меня в голове вертелось это дурацкое слово: Кутырьма, Кутырьма, Ку-
тырьма. Оно очень подходило к окружающей обстановке.
что если я пойду к Сметанину свидетелем на фиктивный брак, то могу наш
брак считать тоже фиктивным. Она хорошо знала Сметанина, поскольку до
того, как мы поженились, училась в нашей группе. Потом, правда, ей приш-
лось на год отстать из-за дочки.
пошел бы лучше подработать. На нашу с тобой стипендию я не могу купить
дочери даже туфельки.
диплом тоже выглядел фиктивным. Незаметно это слово взяло меня в плен,
потому что я постоянно думал то о фиктивном дипломе, то о фиктивном бра-
ке. Все вокруг стало фиктивным. Я фиктивно ел, фиктивно спал, слушал
фиктивные радиопередачи, смотрел фиктивные детективные фильмы по телеви-
зору. Я делал фиктивные расчеты фиктивных электронных приборов. Я стано-
вился фиктивным инженером.
диплом и теперь работает над диссертацией, потому что Мих-Мих обещал ему
аспирантуру. Вот только неясно, что он сначала будет защищать - диплом
или диссертацию. Попутно он фактически написал диплом своей Вике, как я
и предполагал. Об этом рассказал тот же Сметанин. Правильно говорят, что
любовь способна на чудеса. Моя беда состояла в том, что я пережил любовь
еще на втором курсе. Нужно было оттянуть ее до диплома.
имуществах фиктивного брака и о Кутырьме, местоположение которой он вы-
яснил. Кутырьма была где-то за Уралом, что не устраивало Сметанина. Еще
он начал читать Фрейда и нес несусветную чушь о психоанализе.
Сметанин и не предполагал, что Чемогуров там сидел и слушал его бред о
психоанализе и фиктивном браке.
отсюда и больше сюда не приходи. Я запрещаю как ответственный за проти-
вопожарное состояние комнаты.
ним пламенем.
переменил шифр на двери и запретил сообщать его посторонним. Он поставил
4-67 в честь того шампанского, которое мы будем пить после моей защиты.
мое лицо. Я в это время внимательно рассматривал пол.
ров. Я понял, что вопрос риторический, поэтому не ответил. - Тем, что
студент получает оценку от преподавателя, а инженер ставит ее себе сам,
- продолжал Чемогуров. - Преподавателя можно обмануть, а себя не обма-
нешь.
кому не нужна.
гуров.
мажный стаканчик. Но если ты сделаешь ее по-настоящему, она пригодится
еще много раз. Ты сам не знаешь, кому и когда она сможет пригодиться.
лома...
колько польстила неясная связь моей работы с человечеством.
вскричал Чемогуров. - Ты будешь вечно видеть не дальше своего носа, веч-
но зарабатывать хороший балл у начальства, вечно решать маленькие конк-
ретные задачи...
что мою бездарную деятельность планируют на такой срок.
они будут применяться! В космосе чем будут сваривать? А?.. У тебя появи-
лась уникальная возможность поставить и решить задачу в общем, для мно-
гих случаев, для будущего! Бу-ду-ще-го! - по складам произнес Чемогуров.
- А ты страдаешь, что твои расчеты не нужны сейчас в городе Тбилиси.
фоль. А я стал думать над его словами.
зрения. А ведь нужно смотреть на любую работу именно так. Я старался ее
спихнуть и получить маленькую пользу в виде диплома и горстки полезных
сведений для грузинского КБ. Теперь мне предстояло переосмыслить задачу
и стараться уже для всего мыслящего человечества.
вершенно фиктивной, но уже в другом смысле. Я стал работать по ночам.
нормальные часы не дают. Мое машинное время начиналось с полуночи и кон-
чалось в шесть утра. Около месяца я жил в странном режиме совы или лету-
чей мыши.
за программу и выкладки по расчету тепловых полей. В десять часов вечера
я обедал и шел на машину. Ровно в полночь я нажимал кнопку общего сброса
и запускал свою задачу. Устройство ввода заглатывало колоду перфокарт и
лампочки на панели начинали дрожать мелкой дрожью.
жимал ту же кнопку общего сброса. Он сбрасывал мою задачу. В семь утра я
приходил домой, ужинал и ложился спать.
был математический язык формул. Мои тепловые поля выражались через ряд
интегралов, среди которых выделялся один. Он имел особенность. Я старал-
ся обойти ее и так, и сяк, вычисляя интеграл приближенно, но ничего не
получалось. Для этого интеграла я придумал специальное имя. Я назвал его
"бесконечно подлый змей", потому что он обращался в бесконечность в од-
ной точке, а другие слова выражали мое к нему отношение. На "змея" я
тратил уйму времени.
кий, в котором было около двух десятков слов. Этот язык назывался АЛ-
ГОЛ-60. На нем я разговаривал с машиной.
куссии в прессе. По-моему, он устарел. Машина уже давно мыслит. В этом я
убедился на собственном опыте. Правда, она мыслит не так, как нам бы хо-
телось.
моя программа. Машина не различала его на слух, но понимала, если слово
было набито на перфокарту.
слова на пишущей машинке. И начинала считать.
машина говорила мне страшное слово АВОСТ. На нормальном языке это озна-
чает АВТОМАТИЧЕСКИЙ ОСТАНОВ, хотя я сильно сомневаюсь в наличии слова
"останов" в русском языке.
ноль или что-то в этом роде. По всей вероятности, это были проделки
"подлого змея". После АВОСТА машина терпеливо ожидала продолжения диало-
га.
смазал ей по никелированной панели устройства ввода. Машина и тут оказа-
лась выше меня. Она в восьмой раз произнесла с достоинством это слово и
затихла. Я ругался так, что мне не хватало не только, алгольных, но и
всех известных мне русских слов. Машина молча зациклилась, то есть ушла
в себя и минут десять крутилась на одном месте программы, пока я ее не
остановил.
полная путаница, а сквозь окна машинного зала видны только одинокие ми-
лицейские машины.
и новые перфокарты, но она невозмутимо выплевывала АВОСТ или зациклива-
лась.
ном изнеможении. Машина же всегда была как огурчик.
исходными данными по лазерной сварке, которые брались неизвестно откуда.
Но из-за упрямства машины результаты задерживались.
-Только лаской, Петя, только лаской и нежностью. Грубым напором ты ниче-
го не добьешься.
ниться Сметанину. Я уже успел позабыть, что приглашен свидетелем. Но
Сметанин это хорошо помнил. Продолжение моего романа с машиной пришлось
отложить. Сметанин нашел меня и потребовал выполнения обязательств. Я
Херберт Фрэнк
Ильин Андрей
Корнев Павел
Андреев Николай
Посняков Андрей
Прозоров Александр