- далеко не юношеский. Другой бы, но не Куликов. Я следил за ним, когда он
начал медленно, очень трудно подниматься от старта к старту. Радовался
каждому его - самому скромному, самому заурядному! - успеху, сколько бы
мне ни твердили, что Куликов - это вчерашний день нашего конькобежного
спорта, его время, мол, ушло. Мы часто спешим списывать атлетов, а ведь
они, чаще всего, в расцвете сил, полны опыта и желания, это настоящие
бойцы.
состав олимпийской команды СССР.
горнолыжным союзом, оказался прямо на площади, где днем останавливаются
автобусы. У входа спросили жетоны, мы с Сержем дружно показали, и двери
широко распахнулись перед нами. Слева в комнате царил таинственный
полумрак, негромко журчала музыка, в табачном дыму я разглядел молодых
широкоплечих ребят, по-домашнему сидевших прямо на полу, устеленном
желтым, как куриная слепота, ковром. Но Серж увлек меня вправо, здесь в
комнатушке было и вовсе тесно - за двумя крошечными столиками, густо
уставленными пустыми и наполненными бокалами, устроилось человек
пятнадцать, один к одному - кто в куртках, кто в свитерах, но все с
загорелыми обветренными лицами, по чему можно было сразу определить - эти
люди в горах не редкие гости.
крошечной кухоньке, где на двух столах, вытянутых вдоль стены и у окна,
красовались подносы с тонко нарезанной колбасой, ветчиной и сыром. Тут же
лежали хлеб, вилки и пластмассовые тарелки. Загорелый парень в распахнутой
на груди рубашке приветствовал нас и поинтересовался - будем мы пить пиво
или вино.
кивнул в знак согласия головой. Он быстро налил из бочонка, стоявшего на
полу, бутыль белого вина, протянул ее нам и ушел.
меня мучила жажда.
всего - за встречу! Последний раз когда я тебя видел? Пятого августа 1976
года в монреальском аэропорту Мирабепь, где ты выкладывал последние центы
в баре. Точно?
иммиграционной службы. А потом решил тебя не беспокоить, подумал, а вдруг
ты меня снова в какую-нибудь заварушку втянешь? - Серж громко, так что
стали оглядываться на нас из соседней комнаты, расхохотался.
поднос на стол и собрался уходить, но Серж удержал его за рукав.
обожаю. Но мой русский друг - да, да, вы видите перед собой человека из
СССР! - он предпочитает что-нибудь покрепче! Водку, виски, на худой конец!
- Серж так быстро перешел в наступление, что я не успел и рта открыть, как
парень уже унесся выполнять просьбу Казанкини. - Спокойно, спокойно, -
замахал Серж руками, видя, что я готов взорваться от такой наглости. -
Знаю, что не пьешь виски, но я его просто-таки обожествляю! Поверь мне,
здесь так принято!
посерьезнел, лицо его стало торжественно-величаво.
сказал Серж. - Не выдумай он Олимпийские игры, разве могли бы мы дружить и
встречаться, пусть раз в четыре года, но встречаться? Ибо когда есть
желание понять друг друга, люди всегда добьются цели. И пусть маоисты не
надеются, что им удастся протянуть Великую китайскую стену между Западом и
Востоком!
далеким от истины. Мир выглядел все приятнее, и даже табачный дым,
вползавший из соседней комнаты, не раздражал, как вначале. Олимпиада была
близка, а это - самое важное, потому что ждешь ее четыре года, и она
приходит как праздник души и еще долго потом согревает воспоминаниями.
Своих, скажем, они еще могут запугать, хотя и в этом я сомневаюсь, а
других - да кто пойдет за ними, сейчас не сорок восьмой год. - Голос Сержа
долетал до меня словно сквозь вату. - Ты совсем не слушаешь!
подтверждение об аккредитации!
мы все сидели. Да и куда торопиться, куда спешить, если здесь было тепло и
можно напивать пенящийся напиток прямо из бочонка, стоило лишь повернуть
краник, и говорить, спорить...
моему плечу. - На два слова!
желание задавать вопросы неизвестный. - Он ждет вас сегодня, в любое
удобное для вас время, хоть среди ночи. Обязательно. Вот здесь, - он
протянул и быстро вложил мне в руку клочок бумаги, - адрес и план, как
попасть на виллу. И постарайтесь, чтобы никто не шел за вами! Вы поняли
меня?
Грегори не мог сам разыскать меня, ведь это проще простого - телефон дадут
немедленно, нужно лишь набрать номер коммутатора мотеля, - Дик ведь знает,
где я остановился?
ибо Серж уже входил в раж.
толпа - по-видимому, закончился товарищеский матч по хоккею. Холодало,
мороз пощипывал щеки, и первые снежинки кружились в притихшем загустевшем
воздухе. К гостинице "Холидей-инн", взревев на крутом подъеме, проехала
полицейская машина с красной тревожной мигалкой на крыше, потом - еще
одна.
обрывчике над озером. Даже в неясном свете фонарей можно было легко
прочесть надпись на белом листе бумаги от руки - на английском, немецком и
русском - "Приглашаем к нам на чашку кофе. Бесплатно!"
что вышел, отделилась неясная тень, замерла, словно присматриваясь, и
исчезла. Улица уходила вниз, к озеру, и темнела пустотой. Тишина,
казалось, струилась оттуда вверх - к площади, где беспокойные и шутливые
толпы туристов с боем брали длинный и высокий автобус.
плане, нарисованном Грегори, мне надлежало свернуть на лед, оставив справа
церемониальную площадь, где, спустя несколько дней, поднимутся на
пьедестал почета первые чемпионы Игр. Сейчас площадь, а попросту -
огромный кусок расчищенного льда озера, была пустынна, лишь высокая арка,
под которой пройдут триумфаторы олимпиады, смутно вырисовывалась в
темноте. Только пятиметровые разноцветные кольца, отлитые из хрустального
льда, высвечивались лучами двух прожекторов; они точно плыли сквозь тьму,
притягивая взгляд совершенством форм и радугой, горевшей внутри каждого
кольца.
полугородка-полудеревни, где все - дома, площади, магазины, даже костел и
церковь - были миниатюрными, какими-то нереально-игрушечными, - тем глуше
звучали шаги по асфальтированной мостовой. Голые деревья стояли как
окаменевшие, и тоже чудилось, что они отлиты из льда и жизнь давно
покинула их.
напряженности, не покидавшей меня с той минуты, когда незнакомец передал
приглашение Дика Грегори. Нет, меня изумила и встревожила не сама форма
приглашения и даже не то, что он поручил это сделать совершенно не
знакомому мне человеку, а то, что Грегори вынужден даже со мной,
иностранцем, встречаться тайно. Все это выглядело подозрительным, и, не
знай я Дика много лет, вряд ли бы откликнулся на его просьбу. Что греха
таить, трудно, нередко опасно работается советским людям за рубежом, и тут
всегда следует быть начеку. "Э, грош тебе цена, если бы ты не
воспользовался случаем узнать нечто новое, что может сыграть свою роль в
беспокойной журналистской жизни", - сказал наконец сам себе.
пересекавшими озеро вдоль и поперек с туристами в "настоящих" северных
санях, мне снова почудилось, что кто-то крадется вслед за мной.
едва доносились сквозь ватный воздух.
рассмеялся я в душе, убедившись, что только снег да пустынное озеро
окружают меня. - Очнись! Ведь ты - в столице олимпиады, где царят мир и
праздничное ожидание!"
единая черная точка не нарушает его матовую белизну. Минут пять я
Орловский Гай Юлий
Пехов Алексей
Пехов Алексей
Афанасьев Роман
Куликов Роман
Лондон Джек