разных точек. Потом осторожно отодвинули ее... Открылся вход в гробницу,
забитый землей. Савосин начал ее выбирать. Я отбрасывал землю дальше. Она
была неоднородна: мягкий рыхлый гумус перемешан с желтой материковой
глиной. Значит, обвалился свод коридора и, видимо, всей погребальной
камеры. Может, это и спасло, гробницу от ограбления?
лопатами примерно в то же время, когда в Греции выступал с речами Перикл,
в театре в дни Дионисий впервые ставили трагедии Софокла и Еврипида,
хохотали над комедиями Аристофана. Древняя землица... Ведь мы раскапываем
могилу их современника - даже возможно, выращивавшего тут на своих полях
пшеницу, лепешки из которой они ели там, в античных Афинах.
коридорчик-дромос постепенно расширялся, полого уводил вниз.
могила в самом деле не ограблена?! Грабители наверняка бы обронили в
коридорчике какие-нибудь мелкие украшения.
одном: неужели нам действительно повезло?
сказал:
мотоцикла. А потом мы увидели и пятно света от фары, подпрыгивающее на
рытвинах.
тракториста, который помогал нам срывать курганную насыпь. Он слез с
мотоцикла, подошел к костру, достал из кармана комбинезона толстый помятый
конверт и протянул его мне.
меня и попросила жинка отвезти, может, срочное. Она у меня почтарем
работает...
Ребята стали угощать тракториста чаем, а я, отойдя в сторонку, поспешно
разорвал конверт и начал читать при неверном свете костра.
вас в степных просторах. Завидую вам. Я в тех краях копался еще студентом:
Александрополь, Красный Кут, Томаковка - какие места! А я торчу в
Ленинграде, задыхаясь под лавиной всяких организационных забот.
Оленем скучать не приходится. Он преподносит сюрприз за сюрпризом!
дали Павлову еще две бесспорных подделки Рачика. Он подтвердил: олень,
несомненно, вышел из той же мастерской. Так что я угадал правильно, сделал
его Рачик. Но не для себя. Теперь удалось выяснить, для кого он изготовил
такую талантливую фальшивку и кто был владельцем загадочного чемодана!
получил подробный ответ на свой запрос от одного из немецких коллег - я
писал многим и просил что-нибудь разузнать о таинственном незнакомце,
пытавшемся всучить берлинским музейным чиновникам подделку Золотого Оленя.
Почти все мне уже ответили, но, к сожалению, никто не мог сообщить ничего
интересного. Но вот вчера прислал письмо Гюнтер Шнитке - вы, наверное, его
помните, он учился у меня, кажется, в одни годы с вами - такой худенький,
вихрастый.
Мерзебурге любопытные сведения об интересующем нас незнакомце.
Возможно, оно вам тоже знакомо, потому что он был, как и Рачик, довольно
печально известен в свое время. Это Август Игнатьевич Ставинский,
известный так же, оказывается, берлинской полиции под фамилией Винкель.
был, конечно, владельцем золотой бляхи, а вовсе не просто посредником,
каким себя изображал. После скандала и самоубийства одного из экспертов,
несправедливо обвиненного в сговоре с мошенником, полиция хотела взяться
за проходимца всерьез, для чего и завели на него дело, сохранившееся в
архиве. Но жулика спасло совершенно неожиданное; обстоятельство.
лоб. Представляете: Золотой Олень, которого Ставинский предлагал купить
музею, был не подделкой, а настоящим древним украшением! Это неопровержимо
доказала химическая экспертиза, проведенная по требованию Ставинского,
когда полиция взяла его за бока. Именно поэтому его и не притянули к
ответу, дело замяли и дали ему возможность кому-то продать уникальную
драгоценность, а самому тихонько исчезнуть.
фальшивкой, почему же они анализ золота не сделали? Ведь сразу стало бы
ясно - поддельная вещь или древняя. Оказывается, анализ они по настоянию
Ставинского сделали, только уже не захотели в своей ошибке признаться,
честь ученого мундира марать.
глаза и честно признаться, что пока в результате всех его фортелей
обманутыми оказались мы. Нам досталась подделка - хотя и великолепной,
изумительной работы, вполне достойная попасть в музей, но, увы, лишь в
отдел выдающихся фальшивок... А настоящий Золотой Олень скрылся от нас -
и, боюсь, навсегда. Ускакал, возможно, за океан и теперь лишь по большим
праздникам украшает на торжественных приемах в самом узком кругу, куда нам
с вами доступ закрыт, гостиную какой-нибудь престарелой вдовы миллионера,
увлекавшегося скупкой украденных древностей.
Ставинский. Он в основном промышлял именно поисками и хищническим грабежом
древних захоронений. На него работала целая шайка "счастливчиков". И он,
конечно, вполне мог убить своего сообщника - даже "не корысти ради", не с
целью грабежа, а просто чтобы убрать свидетеля. Такие мрачные делишки за
ним водились и прежде, до революции, но он откупался от полиции крупными
взятками.
воровской "малины" - можно, конечно, только гадать. Но над этим пусть
ломает голову ваш Клименко, если ему хочется, мы же давайте займемся более
важными делами.
удастся найти в Керченском архиве, хотя архив этот пострадал в годы войны
и оккупации. Все равно, мне думается, какие-то упоминания о Ставинском
отыскать удастся. Он наверняка порядком наследил за свою воровскую жизнь,
если даже в полицейпрезидиуме Берлина на него завели специальное досье.
живых людей, которые знавали этого хищника и даже, может, работали на
него.
уникальные сокровища (а убежал он явно вскоре после того, как их нашел,
иначе успел бы продать). Может, старики, знавшие его в те годы, припомнят,
куда он уезжал из Керчи, где бывал? И вот в этом, мне думается, нам может
пособить Клименко. Напишите ему и попросите от моего имени заняться
поисками в этом направлении.
интересных находках, но и весьма вероятных неудачах. В Ленинграде я
проторчу еще с месяц, не меньше, а возможно, и до конца лета. Если же
куда-нибудь уеду, ваше письмо мне перешлют. И обо всех переменах своего
адреса тоже сообщайте незамедлительно, чтобы и я мог вас разыскать при
необходимости.
у костра!"
тракторист уже уехал, все притихли и смотрят на меня.
палатку. А я коротко рассказал студентам о новых сюрпризах, которые
преподнес Золотой Олень.
2
новостях из Берлина и о просьбе Казанского добыть какие-нибудь сведения об
Августе Ставинском.
на почту, а мы, позавтракав, поспешили приступить к работе.
Она невелика, шириной всего около трех метров, вытянута с запада на
восток. Савосин начинает расчищать одну из стенок, чтобы измерить ее
высоту, - семьдесят сантиметров, низковато.
успел я об этом подумать, как Алексей Петрович прекращает работу и
выпрямляется.
прилипли крупные черные комья. Они сохранили следы воды, проникшей сюда
двадцать с лишним веков назад.
Белоусов Валерий
Ильин Андрей
Свержин Владимир
Якубенко Николай
Роллинс Джеймс
Пехов Алексей