Чтение 16–й страницы книги ~Мент обреченный~

лампасы, угрюмо вытолкнулись из ларька.

- Значит, это вы вчера на избушку накатили? - для приличия спросил Грицук.

- Не накатили, а предложили защиту и охрану. Это бандюги-уголовники
накатывают. Ты следи за базаром.

Тоха, работавший в отделе не так давно и соседей еще не знавший, чуть
растерялся. Инициативу взял на себя опытный Ермак.

- Не мути воду, Пахом. Чего ради вы на чужой земле охрану навязываете?

- Осади, Ермак. Кто это тебе сказал, что земля чужая? Ты карту-то купи. Наш
это ларек, без вопросов.- Витька заломил пальцы в замысловатой фигуре.

- Ишь ты, обидели юродивого, отняли копеечку. Ты, наверное, с бодуна.
Сколько себя помню, этот ларек мы тянули. В том году мужика здесь опустили,
кто разбирался? До сих пор "глухарек". Кончай дурку играть.

- Мужика за задней стенкой опустили, верно, там ваша земля. А фасад,
извини, наш. Тут граница как раз. Но где голова, там и жопа. Так что
подвинься, Ермак. Ваш зам и так внаглую два года отсюда сосет. Пора и
совесть знать.

Андрей, севший на коробку со "Сникерсами", глянул на Палыча. Вот она,
разгадка великой тайны. Ментовская "крыша" - железная "крыша". Поэтому-то
хозяин заяву и настрочил.

Палыч вздохнул и тоже покинул ларек.

- А теперь и вы решили присосаться? И как всегда без башки. Хоть бы хозяину
сказали, что из ментуры. Прикинь, если бы мы тут друг друга перехлопали!

- Так мы ж сказали, - первый раз за время переговоров удивился Пахомов.

В дверь скромно и с опаской постучались.

- Можно? Извините, я опоздал. - На пороге возник маленький азербайджанец,
хозяин ларька, и натянуто улыбнулся.

- Мамед, ты зачем в ментуру прибегал? Еще сотню сверху за моральный ущерб.
Итого шестьсот.

Мамед с надеждой взглянул на Грицука. Вероятно, прежняя "крыша" снимала
меньше.

- Не, это 'нилой базар, - почувствовал уверенность Тоха. - С какой стати?

- А с такой, что...

Пахом не успел заломить пальцы. Рычание мощных моторов заглушило голос,
черный "джип" прижался хромированными дугами к окошку ларька, четко
отдаваемые команды заполнили пространство.

Продавец сполз под прилавок.

Дверь, открывающаяся наружу, вылетела внутрь, снеся с ног маленького
Мамеда, получившего как минимум сотрясение мозга.

Андрей, сидевший на "Сникерсе" рядом с выходом, заработал удар чем-то
тяжелым и ужасно твердым. То ли приклад, то ли ботинок. Что принципиального
значения уже не имело потому что хватило. Остаток еще не растворившегося в
тумане сознания все же расслышал грозный приказ:

- Всем на пол!!! Отряд по борьбе с коррупцией!

"Слава Богу, свои, хоть пушку не отнимут..."

Через минуту сознание частично вернулось. Не исчезал звон из правого уха,
но зрение функции выполняло. Оно показало Андрею душевную картинку.

Пахом и Ермак, скованные одними наручниками, ухитрились поместиться на
площади в пол квадратного метра и лежали лицами вниз. Над ними, широко
расставив ноги, словно пятнистый ягуар над задранными косулями, стоял
невысокий человек-кубик с маской на мужественном лице. Мускулистые,
накачанные на "Кетлере" руки сжимали автомат, а палец ждал приказа.
Продавец и хозяин прилипли к дальней стенке ларька и по-прежнему виновато
улыбались.

Второй человек-кубик, разумеется, в маске и с автоматом, контролировал
Тоху, еще не вышедшего из оргазма, и Андрея, сидящего на полу и блаженно
опершегося на стенку. Тоху и Андрея тоже блокировали наручниками.

В дверном просвете показались горизонтально направленные лампасы Палыча.
То, что это были лампасы Палыча, а не соседей-коллег, Андрей понял по
красно-коричневым ботинкам участкового инспектора. "Жалко мужика -
почему-то подумал Андрей. - Вот уж совсем не по делу влип".

И наконец, в центре, на вертящемся стуле продавца, заседал прекрасно
сложенный молодой человек с ультракороткой стрижкой, одетый в кепочку,
черную кожаную куртку и ботинки-"казачки" на пластмассовой подметке.
Массивную шею украшала пудовая золотая цепочка, безымянный палец -
увесистая блин-печатка. К недостаткам Андрей отнес непроизвольное
подергивание глаза, но на природные дефекты обращать внимание неприлично.

На прилавке, рядом с кассовым аппаратом, лежали четыре пистолета Макарова и
три красные книжечки. Четвертую ксиву молодой человек держал в руках и
вдумчиво изучал.

По легкости в руках Андрей понял, что один из пистолетов, лежащих на
прилавке, принадлежал ему.

Тоха слабо пошевелился. Пахомов и Ермаков в себя, кажется, еще не пришли.

Парень в куртке обвел дергающимся глазом всех четверых и остановился на
Андрее, как на наиболее сохранившемся члене экипажа.

- Ты Грицук?

- А ты сам-то кто? - злобно переспросил Андрей, с ужасом думая, что
творится у него на лице. Ведь товарищ держал Тохину ксиву.

- Борисыч, братишке пояснить, кто ты такой? - Стоящий справа человек-кубик
грозно приготовил приклад.

- Успеем, Домкрат. Повторяю, ты Грицук?

Тоха, услышав свою фамилию, ожил.

- Я Грицук.

- Почему ксива не продлена?

- Не успел.

- Может, ты и не Грицук, а?

- Я Демис Руссос, 'реческий соловей.

- Дай-ка твой телефончик рабочий, проверим, что ты за соловей. Есть кто на
месте?

- Не знаю, - ответил Тоха и продиктовал номер.

Постепенно участники "стрелки" возвращались к светской жизни, приводимые в
чувство родными голосами. Борисыч достал из сумочки-визитки трубку и набрал
номер, не столько горя желанием установить Тохину личность, сколько поднять
авторитет навороченным телефоном.

По мере выслушивания ответа на том конце с его лицом стали происходить
чудесные метаморфозы. Ультракороткая прическа на затылке приняла
перпендикулярную голове стойку, глаз задергался раненой птицей, а челюсть
ушла куда-то влево.

- К... К-какой Харькив?..

Он еще раз набрал номер и включил внешний динамик.

Из трубки после третьего гудка раздался вежливый Тохин бас, записанный на
автоответчик:

- Здравкуйте. Вы дозвонылысь в виддил внутрешних справ миста Харькива.
Оперуповноваженного крыминального розшуку Грыцюка на мисти немае...

- Что за херня?

Тоха пожал плечами.

- Ну, прикололся, подумаешь? Ну, не Харьков... Мой автоответчик - что хочу,
то и пишу.

Борисыч швырнул трубку на прилавок и сурово прорычал:

- Ур-р-р-роды! Что, влипли? Ларьки трясем, ксивами прикрываясь?

- Нет, - за всех ответил Андрей. - У нас тут турнир по шашкам на первенство
управления.

- Каким еще шашкам?

- Стоклеточным.

- А это кто такой остроумный? Фамилия?

(Моча кобылья!)

- Воронов.

- Как насчет понятий, Воронов? Ты на двух стульях усидеть захотел? Так ведь
неудобно, свалишься. Задницей ты не вышел. Ты либо мент, либо не мент.
Совмещать нельзя. Западло.

- Я мент.

- А что ж с ларьков сосешь?

- Сосет шлюха. Коктейль через соломинку. Я на заявку сюда приехал. Вон, с
мужиками.

Наконец разговорился Пахом.

- Что за дела-то? О-(пи-и-и)-ели?

- Чья территория? - моргнул глазом Борисыч.

Пахом переглянулся с Ермаком.

- Моя, - ответил за них Тоха. - Вон терпила стоит. Заяву накатал.

- Писал? - Боец отряда по борьбе с коррупцией грозно взглянул на Мамеда.

Тот едва заметно кивнул и слился со специальными крылышками прокладки
"Кэйрфри", изображенной на рекламном щите.

- Материал зарегистрирован?

- Само собой.

- Кто на тебя наезжал, Мамед?

Азербайджанец в ужасе повернул голову к Пахому. И по испытующему взгляду
последнего мгновенно понял, что до ближайшей молитвы не доживет, если
утвердительно кивнет своей мусульманской головой.

- Тут... тут их немае.

Тоха гоготнул.

- Земляк.

- А если подумать? Внимательно?

Мамед очень не хотел думать внимательно.

- Нет, никого не знаю. Это из мылыции ребята. А бандыты не пришлы,
испугалысь, значыт.

Борисыч с явным расстройством в душе спрятал трубку в сумочку и приказал
Домкрату:

- Отстегни... Картонки свои не оставьте.

Он бросил Тохину ксиву на прилавок и встал со стула.

- Значит, слушаем сюда внимательно. Материал завтра пришлете к нам, в отдел