ироническая улыбка.
я его дазе не помню. Сейчас я зиву совсем один. Два раза в месяц я еззу к
маме, в приют. Это в Цаттануге. Я привозу ей зареного цыпленка и маисовых
лепесек, которые сам пеку. А есце я навесцаю своего дядю Флако...
произнес Лукас.
старые сосны, упираясь верхушками почти в самое небо. Воздух был чист и
свеж.
прирожденный дальнобойщик!
смертельно раненный зверь, на обочину шоссе съезжал автомобиль. Его
двигатель то и дело глох, потом снова заводился и снова глох. Судя по
всему, у него кончился бензин.
снизил скорость и нажал на тормоз. Раздалось шипение пневматических
тормозов, двигатель жалобно застонал, и "Черная Мария" медленно съехала на
покрытую гравием обочину, остановившись в нескольких ярдах позади зеленого
"камаро". Протянув руку к приборной панели, Лукас включил аварийную
сигнализацию. Софи быстрым движением выхватила из-под сиденья два ручных
фонарика, и все трое выпрыгнули из кабины.
росистых дикорастущих трав и цветов. Солнце еще не успело разогреть его.
Обернувшись, Лукас поискал взглядом другие машины. На шоссе было пусто.
Ты там жив?
стеклами никто не шевелился.
ногами.
представилось, как Мелвил, подобно ведьме из триллера, тает в кабине,
словно мороженое на солнцепеке, и его остроконечная шляпа медленно оседает
в большую лужу грязноватого месива.
заглянуть в салон. И увидел в тонированных стеклах отражение окружающего
пейзажа и своего неуверенного лица.
не на шесть дюймов и обернулся. Софи вместе с Анхелом зажигала аварийные
шашки, втыкая их в гравий обочины.
играет?
Сдавленный и нечленораздельный, он напоминал вой раненого зверя. Подойдя к
водительской дверце, Лукас почувствовал запах протухшего бекона и еще
чего-то странного, похожего на горелую резину.
человеком. Это был сгусток смертельной боли и дергающихся конечностей. Изо
рта этого существа вылетал пронзительный визг, оно бежало к грузовику,
руки его болтались плетьми, с губ свисала струйка кровавой слюны.
сказать, но исторгаемые им звуки, перемежавшиеся с воплями боли и
конвульсивными подергиваниями, были совершенно нечленораздельными.
Добравшись до пассажирской дверцы, он схватился за ручку, но покрытые
кровью руки скользнули, и Мелвил, оставляя липкие кровавые следы крови на
черном металле, свалился на гравий, корчась от невыносимой боли.
бежать, боль резко усилилась.
пощаде. Его грудь тяжело вздымалась. Казалось, он задыхался. Широко
раскрытые глаза выражали немыслимое страдание. Кровавая пена стекала на
подбородок, расцвечивая светлую футболку яркими малиновыми пятнами.
грузовика, не могли отвести глаз от ужасного зрелища. И только крик Лукаса
вывел их из оцепенения.
поднимаясь с гравия рядом с распахнутой дверью "камаро".
вопль, словно его било током высокого напряжения. Кое-как встав на
четвереньки, он пополз прочь от грузовика в сторону высокой придорожной
травы.
в беззвучном крике.
изнутри. Он попытался подняться, но сумел только встать на колени. Поднеся
руки к лицу, он вцепился пальцами в собственные глазницы, как человек
вцепляется в больной зуб, словно пытаясь вырвать его. Мгновение - и
глазные яблоки оказались у него в ладонях, струи крови хлестнули по щекам,
перекошенный от боли рот издавал безумный пронзительный вой.
немецкую овчарку у складов "Игл фудз" в Санта-Монике. Тяжелые задние
колеса раздавили собаке голову, но несчастное животное еще три минуты с
жалобным визгом ползло рядом с грузовиком. Самые долгие три минуты в жизни
Лукаса.
его руки от лица - и чуть не вскрикнул: руки были невероятно горячими,
словно раскаленные щипцы для клеймения скота. Тогда Лукас, обняв парня за
пояс, попытался посадить его, но тщетно - Мелвил словно рассыпался на
куски, выпадая из рук Лукаса. Его дрожащие губы произносили одно и то же,
едва различимое слово:
кухонной газовой плиты. Волна жара обдала Лукаса, отшвырнув его назад, и
едва не спалила брови и ресницы.
лизали его лоб, воспламеняя волосы. Из широко раскрытых ноздрей доносился
булькающий звук вытекающей горящей слизи. На щеках и шее появились красные
волдыри и тут же стали с треском лопаться. Плечи опустились, а спина
неестественно выгнулась, конвульсивно подергиваясь, но тело еще несколько
секунд стояло вертикально, дергаясь в языках пламени.
Лукас еще никогда не слышал. Невероятно пронзительный предсмертный вопль
подействовал на Лукаса словно прикосновение холодного лезвия опасной
бритвы к горлу.
ноздрей, ушей, из пупка, из промежности, из кончиков пальцев... Оранжевое
пламя, подобно жуткому кокону, окутало все тело Мелвила с головы до ног.
Он горел изнутри, и никто и ничто не могли ему помочь.
от живого факела. Руки и ноги не слушались его. От жуткой вони горелой
плоти кружилась голова. Но хуже всего было слышать шипящие, потрескивавшие
и булькающие звуки, которые издавало обезображенное тело, пожираемое
изнутри огнем.
факел, бывший только что молодым негром, рухнул, рассыпая вокруг себя
искры и ошметки горелой плоти и паленой одежды.
ноги и огляделся в поисках Софи и Анхела. Мальчик прятался за передним
бампером грузовика, и глаза его были неправдоподобно огромными от
пережитого ужаса. Софи сидела в кабине, лихорадочной скороговоркой сообщая
кому-то по рации координаты происшествия. В ушах у Лукаса зазвенело.
Сначала он решил, что начинается приступ мигрени, потом подумал, что это
Шилова Юлия
Корнев Павел
Свержин Владимир
Шилова Юлия
Березин Федор
Пехов Алексей