Чтение 16–й страницы книги ~Любовник для двоих~

самый настоящий психоз!

- Но это же все не правдоподобно, Виктор!.. Что это вдруг на вас нашло?

Вместо ответа я схватил Элен за ногу и сорвал с нее туфлю. Я перевернул
туфлю подошвой кверху - на ковер посыпался песок.

- Элен! - закричал я. - Вы утверждаете, что не выходили сегодня ночью из
дому, а в вашей туфле - песок!

Это ее и добило!

Она раскрыла рот, но так ничего и не смогла сказать.

- Вы ненавидите вашу сестру, да? - спросил я.

Элен тихо заплакала. Отступила к банкетке и уселась.

- Не могу я больше, - прошептала она так тихо, что я едва расслышал ее. -
Нет, я, правда, больше не могу, Виктор...

Что мог я сказать?

История подходила к концу - ей уже нечего было скрывать.

И сил у нее действительно больше не оставалось - я это видел.

- Долгие годы я была узницей этой проклятой коляски. Вы понимаете?

- Да, - ответил я.

Я и в самом деле понимал эту драму сестринского долга.

Элен пожертвовала своей свободой, молодостью...

И вдруг однажды она увидела свою жизнь во всем ее безрадостном свете...

- Инвалидом на самом деле была я, Виктор...

- Но зачем этот маскарад? Зачем мучить Еву, в то время как достаточно
было ее бросить?

- Мне не хватало мужества бросить ее.

- Но вы нашли в себе мужество играть с ней ужаснейшую из комедий! Вы
искали способ внушить ей, что она душевнобольная и ходит, не зная того! Вы
отдаете себе отчет, насколько это жестоко?

- Не ей я хотела это внушить...

- А кому - мне?

- Да, Виктор, вам.

- Но зачем? Объясни мне ради Бога! Она опустила голову. На лбу у нее
обозначилась глубокая морщина. Челюсть у нее выдавалась теперь вперед, и
Элен уже совсем не казалась мне красивой.

- Затем, что для исполнения моего плана нужно было, чтобы все поверили в
ее ночные отлучки... Вот почему я и разыгрывала весь этот спектакль... Идея
пришла мне в голову в тот день, когда вы поделились со мной своими
сомнениями... Я увидела вдруг долгожданную возможность избавиться от нее.

- Вам - избавиться от нее!

Мне стало не по себе от такого признания.

- А где она теперь? - спросил я и сам удивился: как могло так случиться,
что поинтересовался этим только сейчас, задав прежде кучу других вопросов?!.

- Не знаю...

- Вот еще! Где Ева?

- Я.., я вынесла ее из дому...

- Где?

- Я отнесла ее в лес...

- Пойдем за ней.

Мне стало очень тяжело на душе. Жизнь казалась бесконечно гнусной.
Отвратительная интрига Элен была мне так противна, что любовь моя сменялась
презрением.

- Ну, идем!

Она покачала головой:

- Нет, нет... Идите одни... У меня сил нет... Я взял ее за руку и потянул
за собой:

- Хватит, идем!

Не отпуская ее руки, я суетился по лестнице. Мы прошли через холл, вышли
на крыльцо... На ней была только одна туфля, и я был босый, но какое это
теперь имело значение? Я чувствовал - какой-то внутренний голос мне это
подсказывал, - что все нужно делать как можно быстрее...

Через лужайки мы прошли к еловому лесу.

Ночь была довольно светлая, и деревья отбрасывали длинные мрачные тени.
Элен дрожала уже от страха.

- Оставьте меня, Виктор... Я умоляю вас...

- Где вы ее положили?

- Там...

Напрасно я вглядывался туда, куда она показала, - ничего не видел. Я
пожалел, что не захватил с собой электрический фонарик.

- Если бы вы оставили ее здесь, - зло сказал я наконец, - я бы заметил
ее... Вы мне лжете...

Элен ничего не ответила. Она напряженно вслушивалась во что-то, и лицо у
нее кривилось. Тогда я тоже прислушался. И ужасная мысль пронеслась в моей
голове.

Я все понял.

Нарастал шум приближающегося поезда. Я вспомнил, что неподалеку от леса
проходила железная дорога.

- Сволочь! Ты положила ее на дорогу, да?

Она кивнула.

Я опрометью бросился в сторону дороги.

Поезд все приближался, заглушая шум моря.

Я бежал так быстро, что во мне исчезли все чувства и мысли, я ощущал
лишь, что я бегу, и думал, что должен во что бы то ни стало успеть. Я обегал
кусты и деревья, поднимался и спускался по пригоркам, и перед глазами у меня
была одна Ева, которую нужно было непременно отыскать, опередив поезд...

А я ведь даже не знал, с какой стороны он подходит: он шел здесь по
кривой, огибая большой холм, отражавший шум локомотива.

Но я знал, что он приближался.

Наконец я оказался у подножия холма и, перескочив через проволочное
заграждение возле самой железной дороги, мгновенно сбежал по насыпи. Острые
булыжники больно кололи босые ноги, но я не чувствовал этой боли.

Поезд подходил справа. Сигнальные огни были уже совсем яркими, виднелись
клубы дыма.

Я бросил взгляд на сверкающие рельсы, залитые лунным светом.

И тут я взвыл.

Между мною и поездом на полотне лежала она...

Я всей грудью вдохнул воздух - больше уже такой возможности не
представится - и рванул вперед, к Еве. Откуда только сила в ногах взялась!

Я несся стремглав, не думая совершенно об ужасной опасности, которой сам
подвергался, - перед глазами лежал на рельсах парализованный да еще и
одурманенный снотворным человек.

Сквозь шум поезда я расслышал вдруг за собой крик Элен:

- Ви-и-и-иктор! Не надо!!! Не надо! Виктор!

Но это еще больше меня подхлестнуло.

Какую же черную душу нужно было иметь, чтобы желать в такой момент смерти
своей сестры!

Поезд был уже почти рядом. Свет сигнальных огней заливал на рельсах свет
лунный.

Теперь уже я прыгнул - нет, пролетел в прыжке эти последние метры - и
оказался наконец возле Евы.

Что было потом, я уже не чувствовал. С этого момента все смешалось в моей
голове...

Все, что я помню - это проглоченный горький угольный дым, жар в спину и
невероятный грохот, обрушившийся на мою голову.

Задыхающийся, опустошенный, совершенно обессилевший, я потерял на насыпи
сознание.

Когда я пришел в себя, то сразу же почувствовал, что прижимаю к груди
своей Еву - она горячо дышала мне в лицо.

***

Я осторожно положил Еву на насыпь и встал. Мне казалось, я уже никогда не
смогу дышать нормально. В груди у меня словно угли горели. А уж дрожал я,
наверное, как никто никогда в этой жизни...

Прохладный воздух немного успокоил меня. Дыхание потихоньку приходило в
порядок. Я вытер рукавом пот со лба...

Потом я стал трясти Еву, пробуя разбудить ее. Но после той дозы
снотворного, которой оглушила ее Элен, сделать это было невозможно...

Тогда я подхватил ее на руки. Может быть, так и лучше, подумал я:
несчастная не заметит сразу же после пробуждения весь ужас произошедшего.

Пошатываясь, я нес ее вдоль насыпи до того места, где дорога наиболее
близко подходила к территории особняка сестер Лекэн. Только теперь я стал
чувствовать, как мертвели у меня от слабости ноги и вообще все тело.

Я нес Еву на руках и плохо видел, что у меня под ногами. Наконец я решил
переложить ее на спину. Это, пожалуй, должно было облегчить мою дорогу в
лесу.

Остановившись, я начал перекладывать беднягу на спину - и тут...

И тут я заметил на насыпи что-то темное и большое.

Я наклонился немного и понял: это было искромсанное тело Элен.

Глава 13

Наверное, она решила, что я попал под локомотив, непродолжительное
оцепенение стоило ей жизни.

Рана на груди была огромная и очень глубокая. Одна нога была почти
оторвана. Но лицо осталось неповрежденным. Оно было спокойным, и на нем,
казалось, застыла какая-то странная улыбка. Впрочем, не напрасный ли это
труд - разгадывать тайны масок смерти?

Положив Еву на насыпь, я присел на колени возле мертвой Элен.

- Так это ты была тогда в ночной машине? - пробормотал я. - Ты,
измученная затворничеством?..

В какой страшный клубок связались теперь мои чувства к ней!