Чтение 16–й страницы книги ~Квадраты шахматного городка~

факторы, которые неизбежно влекут за собой распад такого общества.

Когда у читателей в голове была полная неразбериха, он выдвигал
невероятные предложения для устранения общественных недостатков.

Студентам того времени, как и мне, представлялось, что, окончив учебу,
мы окажемся между Сциллой и Харибдой - атомной войной и демографическим
взрывом, когда население планеты уже к концу двухтысячного года превысит
шесть миллиардов. Нам тогда казалось, что этот человек в состоянии найти
правильный путь и спасти положение. Для меня лично книга Майора явилась
полнейшим откровением.

Даже сейчас, почти два десятилетия спустя, я с трудом представлял себе
просчеты, о которых он говорил. Конечно, прочитай я книгу еще раз или
познакомься с его новыми работами, и я понял бы, что он имел в виду.

Значит, когда я прочел его первую книгу, он уже был министром и мог на
практике применить свою теорию управления государством. Я вспомнил, что
меня больше всего поразило тогда в его работе.

Он писал там, что народ не против государства и не против того, чтобы
им управляли, народ лишь против того, чтобы демонстрировали, как это
делается. С ростом грамотности и развитием средств массовой информации на
нашей маленькой планете все больше людей видят трибуны и трибунов и все
больше лиц выступают против них. Как обеспечить правление, скрыв от
стороннего наблюдателя его каркас? В этом Майор видел тогда главную
проблему современного общества.

Отказался ли Майор от своего положения? Если да, то тогда многое
становилось объяснимым.

Он снова вернулся к нам, точнее, ко мне.

- Вы ужинали уже, сеньор Хаклют? - спросил он.

Я покачал головой.

- Тогда позвольте пригласить вас. Должен отметить, что ваше выступление
оказало нам неоценимую услугу.

За ужином я все время думал о его словах. Мы устроились в баре, где
перед началом передачи я побывал с Кордобаном. Сеньора Кортес, Риоко и
Кордобан сидели вместе с нами. Они обсуждали с Майором по-испански будущие
программы на актуальные темы, и лишь к концу ужина мне удалось завладеть
его вниманием.

- Доктор Майор, в чем суть просчетов в вашей первой книге? - спросил я.
- И какие из них наиболее существенные?

- Я недооценивал прогресс, сеньор Хаклют, - коротко ответил Майор. - Вы
новый человек в Агуасуле и посему, видимо, склонны оспаривать утверждение,
будто здесь самая совершенная система государственного управления.

Явно мне бросали перчатку.

- Допустим, - сказал я, - я не согласен с вами. Докажите мне обратное.

- Доказательства вы встретите повсюду. Мы поставили перед собой задачу:
знать мнение народа и направлять его мысли. И заметьте, сеньор, не
испытываем при этом никаких угрызений совести. Согласитесь, сегодня нам
известны многие факторы, которые создают и определяют общественное мнение,
как и вам знакомы определенные факторы, влияющие на транспортный поток, и
вы в состоянии оценить место и роль каждого из них. Что такое, по-вашему,
человек в социальном плане? Перед ним всегда обширный выбор, но он
предпочитает идти по пути наименьшего сопротивления. Поэтому мы, управляя
человеком, не подавляем его нездоровые инстинкты, а широко раскрываем
перед ним возможности, которые он жаждет получить. Именно поэтому вы и
оказались здесь.

- Прошу вас, продолжайте, - сказал я после некоторого молчания.

Он подмигнул мне.

- Скажите лучше, что вы думаете. Почему, по вашему мнению, мы пошли
сложным окольным путем, пригласив стороннего дорогостоящего специалиста
для деликатного разрешения нашей проблемы, вместо того чтобы просто
сказать: "Сделать так-то и так"?

Я помедлил, затем задал встречный вопрос:

- В таком случае речь идет о реализации вашей политики на практике, а
не о поисках компромиссного решения, которое устроило бы обе оппозиционные
партии?

- Ну конечно же! - воскликнул он, словно удивленный моей тупостью.

- Совершенно очевидно, что между двумя фракциями существуют
разногласия, но разногласия в этой стране _создаем_ мы! Конформизм
означает медленную смерть; анархия - быстрый конец. Но между ними имеется
контролируемая зона, которая... - он засмеялся, - которая, как дамский
корсет, одновременно и стесняет и дает ощущение свободы. Мы правим страной
с такой четкостью, которая вас безусловно удивит, - его глаза блестели,
словно у рыцаря-крестоносца при первом взгляде на Иерусалим.

Затем взгляд его потускнел: не иначе созданный его воображением
идеальный город в действительности был отнюдь не столь величественным, как
хотелось бы.

Кордобан, который прислушивался к разговору без всякого интереса,
воспользовался моментом, чтобы прервать нас.

- Может, сыграем партию в шахматы, доктор? - предложил он.

Майор повернулся и язвительно заметил:

- Хотите попробовать еще раз, Франсиско?

Щелкнув пальцами, он подозвал официанта и приказал принести шахматную
доску.

Сеньора Кортес и Риоко, придвинувшись поближе, тоже склонились над
шахматной доской. Хотя я был весьма заурядным шахматистом, еще никогда мне
не доводилось следить за игрой с таким интересом.

Несомненно, оба игрока были старыми соперниками. Они молниеносно
обменялись первыми шестью ходами. Потом Кордобан самодовольно улыбнулся,
сделав нетрадиционный ход пешкой. Майор прищурился и потер подбородок.

- Вы делаете успехи, Франсиско, - с одобрением заметил он. - С каждой
игрой вы прогрессируете.

Затем он взял пешку. Последовала серия разменов, которая, словно
пулеметная очередь, очистила шахматное поле. И когда у каждого игрока
осталось по три пешки, игра вступила в затяжной эндшпиль. Эта часть игры
интересовала меня обычно не больше, чем простые шашки. Но сеньора Кортес и
Риоко, судя по всему, не разделяли моего мнения. Они были возбуждены, как
болельщики на финальном матче, лихорадочно выжидающие, будет ли забит во
втором тайме решающий гол.

И действительно, их ожидания оправдались. Примерно после пятнадцати
ходов Майор еще раз почесал подбородок, покачал головой и указал на клетку
рядом с королем противника. Я не понял, что он имел в виду, но сеньора
Кортес и Риоко одновременно с облегчением вздохнули, а Кордобан с
удрученным видом откинулся в кресле.

- Вам бы следовало сыграть так! - Майор быстро передвинул пешку
противника на одну клетку назад, а стоявшую рядом фигуру вперед.

Несколько секунд мы молча смотрели на шахматную доску. Затем Майор
что-то невнятно пробормотал и поднялся:

- На сегодня - достаточно.

Он повернулся ко мне и протянул руку.

- До свидания, сеньор Хаклют. Если удастся выкроить время до отъезда из
Агуасуля, может быть, заедете к нам и познакомитесь поближе с системой
наших радиопередач?

Я пожал ему руку.

- С удовольствием. Благодарю вас.

"Непременно воспользуюсь этим предложением", - подумал я. Я хотел
проанализировать высказывание Майора о том, что в Агуасуле действует самая
совершенная система управления.

Может, здесь принимают желаемое за действительное. Система, если она
вообще существовала и функционировала, вряд ли застрахована от ошибок.
Взять хотя бы необходимость наряда полицейских для пресечения беспорядков
на Пласа-дель-Сур в день моего приезда. На практике я не находил
подтверждения теории Майора о тонком управлении. А если - и это меня
особенно тревожило - правительство допускало такие вещи, как привлечение
полиции, поскольку население ожидало от него нечто подобное? В таком
случае можно предположить, что правительство запретило проведение митингов
на Пласа-дель-Сур, отбивая в дальнейшем у народа всякую охоту в их
участии.

Могло ли так быть на самом деле? Могло ли? Энжерс что-то говорил, что
Вадос всерьез придерживается принципа, согласно которому правитель либо
прислушивается к мнению общественности, либо становится его жертвой...

Я призвал себя к спокойствию. К числу неоспоримых фактов можно отнести
лишь мое присутствие в Вадосе, специфику полученного мною задания, а также
результаты собственных наблюдений. Однако и этого было вполне достаточно,
чтобы сделать вывод, что в Агуасуле - вопреки торжественным заверениям
Майора - действует не что иное, как авторитарный режим. Страной, достигшей
успеха и процветания, правили со знанием дела, якобы не очень притесняя
народ, который и не считал необходимым что-либо изменить.

Двадцать лет пребывания Вадоса у власти подтверждали успех теории,
провозглашенной Майором или кем-то другим.

Но как вам нравится после этого формулировка "самая совершенная система
государственного управления"?

8

- Итак, вы выступали вчера по телевидению, сеньор Хаклют? - услышал я
спокойный, чуть глуховатый голос.

Я оторвал взгляд от газеты, которую просматривал за чашкой утреннего
кофе в холле отеля: передо мной стояла Мария Посадор.

- Доброе утро, сеньора, - поднялся я и указал на свободное кресло
рядом. - Совершенно верно. Вы видели передачу?

Она присела, не ответив на улыбку и не сводя пристального взгляда с