вода, с блестящей и черной, словно муравей, крупинкой желточной массы, самка
откладывала на листик, который сгибала и склеивала так, что получалась
плотная капсула.
цвета могучие животные с отогнутыми назад массивными белыми рогами, они
напоминали центральноафриканский рогатый скот, однако на Корфу явно попали
из не столь далеких краев - возможно, из Ирана или Египта. Хозяевами этих
стад были люди необычного, цыганского вида; приезжая на длинных конных
повозках, они разбивали табор рядом с пастбищами. Сумрачные суровые мужчины
и статные женщины и девушки-бархатисто-черные глаза, волосы словно кротовая
шубка-сидели вокруг костра, плетя корзины и переговариваясь на непонятном
мне языке, а голосистые, точно сойки, и сторожкие, как шакалы, худые смуглые
мальчишки в лохмотьях пасли скот. Когда массивные коровы, толкая друг друга,
нетерпеливо устремлялись на луг, Звук ударяющихся рогов напоминал мушкетную
перестрелку. Сладковатый запах от коричневых шкур застаивался в теплом
воздухе, подобно благоуханию цветов. Еще вчера у пастбищ было безлюдно, а
сегодня, глядишь, окутанный паутиной дыма от ярко розовеющих костров
раскинулся табор, словно он всегда тут находился, и коровы медленно бродят
по мелководью. Копыта с плеском топчут воду, морды нащупывают и рвут траву,
распугивая тритонов и обращая в паническое бегство лягушек и черепашат,
устрашенных нашествием исполинов.
знал, что мои родные ни за что не позволят мне держать такое огромное и
грозное на вид животное, сколько бы я ни говорил, что они совершенно ручные,
их пасут шести-семилетние карапузы. Впрочем, отчасти мое желание
исполнилось-в достаточной мере, чтобы это коснулось моих родичей...
несколько девочек скребут ножами лежащую на траве окровавленную шкуру и
втирают в нее золу. Рядом, покрытая блестящей пеленой жужжащих мух,
покоилась расчлененная туша, а подле нее лежала массивная голова-бахромчатые
уши прижаты к черепу, глаза полузакрыты, точно в раздумье, из одной ноздри
сочится кровь. Белые дуги рогов толщиной с мое бедро изогнулись на метр с
лишком в длину, и чувство, с которым я смотрел на них, можно только сравнить
с вожделением охотника овладеть роскошным трофеем.
сомневался в своем умении набивать чучела, однако родные не разделяли моей
уверенности. К тому же совсем недавно мне пришлось выслушать замечания по
поводу черепахи, которую я препарировал у нас на веранде, - после этого
необдуманного поступка семья стала смотреть с предубеждением на мой интерес
к анатомии. А жаль, честное слово, ведь тщательно оформленная бычья голова
отлично смотрелась бы над дверью моей спальни и явилась бы гордостью
коллекции, превзойдя даже чучело летучей рыбы и почти полный козий скелет.
Зная, сколь неумолимы бывают порой мои родные, я нехотя решил ограничиться
рогами. Поторговавшись всласть-цыгане достаточно хорошо говорили
по-гречески, - я приобрел рога за десять драхм и рубашку, которую тут же
снял с себя. Маме я объяснил отсутствие рубашки тем, что упал с дерева и так
разорвал ее, что не было смысла нести домой. После чего, ликуя, отнес рога
свою комнату и всю первую половину дня трудился над ними: старательно
отполировал, прибил к деревянной дощечке и бережно подвесил на крюк над
дверью. Управившись с этим делом, я отступил на несколько шагов, чтобы
полюбоваться плодом своих усилий.
чтобы отполировать рог, рассчитывая незаметно вернуть на место. Не успел я,
однако, что-либо предпринять, как дверь распахнулась и вошел разъяренный
Лесли.
великолепный трофей сорвался со стены, точно сам бык ожил и придал рогам
ускорение, и грохнулся прямо на темя Лесли, повергнув его на пол, словно
удар бердышом.
дивные рога, вторая, не убит ли мой брат. Ответ в обоих случаях был
отрицательным. Рога не пострадали, брат с остекленевшим взором принял
сидячее положение и воззрился на меня.
взад-вперед. - Что за ад!
где она глубокомысленно изучала разложенный на кровати комплект пособий для
любителей вязания. Я объяснил, что Лесли, так сказать, случайно напоролся на
мои рога. Мама, как обычно настроенная на худшее, решила, что я тайком от
всех держал в своей комнате быка и тот выпустил из Лесли кишки. Облегчение,
которое она испытала, увидя, что Лесли сидит на полу явно невредимый, было
очевидным, однако с примесью недовольства.
уподобляясь спелой сливе. Казалось, он потерял дар речи.
размозжить мне голову... ударил меня по голове огромными оленьими рогами,
чтоб им...
что он не нарочно.
истины ради должен отметить, что рога не оленьи, те выглядят совсем иначе, а
эти принадлежат быку, вот только вид я еще не смог определить.
какой-нибудь окаянный бронтозавр, пропади он пропадом!
браниться.
тебя долбануть по башке чем-то вроде китовых ребер!
рога, но грозный взгляд Лесли оборвал мою лекцию.
Слишком опасное место. Ты мог ударить Ларри.
мама.
окаянные рога, то как угодно, только не в подвешенном виде. Пусть уберет их
в шкаф или еще куда-нибудь.
подоконник, где никому не причиняли вреда, если не считать их склонности
падать на ноги нашей служанки Лугареции всякий раз, когда она вечером
закрывала ставни, но поскольку Лугареция была выдающимся, можно сказать,
профессиональным ипохондриком, всякие ссадины и ушибы только радовали ее.
Однако несчастный случай на время омрачил мои отношения с Лесли, из-за чего
я непреднамеренно навлек на себя гнев Ларри.
басистые, причудливые крики выпи. Услышав их, я сразу загорелся, так как еще
ни разу не видел этих птиц, а тут появилась надежда, что они устроят себе
гнездо. Правда, точно определить место их обитания было трудно-камыши
занимали большую площадь, и все же, подежурив достаточно долго на верхушке
оливкового дерева на господствующей высоте, я смог ограничить район поиска
примерно двумя сотнями квадратных метров. Вскоре крики прекратились, из чего
я заключил, что выпи занялись гнездом. Выйдя рано утром без собак, я быстро
добрался до соляных полей и углубился в камыши, где принялся рыскать, словно
охотничий пес, не отвлекаясь на внезапный всплеск от прыжка лягушки, рябь на
воде от плывущей змеи или первый балет юной бабочки. Очутившись в самом
сердце прохладных шуршащих зарослей, я вскоре понял, что заблудился среди
высоких стеблей. Вот некстати! Со всех сторон меня окружала камышовая
ограда, а вверху колышащиеся листья образовали зеленый полог, сквозь который
проглядывало ярко-синее небо. Я не испугался, так как знал, что, идя
напрямик в любую сторону, неизбежно выйду либо к морю, либо на дорогу. Меня
тревожило другое-там ли я ищу гнездо. Достав из кармана горсть миндаля, я
сел, чтобы подкрепиться и обдумать положение.
оливковому дереву и взять новый азимут, как обнаружил, что последние пять
минут, сам того не подозревая, сидел в двух с половиной метрах от выпи.
Птица застыла на месте, будто часовой, вытянув вверх шею и устремив к небу
длинный зеленовато-коричневый клюв; выпуклые темные глаза по бокам узкой
головы смотрели на меня с враждебной настороженностью. Рыже-бурое оперение в
темно-коричневую крапинку совершенно сливалось с исчерченными узором летучих
теней стеблями камыша. Сходство с переливающимся фоном усиливалось тем, что
птица сама покачивалась из стороны в сторону. Я смотрел на выпь как
завороженный, боясь вздохнуть. Внезапно послышался шум, выпь, перестав
уподобляться камышам, тяжело взлетела в воздух, и из-за стеблей с треском
выскочил Роджер-язык висит, глаза лучатся добродушием.
в не простой местности сумел выследить меня по запаху за два с лишним
километра. Однако Роджер так явно радовался своему подвигу, что у меня не
хватило духа ругать его. Найдя в кармане две уцелевшие миндалины, я выдал
ему награду. После чего мы принялись искать гнездо и вскоре нашли аккуратную
подстилку из стеблей камыша с лежащими в ямке первыми зеленоватыми яйцами.
Довольный таким успехом, я решил внимательно наблюдать за гнездом и
проследить развитие птенцов.
Роджера, который явно ориентировался лучше меня, потому что уже через сотню
метров мы вышли на дорогу, пес вытряхнул воду из своей косматой шубы и
Посняков Андрей
Конан-Дойль Артур
Махров Алексей
Посняков Андрей
Орловский Гай Юлий
Березин Федор