директора.
первом слове.
господин лейтенант, - ответил Эндрюс, имея в виду совершенно иное, чем
Рипли, и даже не вдумываясь в значение ее слов.
отделение. Внутри стояла небольшая бутыль с неразбавленным медицинским
спиртом. Сделав хороший глоток прямо из горлышка, Эндрюс крякнул и
некоторое время стоял, задерживая дыхание, чтобы не обжечь носоглотку.
передается, - пробормотал он минуту спустя уже гораздо более успокоенным
голосом. - Потому что если так - храни Господь нашего ветеринара!
головы, зато Клеменс приподнялся, подошел к устройству и, выслушав
сообщение, ответно сказал что-то в микрофон. Потом он вернулся к Рипли,
сидевшей на своей кровати.
собрание. Правда, нас с тобой это не касается.
помещении госпиталя: Клеменс сразу же дал понять Смиту, куда именно тому
следует засунуть свои предложения насчет того, где полагается разместить
его подопечную. Но и сам госпиталь тоже отнюдь не отличался простором.
теперь...
Не пешком же идти сквозь космос... Раз в полгода прилетает корабль с
провизией.
все-таки говорил правду.
с явным намерением утешить.
никто никогда... не спешил.
оказался прав.
спятила.
не сомневаться в абсолютной устойчивости твоей психики. Потом, я и сам
ведь что-то видел.
настороженно прислушался.
выглядела по-прежнему. - Горло что-то болит... живот... И вот здесь - тоже
болит... - Взяв обеими руками кисть Клеменса, она прижала ее к собственной
груди.
особенно нравится. - Мгновение он обдумывал свои действия, но потом
чувство долга взяло верх. - Однако давай все-таки сперва займемся твоей
хворобой. Что-то не нравится мне этот кашель... Я предлагаю лечебный укол.
Мой особый коктейль персонального изобретения! - сказал он с
профессиональной гордостью, отошел в сторону и загремел инструментами.
себя, Голик. Они оба забыли о нем. Его лицо, покрытое маской из запекшейся
крови - своей и Рейнса, пятном виднелось сквозь полупрозрачный занавес.
Врач в свое время только и смог удостовериться, что ранение головы у
Голика несерьезное и не требует хирургического вмешательства. Но ни
обработать рану, ни даже смыть кровяную корку ему не удалось: даже сквозь
наркотический сон Голик при малейшем прикосновении судорожно дергался и
начинал отбиваться, не приходя в сознание.
и в глазах его уже отсутствовал леденящий ужас. С его места ему были видны
оба - Клеменс и Рипли.
вспомнить: был ли он на свалке?
рассуждения? Вроде бы пока ничего особенного он не говорит, но врач уже
имел опыт общения с этим типом.
разжимались какими-то странными движениями: не то оглаживая что-то, не то
терзая.
готовил шприц к уколу.
Рипли увидела, как при этих словах его пальцы одновременно сжались хищным
движением, словно перехватывая чью-то шею.
ничего хорошего.
самым опять спасает ему жизнь.
кашель. Когда врач подошел к ней, она уже справилась с собой.
вышла слегка принужденной.
шприц.
Причем делаешь это абсолютно напрасно.
Клеменсу самому пришлось напрячь слух. - Как-то ты сказал мне, что я
несколько раз подряд уклонилась от ответа. А о себе что скажешь? Ты ведь
тоже уклонился, когда я спросила тебя, каким образом тебе досталось такое
завидное назначение. И повторно уклонился, когда был тебе задан вопрос о
татуировке - вот об этой. - Она коснулась пальцем его затылка. - Может
быть, хоть сейчас ты мне расскажешь правду?
решение:
рассказал бы, клянусь, если бы не боялся тебя потерять!
человека, собственноручно подписывающего себе приговор.
мог бы позавидовать ушедший в небытие Бишоп: из него напрочь исчезли все
эмоции.
университета. Ты не поверишь, но профессора буквально дрались за право
называться моим Учителем. Довольно рано я пристрастился к наркотикам - это
случается с врачами гораздо чаще, чем готов официально признаться любой из
них. Тут все перемешивается: сверхнагрузки, вид человеческих страданий,
доступность наркотических средств - морфий, алкоголь в чистом виде... А
самое худшее - кастовая уверенность медиков в том, что любой врачебный
препарат сохраняет покорность тебе, что ты властвуешь над ним, а не он над
Василенко Иван
Мацумото Сэйте
Корнев Павел
Вронский Константин
Афанасьев Роман
Журавлев Владимир