Чтение 16–й страницы книги ~Мемуары папы Муми-тролля~

мюмлы вырастают ужасно большими?

-- С нас хватит и маленьких...

-- Мама тоже так считает, -- призналась Мюмла. А вы знаете, что я
появилась на свет в маленькой раковине, и когда мама нашла меня в
аквариуме, я была не больше водяной блохи?

-- Опять ты обманываешь нас, -- рассердился я. -- Мне очень
хорошо известно, что каждый появляется на свет из своей мамы, а сперва
сидит в ней, как семечко в яблоке. Таких обманщиц нельзя держать на
борту, они приносят несчастье!

-- Ерунда, -- беспечно отмахнулась Мюмла, попивая свой кофе
большими глотками.

Мы привязали к хвосту Клипдасса бумажку с адресом и поцеловали
его в мордочку.

-- Передай привет своей маме, -- велел Фредриксон. -- И не грызи
пакетбот.

-- Не буду, -- радостно пообещал Клипдасс и отправился в путь, а
Мюмла пошла присмотреть, чтобы он благополучно сел на пакетбот.

Фредриксон расправлял на столе навигационной каюты карту мира,
когда в дверь постучали и зычный голос сообщил:

-- Телеграмма! Телеграмма-молния Фредриксону!

За дверью стоял рослый хемуль из королевской гвардии Самодержца.
Фредриксон, сохраняя самообладание, надел капитанскую фуражку и с
серьезным видом прочитал вслух:

-- "Нашего сведения дошло Фредриксон прирожденный изобретатель
точка просим направить талант службу Самодержцу восклицательный знак
ответ срочно точка".

-- Извините меня, но этот король не шибко грамотен, -- сказал
Шнырек.

-- В телеграмме-молнии предлоги никогда не пишутся, -- объяснил
Фредриксон. -- Их некогда вставлять. Наоборот, это отличная телеграмма.

Он достал щетку для волос, лежавшую за нактоузом, и принялся
драть свои уши с такой силой, что пучки волос разлетались по всей
навигационной каюте.

-- Можно я расставлю предлоги в твоей телеграмме? -- спросил
Шнырек.

Но Фредриксон не слушал его. Что-то бормоча, он стал чистить свои
брюки.

-- Послушай-ка, -- осторожно начал я, -- если ты будешь
изобретать разные там штуки Самодержцу, мы не сможем плыть дальше,
верно?

Фредриксон издал неопределенный звук.

-- Ведь на изобретения понадобится немало времени, не правда ли?
-- продолжаал я. Фредриксон ничего не ответил, и я в полном отчаянии
воскликнул: -- Ты же хотел стать искателем приключений?!

Но Фредриксон ответил:

-- Я хочу быть изобретателем. Хочу изобрести летающий речной
корабль.

-- А как же я?

-- Ты можешь вместе с остальными основать колонию, -- дружелюбно
посоветовал он и исчез.

В тот же день Фредриксон, а вместе с ним и "Морской оркестр"
поселились в парке Сюрпризов. На берегу одиноко осталась стоять одна
лишь навигационная каюта. По приказу Самодержца речной пароход
доставили на поляну Развлечений и сделали из всего этого большой
секрет. Восторженные подданные короля с усердием нагородили вокруг
парохода целых восемь стен из булыжника.

Повозка за повозкой доставили сюда необходимое -- инструменты,
тонны шарикоподшипников, пружину из стальной проволоки. Фредриксон
пообещал Самодержцу, что по вторникам и четвергам станет изобретать
всякие забавные штуки для пугания подданных, а в прочие дни будет
заниматься своим собственным летающим речным пароходом.

Обо всем этом я узнал позднее, в ту же минуту чувствовал себя
крайне одиноким и всеми покинутым. Я снова начал сомневаться в
достоинствах Самодержца и не мог больше восхищаться королями. К тому
же я понятия не имел, что означает странное слово "колония". Вконец
расстроенный, я отправился к дому Мюмлы искать утешения.

Мюмла мыла братьев и сестер, поливая их водой из шланга.

-- Привет! -- крикнула она. -- У тебя такой вид, словно ты ел
клюкву без сахара!

-- Я уже больше не искатель приключений, я собираюсь основать
колонию, -- мрачно сообщил я.

-- Вот как! А что это такое? -- спросила Мюмла.

-- Сам не знаю, -- пробормотал я. -- Скорее всего что-то ужасно
глупое. Думаю, что нужно уйти отсюда. Наверное, я уйду с хатифнаттами.
Одинокий и вольный, как морской орел.

-- Тогда и я пойду с тобой, -- заявила Мюмла.

-- Между тобой и Фредриксоном -- большая разница, -- сказал я
тоном, который должен был скрыть мою истинную мысль.

-- Да, конечно! -- весело воскликнула Мюмла. -- Мама! Где ты? Ну
куда она опять подевалась?

-- Привет! -- Голова Мюмлы-мамы показалась над травинкой. -- Ты
всех вымыла?

-- Нет, только половину, -- отвечала дочка. -- Остальные и так
обойдутся. Вот этот тролль просит меня отправиться вместе с ним в
кругосветное путешествие, мы улетим... одинокие, как синицы!

-- Нет! Нет! -- закричал я с вполне понятным беспокойством. -- Я
имел в виду совсем другое!

-- Как орел, -- поправилась Мюмла.

Мюмла-мама очень удивилась:

-- Что ты говоришь! Значит, ты не явишься к ужину?

-- Ах, мама, -- отвечала Мюмла. -- Когда ты в следующий раз
увидишь меня, я буду самая большая мюмла на свете! Так мы сейчас
отправляемся?

-- Пожалуй, уж лучше основать колонию, -- ответил я слабым
голосом.

-- Прекрасно! -- Мюмла согласилась и на колонию. -- Теперь мы --
колонисты! Посмотри-ка на меня, мама! Я ведь настоящая колонистка! Я
переселяюсь из дома!

Дорогие читатели, в ваших собственных интересах я прошу вас,
будьте осторожны с мюмлами. Они интересуются всем и никак не могут
сообразить, что сами-то они вовсе не всем интересны.

Итак, волею судьбы я основал колонию. Мы -- Мюмла, Шнырек, я и
Юксаре -- собрались в заброшенной навигационной каюте Фредриксона.

-- Ну вот, -- сразу же объявила Мюмла. -- Я спросила маму, что
такое колонисты, и она считает: это те, которые живут очень близко
друг от друга, потому что одиночество никому не нравится. А потом все
начинают ужасно ссориться, но все равно это гораздо веселее, чем не
иметь никого, с кем можно поругаться. Мама предостерегала меня.

Ее сообщение было встречено неодобрительным молчанием.

-- Так что же, нам нужно сразу начинать ссориться? -- со страхом
спросил Шнырек. -- Я терпеть не могу ссориться. Извините, но ведь
ссориться ужасно неприятно!

-- Вовсе нет! -- возразил, подумав, Юксаре. -- Колония -- это
место, где живут в мире и спокойствии и как можно дальше друг от
друга. Иногда случается что-нибудь непредвиденное, но потом снова
наступают мир и спокойствие... Можно, например, жить на яблоне. Песни
и солнечный свет... просыпаешься поздно по утрам, вы понимаете...
Никто не снует возле тебя и не твердит тебе, что надо, не откладывая,
делать и то, и это... В колонии все делается само по себе!

-- Как это само по себе? -- удивился Шнырек.

-- Ясное дело, -- мечтательно продолжал Юксаре. -- Просто нужно
оставить дела в покое. Апельсины растут, цветы распускаются, и время
от времени рождаются на свет новые Юксаре, чтобы есть апельсины и
нюхать цветы. И каждому светит солнце.

-- Нет! Все это никакая не колония! -- воскликнул я. -- Колония
-- это свободное товарищество! Товарищество, которое занимается чем-то
романтическим и немного страшноватым, ну таким, каким никто другой и
заняться не посмеет.

-- Чем же это? -- ахнула Мюмла.

-- Сами увидите, -- загадочно отвечал я. -- В следующую пятницу,
в полночь! Вы сильно удивитесь! Шнырек закричал "ура!", а Мюмла
захлопала.

Но страшная правда заключалась в том, что я не имел ни малейшего
понятия, чем же мне удивить колонистов в полночь следующей пятницы.

Итак, началась наша новая самостоятельная жизнь. Юксаре поселился
на яблоне неподалеку от дома Мюмлы-мамы. А сама Мюмла заявила, что
будет спать каждую ночь на новом месте, чтобы чувствовать себя
независимой, и только Шнырек продолжал жить в своей банке из-под кофе.

Я же остался в навигационной каюте. Она стояла на одиноком утесе
и была похожа скорее всего на выброшенный штормом обломок корабля. Я
отчетливо помню, как стоял и с грустью смотрел на старый ящик с
инструментами, принадлежавший Фредриксону. Хемули из гвардии
Самодержца его забраковали, решив, что он недостаточно хорош для
придворного изобретателя.

И тут я решил: именно сейчас мне нужно придумать что-нибудь не
менее замечательное, чем изобретения Фредриксона. Но как мне
произвести впечатление на своих колонистов? Они ждут не дождутся,
скоро пятница, а я к тому же тишком много болтал о том, какой я
талантливый...

На мгновение мне стало совсем тошно. Я смотрел на волны, бегущие