проявила характер: назначили меня в Кураевку, значит, так тому и быть!
Вышла Инна из учреждения пускай и с небольшой, но все-таки победой.
два тома переводов. В училище Инна слыхала об этом издании, но найти нигде
не могла, а тут почему-то оба тома залежались. Теперь уж начитается во
время дежурства.
Виктор... Должен же он объявиться где-то здесь, одна из кураевских подруг
видела, как он тут, в райцентре, выравнивал железным катком горячий
курящийся асфальт па площади перед доской Почета. Будто бы говорил еще
этой девушке:
Плачу внутренне, реву про себя, но вынужден: во имя прогресса приходится
давить ваши незабудки вот этой тяжелой и слепой железякой. Передай там
землякам моим из Кураевки: не на белом коне прискачу, вернусь я в родное
село, а на этом вот черном катке...
лоснилось перед доской Почета, и вправду свежее, зернистое, подавно
укатанное. Терпеливо бродила Инна по переулкам, пока в одном из них не
натолкнулась на то, что искала: железный кургузый бегемотище стоял посреди
улочки, но сверху, на сиденье, никого не было.
прокуратуры, расположились под акацией дорожники: полыхают, как костры, в
своих оранжевых безрукавках, трапезничают, запивая еду пивом. Инна тотчас
же увидела среди них Виктора, взгляды их -как бы только и ждали этого
мгновения - встретились. Бедняга, он, похоже, никак не мог поверить
собственным очам.
одним стремительным, мягким, кошачьим рывком вскочил на ноги, зачем-то
сбросил с себя оранжевую робу и, швырнув ее в сторону, бегом направился
навстречу девушке.
холодновато-жесткое, чужое появилось в его лицо. Никогда но видела его
таким. Худющий, стриженый, какой-то даже растерянный. Еще больше вытянулся
вверх - вертикальная верста. Оболваненная стриженая голова, лишенная
роскошного чуба, делала его похожим... на кого угодно, только не на него,
прежнего. Обкорнали голову вроде на смех грубыми ножницами, оставили по
щетине какие-то гребни-покосы... Без шевелюры гол'ова казалась странной,
непомерно длинной, уши торчат как-то неестественно. Стоял перед Инной
онемевший. Наконец спохватился, крикнул товарищам: "Я отлучусь!" - и, не
скрывая своей радости, схватил Инну за локоть, сдавил его до боли:
человеческий рост катились встречь им по черному асфальту. Но знали, где
бы отыскать уголок, чтобы можно было уединиться, остаться вдвоем.
разомлевшей от зноя вербой. Сели и не знали, что сказать друг другу, с
чего начать. Глаза его были увлажнены, улыбка исчезла. Прикусив пересохшую
губу, он смотрел па Инну не мигая, почти сурово, стараясь заглянуть в
самую ее душу, мучительно силясь узнать, как тут она, без него...
убивалась ли по нем и что в этой душе происходит сейчас...
башмака, водил как бы от нечего делать, но все-таки какая-то шифрованная
вязь возникла на песке.
пыль (обл.). Курай- трава солянка {обл.).] Кураевка... Кое-кому, говорят,
это режет слух. Да и в самом доле, может, не по-современному?
имечко, а?
такие дают.
снесут потихоньку, если где-то там решат: "неперспективна" эта
Хлебодаровка... Так что нс очень-то удивляйся, если в один из прекрасных
дней от Хлебодаровки останется голый звук.
отчаливал от пристани, оставляя за собой на воде круто вывернутый радужный
след.
Виктору об отце.- Так постарел...
видно: пострадал человек...
пока, а то пе узнают кураевцы.
то ловко ускользал от этой темы, всячески силясь избежать ее. А ежели
касался, морщился, подшучивал над собой с горькой ухмылкой. Мало, дескать,
интересного. Отбывал, да и все. Аллигаторная жизнь. Зек, одним словом.
разве это дело, что столько ходит по планете нестриженых...
как он там душою переживал свою драму, глубоко ли раскаивался, мучила ли
его совесть в той, аллигаторной жизни, жаждал ли он скорее очиститься,
чтобы обновленным вернуться домой... Возможно, чтото такое с ним там и
происходило, да происходит и сейчас, иначе откуда же явилась бы на его
лице эта грустная задумчивость, этот как бы обращенный в себя
настороженный взгляд? У рта легли складки горечи, руки отвердели в мозолях.
Орденов там не дают, но все же твой Виктор не раз чувствовал на себе
благосклонную ласку администрации колонии.- Его самоирония снова была
приперчена дозой горечи.- В изоляторе не сидел, работал без симуляции.
Словом, делал все, чтобы скорее оказаться среди нестриженого человечества.
Виктор оставил о себе не самую плохую память. Одних только ценных
рацпредложений сколько подал,- говорил снова полушутя, с ухмылкой.
деревообделочном цехе вентилятор. Была принята во внимание жалоба о
невыдаче соседу койкосетки... Было вынесено из цеха излишнее
оборудование... - Все это говорилось с какой-то жесткой, неприятной
улыбкой, с каким-то нервным надрывом в голосе.
большую, как бы расплющенную, в затвердевших буграх мозолей, взяла и
крепко зажала в своих маленьких ладонях.
немом сплетении рук. Так им было лучше всего. И наплевать ей было на то,
что рядом с ее лакированными босоножками особенно нелепо выглядят его
разбитые в прах ботинки, а возле грубых брезентовых штанин вызывающе
выделяются ее стройные девичьи ножки, загорелые до пшеничной золотистости,
туго налитые жизненной силой.
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Круз Андрей
Прозоров Александр
Каменистый Артем
Лондон Джек