откровенно замандражировал:
Глазанова в грудь и тихо, но очень страшно сказал:
на Челищева и постоянно, как заведенный, повторял слово "позвольте". Сергей
быстро открыл дверь и запихнул Валерия Петровича в квартиру, потом зашел
сам, шумно выдохнул и запер замки.
неприкосновенное!
считаешь, что оснований никаких нет? Неприкосновенный ты наш... Что же, если
ты депутат, так и делать можешь все что угодно?
бросился к нему. Набрать он успел только первую цифру номера - ударом ноги
Сергей отшвырнул его от аппарата. Валерий Петрович упал на пол, поправил
чудом удержавшиеся на носу очки и тоненько заскулил. Челищев посмотрел на
него сверху вниз, потом взял в руки телефонный аппарат и протянул трубку
Глазанову:
считать, что с этим вопросом мы разобрались, - он поставил телефон на место
и повесил трубку.
пугать меня вздумал...
живот. Валерий Петрович взвизгнул, икнул и часто-часто задышал.
предупредил его Челищев, доставая из пачки предпоследнюю сигарету. - Ну что,
еще пугать меня будешь?
него уже скулы сводило от выкуренных за этот день сигарет. - Будем считать,
что с двумя вопросами мы разобрались: звонить ты уже никуда не хочешь и
пугать меня больше не будешь...
Валерий Петрович.
много чего рассказать... А я согласен тебя выслушать... Ты ведь хочешь мне
откровенно покаяться? Хочешь?!
головой.
резко усадил на стул, стоявший посреди комнаты. Потом снял с себя ремень и
хитрыми петлями намертво прикрутил кисти рук Валерия Петровича к спинке.
Этой вязке научил Челищева в свое время следователь СУ ГУВД Витька
Рубинштейн, который до того, как стал следователем, проработал несколько лет
в ГЗ и там приобрел просто уникальный опыт (мог, например, пописать на ходу
из задней дверцы "москвича", что однажды и продемонстрировал Сергею).
депутата, потом вздохнул и спросил:
я по совместительству еще и адвокат. Так что можешь через меня подавать
жалобы... Ладно, хватит время терять... Я думаю, ты очень хочешь рассказать
мне две вещи: когда и как тебя завербовал Антибиотик и какое поручение он
тебе давал в августе прошлого года, когда ты заходил в горпрокуратуру...
и закричал:
путаете! Челищев приложил палец к губам:
Антибиотика ты не знаешь, а Виктор Палыч тебе знаком?
сегодня узнал нового, интересного. Теперь - быстро: что ты делал в
прокуратуре двадцать третьего августа? Ну, живо, живо!
кухню. Глазанов услышал, как он выдвинул там какой-то ящик и звякнул чем-то.
Из кухни Челищев вернулся, держа в одной руке большие ножницы, а в другой -
крохотный кипятильничек.
вспомнишь, это я тебе обещаю... Как юрист юристу. Знаешь, что это? Это
ножницы - два кольца, два конца, а посередине - гвоздик. Так вот этими
ножницами я отрежу тебе сначала одно яйцо, а если это не освежит твою
память, то другое... Ну, а если и это не поможет, в запасе у нас есть
электрический вспоминатель, - Челищев с милой улыбкой коммивояжера,
расхваливающего свой товар, встряхнул кипятильник:
полного просветления памяти...
потому что Глазанов икнул и отключился. Челищев выругался и пошел на кухню
за водой.
небритый человек, похитивший его, никуда не исчез, не растаял, как кошмарный
мираж. Он смотрел не мигая на Глазанова, щелкал ножницами и жутко
улыбался...
остановиться - его разобрал "словесный понос", ему казалось, что чем больше
он расскажет каких-то подробностей, тем больше появится шансов выпутаться из
этой ужасной истории...
разнарядке", попал в народные заседатели городского суда. "Кивалой" <Кивала
- народный заседатель (жарг.)> он пробыл года два и многому полезному
нахватался в суде, особенно внимательно прислушиваясь к речам адвокатов на
процессах... Когда началась повальная "демократизация" общества, Валерий
Петрович решил баллотироваться в Ленсовет, и приобретенные в горсуде навыки
очень пригодились ему во время пламенных выступлений перед избирателями...
ничего удивительного в том, что "опытный юрист" Глазанов попал в комиссию,
"курировавшую" правоохранительные органы. У Валерия Петровича хватило ума не
претендовать на первые роли, и своим положением он был очень доволен -
вскоре он стал известной и значительной фигурой с большими возможностями и
маленькой ответственностью... Политика оказалась очень интересной игрой, да
и чисто материальные моменты радовали сердце... И все бы было совсем хорошо,
если бы не одно обстоятельство: Валерий Петрович был тайным
гомосексуалистом. Эту слабость, к которой приобщил его в свое время один
народный судья, Глазанов тщательно скрывал, имея дела только с хорошо
знакомыми партнерами, приличными людьми. Даже его жена и дочь не подозревали
о страсти, которая захватывала Валерия Петровича все сильнее и сильнее...
молодой красивый журналист из известной городской газеты. Журналист
предложил встретиться для того, чтобы сделать большое и интересное интервью
о положении в правоохранительной системе. Он так сладко улыбался, будто
невзначай показывая розовый язычок, что у Валерия Петровича заныло в паху...
В большой квартире, куда пригласил Глазанова журналист, все, естественно,
закончилось койкой... Но плотские радости быстро сменились горьким похмельем
- в разгар нежных утех неожиданно в комнату зашли два человека, у одного из
которых в руках была видеокамера. Тот, что был постарше (позже он
представился Виктором Палычем, дядей журналиста), устроил настоящую бурю,
стыдил плачущего корреспондента, а с "развратившим" его депутатом обещал
разобраться по "всей строгости закона" да еще передать отснятую пленку Шуре
Невзорову в "600 секунд". Валерий Петрович чуть не умер от инфаркта, но все
устроилось, Виктор Палыч оказался отходчивым и деловым человеком, махнувшим
в конце концов рукой на сексуальную ориентацию "племянника".
ответственные поручения Антибиотика. Виктор Палыч щедро платил депутату за
услуги, и спрятавшееся было за черную тучу солнце засияло для Валерия
Петровича снова... В суть просьб своих новых друзей Глазанов старался особо
не вникать, он "работал" в основном курьером - передавал просьбы, поручения,
зондировал почву, несколько раз перевозил какие-то "посылки"...
Сергеевичу Никодимову - Виктор Палыч просил отослать в командировку
какого-то следователя на пару дней... Ярослав Сергеевич страшно
разволновался, начал объяснять, что это просто невозможно, но Валерий
Петрович еще раз, слово в слово, передал настойчивое пожелание Антибиотика:
"По крайней мере, его гарантированно не должно быть дома в течение суток, он
может помешать важным переговорам..."
ножницами в руках а лицо у того все больше каменело и внушало уже не просто
страх, а какой-то парализующий ужас...
Конан-Дойль Артур
Роллинс Джеймс
Конан-Дойль Артур
Володихин Дмитрий
Перумов Ник
Глуховский Дмитрий