Чтение 16–й страницы книги ~Триумфальная арка~

немного.

- Все равно придется вернуться. И опять будет то же самое. Не лучше ли
остаться? Ведь самое трудное осталось позади.

- Скоро утро. Когда я вернусь, уже будет утро, и жить станет проще.

Равик подошел к окну. Дождь лил не переставая. В желтом свете фонарей его
мокрые серые нити извивались на ветру.

- Вот что, - сказал он. - Выпьем еще по рюмке, и ложитесь спать. Погода
не для прогулок.

Он взял бутылку. Неожиданно Жоан вплотную придвинулась к нему.

- Не оставляй меня здесь, - быстро и горячо заговорила она, и он
почувствовал ее дыхание. -

Не оставляй меня здесь одну... Только не сегодня. Я не знаю, что со мной
такое, но только не сегодня! Завтра наберусь мужества, но сегодня не могу...
Я измучена, надломлена, разбита и теряю последние силы... Не надо было
уводить меня отсюда сегодня, именно сегодня... Теперь я не вынесу
одиночества...

Равик осторожно поставил бутылку на стол и высвободил свою руку.

- Дитя, - сказал он. - Рано или поздно все мы должны привыкнуть к этому.
- Он посмотрел на шезлонг. - Могу прилечь и здесь. Нет смысла идти куда-то
еще. Для сна осталось несколько часов. В девять утра у меня операция. Тут
можно спать не хуже, чем дома. Мне не впервые нести ночную вахту. Понимаете
меня?

Она кивнула, но не отодвинулась от него.

- В половине восьмого мне надо уйти. Чертовски рано. Еще разбужу вас.

- Не важно. Я встану и приготовлю вам завтрак...

- Ничего вы не будете для меня готовить. Позавтракаю в ближайшем кафе.
Как простой скромный рабочий. Кофе с ромом и булочка. Остальное - по приходе
в клинику. Хорошо бы попросить Эжени приготовить ванну... Ладно, останемся
здесь. Две души, затерявшиеся в ноябре. Спите на кровати. Если хотите, я
побуду у старика портье, пока вы уляжетесь.

- Не надо, - сказала Жоан.

- Я не сбегу. К тому же нам нужно еще кое-что - подушки, одеяло и прочее.

- Я могу позвонить.

- И я могу. - Равик потянулся к звонку. - Лучше, если это сделает
мужчина.

Портье не заставил себя долго ждать. В руке у него была бутылка коньяку.

- Вы переоцениваете наши возможности, - сказал Равик. - Премного
благодарен. Но мы - люди послевоенного поколения. Принесите одеяло, подушку
и пару простынь. Я вынужден заночевать здесь. На улице слишком холодно, и
дождю конца не видно. А я только позавчера встал с постели после крупозного
воспаления легких. Можете все это сделать?

- Разумеется, мсье. Я и сам хотел это предложить.

- Хорошо. - Равик закурил сигарету. - Я выйду в коридор. Произведу смотр
обуви перед дверями. Мой любимый вид спорта. Не сбегу, - сказал он, уловив
взгляд Жоан. - Я не Иосиф Прекрасный. Не брошу свое пальто на произвол
судьбы.

Портье появился в коридоре с постельным бельем. Увидев Равика, он
остановился. Его лицо просияло.

- Такое не часто встретишь, - сказал он.

- И со мною это не часто случается. Только в дни рождения и на Рождество.
Давайте вещи. Отнесу их сам. А это что?

- Грелка. Ведь у вас было воспаление легких.

- Чудесно. Но я согреваю свои легкие коньяком. - Равик достал из кармана
несколько кредиток.

- Мсье, у вас, конечно, нет пижамы. Могу одолжить.

- Спасибо, дорогой. - Равик посмотрел на старика. - Только она наверняка
будет мне мала.

- Что вы, как раз впору придется. Совершенно новая. Скажу по секрету -
получил в подарок от одного американца. А он - от одной дамы. Я таких вещей
не ношу. Только ночные рубашки. А пижама совершенно новая, мсье.

- Ладно. Тащите. Посмотрим.

Равик ждал в коридоре. Перед дверями стояли три пары обуви. Пара закрытых
ботинок с растяжным резиновым верхом. Из-за двери доносился могучий храп. У
другой двери были выставлены коричневые мужские туфли и дамские лакированные
полусапожки на высоких каблуках и с пуговками.

Они казались странно одинокими и покинутыми, хоть и стояли рядом.

Портье принес пижаму. Это была не пижама, а мечта. Синий искусственный
шелк в золотых звездах. С минуту Равик, совершенно онемев, смотрел на нее.
Он хорошо понимал американца.

- Роскошная вещь, правда? - с гордостью спросил портье.

Пижама в самом деле была новой и даже упакована в фирменную картонку
"Магазэн дю Лувр", где ее купили.

- Жаль, - сказал Равик. - Хотелось бы мне увидеть даму, которая выбрала
ее.

- На одну ночь пижама ваша, мсье. Вам вовсе не обязательно ее покупать.

- Сколько за прокат?

- Сколько дадите.

Равик сунул руку в карман.

- Ну что вы, мсье, слишком много, - сказал портье.

- Вы не француз?

- Француз. Из Сан-Назера.

- Значит, общение с американцами испортило вас. А кроме того, за такую
пижаму сколько ни дай - все мало.

- Рад, что она вам понравилась; Спокойной ночи, мсье. Завтра спрошу ее у
дамы.

- Сам верну завтра утром. Разбудите меня в половине восьмого. Только
стучите тихо. Я услышу... Спокойной ночи.

- Видите, - обратился Равик к Жоан, показывая пижаму. - Костюм для
Деда-Мороза. Ваш портье волшебник. Сейчас облачусь в эту штуку. Не надо
бояться быть смешным. Впрочем, для этого требуется не только мужество, но и
известная непринужденность.

Он постелил себе на шезлонге. Ему было безразлично, где спать - в своем
отеле или здесь. В коридоре он обнаружил сносную ванную, а портье дал ему
новую зубную щетку. Все остальное было не важно. Жоан была для него чем-то
вроде пациентки.

Он налил полный стакан коньяку и вместе с рюмкой поставил у кровати.

- Надеюсь, вам этого хватит, - сказал он. - Так проще. Мне не придется
вставать и наливать вам снова и снова. Бутылку и другую рюмку забираю себе.

- Рюмка мне не нужна. Могу пить из стакана.

- Тем лучше.

Равик улегся на шезлонге. Ему понравилось, что женщина перестала опекать
его. Она добилась своего и теперь, слава Богу, не обременяла его чрезмерными
проявлениями гостеприимства.

Он налил себе полную рюмку и поставил бутылку на пол.

- Салют!

- Салют! Благодарю вас.

- Все в порядке. Меня и так не очень-то тянуло под дождь.

- Он еще не кончился?

- Нет.

Сквозь тишину с улицы доносился тихий стук, словно в комнату пыталось
пробраться нечто серое, безутешное, бесформенное, нечто более печальное, чем
сама печаль... Какое-то далекое, безликое воспоминание, бесконечная волна,
которая, прихлынув, хочет отнять и похоронить то, что когда-то выплеснула па
маленький остров и забыла на нем, - крупицу человека, света, мысли.

- В такую ночь хорошо пить.

- Да. И плохо быть одному.

Равик немного помолчал.

- К этому всем нам пришлось привыкать, - сказал он затем. - То, что
некогда связывало нас, теперь разрушено. Мы рассыпались, как стеклянные бусы
с порвавшейся нитки. Ничто уже не прочно. - Он снова наполнил рюмку. -
Мальчиком однажды ночью я спал на лугу. Было лето, на небе ни облачка. Перед
тем как заснуть, я смотрел на

Орион, он висел далеко на горизонте, над лесом. Потом среди ночи я
проснулся и вдруг вижу - Орион прямо надо мной. Я запомнил это на всю жизнь.
В школе я учил, что Земля - планета и вращается вокруг своей оси, но
воспринял это отвлеченно, как-то по-книжному, никогда над этим не
задумываясь. А тут я впервые ощутил, что это действительно так.
Почувствовал, как Земля бесшумно летит в неимоверно огромном пространстве. Я
почувствовал это с такой силой, что вцепился в траву, боялся - снесет.
Видимо, это произошло потому, что, очнувшись от глубокого сна, на мгновение
покинутый памятью и привычкой, я увидел перед собой громадное, сместившееся
небо. Внезапно земля оказалась для меня недостаточно надежной... С тех пор
она такой и осталась.

Он выпил свою рюмку.

- Это кое-что усложняет, но многое и облегчает. - Он посмотрел в сторону
Жоан Маду. - Вы, вероятно, уже совсем спите. Если устали, не отвечайте.

- Еще не сплю. Но скоро засну. Какая-то часть во мне бодрствует. Она
холодна и никак не заснет.

Равик поставил бутылку на пол. Тепло комнаты бурой усталостью
просачивалось в него. Набегали тени. Взмахи крыльев. Чужая комната. Ночь...
А на улице, как далекая барабанная дробь, монотонный стук дождя... слабо
освещенная хижина на краю хаоса, крохотный огонек, бессмысленно мерцающий в
пустыне, чье-то лицо, глядя в которое говоришь и говоришь...

- А вы это когда-нибудь чувствовали? - спросил он.