встрече. На огромных просторах Тихого океана его угораздило всплыть как раз
в том месте, через которое минуту спустя должно было пройти судно. Он
наклонился к люку и крикнул внутрь:
подняло на гребень волны, и начали кричать рулевому, чтобы тот круто
повернул налево. Но расстояние между джонкой и аппаратом почти исчезло.
Влекомый свежим бризом блестящий корпус из тикового дерева мчался прямо на
людей, выскакивающих из аппарата и прыгающих в воду.
трудом поворачивался, становясь против течения. Команда джонки собралась у
бортового ограждения; они стояли как вкопанные, с изумлением глядя на
неожиданное препятствие, возникшее у них на пути, боясь, что удар может
проломить нос джонки и отправить ее на дно.
время реагирования впередсмотрящих, от того момента, когда они заметили
препятствие, до того момента, когда начали кричать рулевому; промедление
рулевого, пока он понял, что ему кричат, и сообразил, куда крутить
современный штурвал, заменивший более привычный ему традиционный румпель.
Слишком поздно неуклюжее судно вошло в мучительно медленный разворот.
схватил протянутую руку последнего оставшегося внутри аппарата человека. Он
уже вытаскивал его наружу, когда нос джонки поднялся на волне и навалился на
корму аппарата. Не было обычного громкого скрежета столкновения, вообще не
было почти никакого звука, кроме мягкого всплеска, за которым последовало
журчание и бульканье, когда аппарат лег на левый борт и вода устремилась в
открытый люк.
паруса, стягивая их вниз, как шторы. Судовой двигатель закашлял и
запустился, отрабатывая полный назад, и в воду с борта полетели спасательные
круги.
расстоянии вытянутой руки; в это время он вытащил пассажира из люка, содрав
себе кожу на коленях, и упал на спину, вытолкнутый под воду весом тела
спасенного им мужчины. Он предусмотрительно держал рот закрытым, но набрал
соленой воды через нос. Резко выдохнув, он прочистил нос и осмотрелся по
сторонам. С облегчением насчитал шесть голов, подпрыгивающих на волнах;
некоторые умело держались на воде, другие подбирались к спасательным кругам.
яростью и отчаянием наблюдал, как глубоководный обитаемый аппарат скользнул
под волну кормой вперед и ушел на дно.
размалеванной корме. Судно называлось "Шанхайская раковина". Он изверг целый
поток ругательств по поводу столь невероятного невезения. Как могло такое
случиться, оказаться протараненным единственным судном на сотни километров
вокруг? Джиордино чувствовал себя виноватым и опустошенным из-за того, что
так подвел своего друга Питта, и твердо знал только одно: он должен
управлять вторым аппаратом, нырнуть на дно и попытаться спасти Питта, какой
бы тщетной ни казалась эта попытка. Они были ближе друг другу, чем братья,
он был слишком многим обязан этому эксцентричному искателю приключений,
чтобы позволить ему сгинуть без борьбы. Он не мог забыть, сколько раз Питту
удавалось выручить его, когда ему самому казалось, что всякая надежда
потеряна безвозвратно. Но сначала нужно заняться неотложными делами.
- прорычал Джиордино.
метрах вниз по ветру от спасшихся пассажиров аппарата. Пожилой человек с
белыми как снег волосами, развевающимися по ветру, и длинными изогнутыми
седыми усами перегнулся через борт. Он сложил ладони рупором у рта и
крикнул:
Затем он добавил:
палубе джонки, все, кроме геолога с поврежденным голеностопом, которого
пришлось втаскивать на борт с помощью рыболовной сети. Человек, который
протаранил их, подошел и развел руки в стороны, выразив этим жестом свои
извинения.
только тогда, когда было уже слишком поздно.
вынырнули почти под вашим килем. Ваши впередсмотрящие были более бдительны,
чем мы вправе были ожидать.
одного человека меньше чем в двадцати километрах к западу отсюда. Он в
плохом состоянии. Говорит, его зовут Джимми Нокс. Это один из ваших людей?
аппарате.
думать лишь на шаг вперед.
море, и на его лице появилось выражение недоумения.
сдержав свое любопытство. Он двинулся к входу в большую кабину на
кватердеке. - Пока вы заняты, я прослежу, чтобы ваши люди могли переодеться
в какую-нибудь сухую одежду.
в его сознании вставала одна и та же картина: Питт и Планкетт беспомощно
стоят, а на них обрушиваются миллионы тонн воды. Трезвым рассудком он
понимал, что, вероятно, он уже опоздал, шансы на то, что они еще живы,
где-то между нулем и полным отсутствием таковых. Но мысль о том, чтобы
бросить их, списать со счетов, даже не приходила ему в голову. Он еще
решительнее, если такое вообще возможно, чем когда-либо, был настроен
вернуться на дно, независимо от того, какой кошмар он может там обнаружить.
траверзе джонки в полукилометре от нее. Благодаря умелым действиям рулевого,
"Шанхайская раковина" остановилась менее чем в двух метрах от ограждения
люка аппарата. На этот раз все члены экипажа аппарата, кроме Лоудена, сухими
поднялись на борт джонки.
адмиралу о ситуации и посоветовать пилоту самолета-амфибии приводниться
рядом с джонкой. Он посмотрел прямо вниз на Лоудена, стоявшего в аппарате,
наполовину высунувшись из люка.
вниз.
аккумулятора. Четыре батареи закорочены. Оставшегося заряда совершенно
недостаточно для еще одного погружения.
произнести ни слова от полного поражения, Джиордино ударил кулаком по борту.
смотрели на лицо Джиордино, на котором застыло выражение предельного
отчаяния.
Несправедливо.
проникнуть взором в его глубины. Он все еще стоял там, когда самолет
адмирала Сэндекера появился из покрывшегося облаками неба и облетел вокруг
дрейфующей джонки.
лежал Джимми Нокс. Мужчина с редеющими седыми волосами и доброжелательным
огоньком в глазах поднялся со стула у койки и кивнул им.
Салазар. - Как он?
что угодно, кроме быстрого выздоровления.
Оуэну Мерфи перегнать его судно от изготовителя в Сан-Диего. - Он повернулся
к Ноксу. - Вы не против принять посетителей, Джимми?
руки.