от роли свидетеля, - а это
было странно; не ускользнуло от Сида и то обстоятельство, что Том вообще
проявляет заметное отвращение к таким следствиям и по возможности избе-
гает участвовать в них. Сид удивился, во смолчал. В конце концов даже и
эти следствия вышли из моды и перестали терзать совесть Тома.
рез день, улучив удобный случай, ходил к маленькому решетчатому окошечку
тюрьмы и тайком просовывал через него угощение для "убийцы", какое уда-
валось промыслить. Тюрьмой была небольшая кирпичная будка на болоте, за
городской чертой, и сторожа при ней не полагалось, да и занята она быва-
ла редко. Эти подарки очень облегчали совесть Тома. Горожанам хотелось
обмазать индейца Джо дегтем, обвалять в перьях и прокатить на тачке за
похищение мертвого тела, но его так боялись, что зачинщиков не нашлось,
и эту мысль оставили. Он был достаточно осторожен, чтобы начать оба свои
показания с драки, не упоминая об ограблении могилы, которое предшество-
вало драке; и потому решили, что будет благоразумнее пока что не привле-
кать его к суду.
более важная забота. Бекки Тэтчер перестала ходить в школу. Несколько
дней Том боролся со своей гордостью, пробовал развеять по ветру свою
тоску о Бекки и наконец не выдержал. Он начал околачиваться по вечерам
близ ее дома, чувствуя себя очень несчастным. Она заболела. А что, если
она умрет? Эта мысль доводила его до отчаяния. Он не интересовался
больше ни войной, ни даже пиратами. Жизнь потеряла для него всякую пре-
лесть, осталось одно сплошное уныние. Он забросил обруч с палкой; они не
доставляли ему больше никакого удовольствия. Тетя Полли встревожилась.
Она перепробовала на нем все лекарства. Она была из тех людей, которые
увлекаются патентованными средствами и всякими новыми лекарствами и спо-
собами укрепления здоровья. В своих опытах она доходила до крайностей.
Как только появлялось что-нибудь новенькое по этой части, она загоралась
желанием испробовать это средство: не на себе, потому что она никогда не
хворала, а на ком-нибудь из тех, кто был под рукой. Она подписывалась на
все медицинские журналы и шарлатанские брошюрки френологов и дышать не
могла без красноречивого невежества, которым они были напичканы. Как
проветривать комнаты, как ложиться спать, как вставать, что есть и что
пить, сколько гулять, какое расположение духа в себе поддерживать, какую
одежду носить - весь этот вздор она принимала на веру, как евангельскую
истину, не замечая, что медицинские журналы нынче опровергают все, что
советовали вчера. Душа тети Полли была простая и ясная, как день, и по-
тому она легко попадалась на удочку. Она собирала все шарлатанские жур-
налы и патентованные средства и, выражаясь образно, со смертью в руках
шествовала на бледном коне, и ад следовал за нею. Ей и в голову не при-
ходило, что для страждущих соседей она не является ангелом-исцелителем,
так сказать, воплощенным ханаанским бальзамом.
Тома оказалось для тети Полли просто находкой. Каждое утро она поднимала
его с зарей, выводила в дровяной сарай и выливала на него целый поток
ледяной воды, потом растирала жестким, как напильник, полотенцем, потом
закатывала в мокрую простыню, укладывала под одеяло и доводила до
седьмого пота, так, что, по словам Тома, "душа вылезала через поры жел-
тыми пятнышками".
новился веселее. Она прибавила еще горячие ванны, ножные ванны, души и
обливания. Мальчик оставался унылым, как катафалк. Она начала помогать
водолечению диетой из жидкой овсянки и нарывным пластырем. Измерив его
емкость, словно это был кувшин, а не мальчик, она каждый день до отказа
наливала его каким-нибудь шарлатанским пойлом.
пугало тетю Полли. Надо было во что бы то ни стало вернуть его к жизни.
Как раз в это время она впервые услыхала о болеутолителе. Она тут же вы-
писала большую партию этого лекарства. Она попробовала его и преисполни-
лась благодарности. Это был просто жидкий огонь. Она забросила водолече-
ние и все остальное и возложила все надежды на болеутолитель. Она дала
Тому чайную ложку и следила за ним, в сильнейшем беспокойстве ожидая ре-
зультатов. Наконец-то ее душа успокоилась и тревога улеглась: "равноду-
шие" у Тома как рукой сняло. Мальчик вряд ли мог бы вести себя оживлен-
ней, даже если бы она развела под ним костер.
жет, и подходила для человека в угнетенном состоянии, но в ней как-то не
хватало пищи для чувства и было слишком много утомительного разнообра-
зия. Он придумал несколько планов избавления и наконец притворился, буд-
то ему очень нравится болеутолитель. Он просил лекарство так часто, что
надоел тетке, и в конце концов она велела ему принимать лекарство самому
и оставить ее в покое. Если бы это был Сид, ее радость не омрачилась бы
ничем; но так как это был Том, то она потихоньку следила за бутылкой.
Оказалось, однако, что лекарство и в самом деле убавляется, но тетке не
приходило в голову, что Том поит болеутолителем щель в полу гостиной.
карства, как в комнату вошел теткин желтый кот, мурлыча и жадно погляды-
вая на ложку, будто просил попробовать. Том сказал ему:
тебе не понравится, сам будешь виноват, я тут ни при чем.
Питер подскочил на два метра кверху, испустил дикий вопль и заметался по
комнате, налетая на мебель, опрокидывая горшки с цветами и поднимая не-
вообразимый шум. Потом он встал на задние лапы и заплясал вокруг комнаты
в бешеном веселье, склонив голову к плечу и воем выражая неукротимую ра-
дость. Потом он помчался по всему дому, сея на своем пути хаос и разру-
шение. Тетя Полли вошла как раз вовремя и увидела, как Питер перекувыр-
нулся несколько раз, в последний раз испустил мощное "ура" и прыгнул в
открытое окно, увлекая за собой уцелевшие горшки с цветами. Тетя Полли
словно окаменела от изумления, глядя на него поверх очков; Том валялся
на полу, едва живой от смеха.
весело.
Тома насторожиться.
дал ее намерение слишком поздно. Ручка ложки предательски торчала из-под
кровати. Тетя Полли подняла ее и показала ему. Том моргнул и отвел глаза
в сторону. Тетя Полли ухватила его по привычке за ухо и хорошенько стук-
нула по голове наперстком.
Она бы ему все кишки припекла, не поглядела бы, что он кот, а не
мальчик!
лось ей в новом свете: что было жестокостью по отношению к кошке, могло
оказаться жестокостью и по отношению к мальчику. Она смягчилась и начала
жалеть Тома. Ее глаза наполнились слезами, и, положив руку на голову
Шилова Юлия
Каргалов Вадим
Трубников Александр
Каргалов Вадим
Корнев Павел
Шилова Юлия