Чтение 16–й страницы книги ~Вилла "Белый конь"~

где-нибудь поблизости.

-- По правде говоря, нет. Я еще хочу путешествовать. Гденибудь, где
яркое солнце. Ненавижу этот гадкий климат. Хочу провести зиму в Египте. Я
там побывала два года назад. Дивная страна, но вы-то, наверно, лучше моего
ее знаете.

Я ничего не знаю о Египте, и так и сказал.

-- Скромничаете, наверно, -- ответила она весело. -- Вот столовая. Ок-
тогональная, правильно я говорю? Нет углов.

Я сказал, правильно, и похвалил пропорции.

Вскоре, закончив осмотр, мы вернулись в гостиную, и миссис Такертон
позвонила, чтобы подавали чай.

Вызвать миссис Такертон на разговор особого труда не представляло. Она
любила поговорить. Особенно о себе. Я внимательно слушал, вставлял, где на-
до, восклицания и вопросы, и скоро я многое узнал о миссис Такертон. Узнал
и много такого, о чем она не подозревала.

Узнал, что она вышла замуж за Томаса Такертона, вдовца, пять лет на-
зад. Она была "много-много младше его". Познакомилась с ним на курорте, где
она служила в большом отеле. Она и не заметила, как упомянула об этом. Его
дочь была в школе неподалеку.

-- Бедный Томас, он был так одинок... Его первая жена умерла за нес-
колько лет до того, и он очень тосковал по ней.

Миссис Такертон продолжала набрасывать свой портрет. Благородная, доб-
росердечная женщина пожалела одинокого, стареющего человека. Его слабое
здоровье -- ее преданность.

-- Хотя в последние месяцы его болезни я даже не могла видеться ни с
кем из своих друзей.

А что, если некоторых ее приятелей Томас Такертон недолюбливал, поду-
мал я. Это может объяснить условия завещания.

Джинджер успела узнать все о завещании Такертона.

Кое-что оставлено старым слугам, крестникам, содержание жене -- доста-
точное, но не слишком щедрое. А весь свой капитал, исчисляемый шестизначным
числом, он завещал дочери, Томазине Энн; эти деньги должны были перейти в
ее полное владение, когда ей исполнится двадцать один год или до того, если
она выйдет замуж. Если она умрет, не достигнув двадцати одного года и не
будучи замужем, наследство переходит к ее мачехе. Других родственников у
Такертона, кажется, не было.

Награда, подумал я, не маленькая. А миссис Такертон любила деньги...
Это было видно по всему. Своих у нее никогда не было, пока она не вышла за-
муж за пожилого вдовца. И тогда, видно, богатство бросилось ей в голову.
Мешал больной муж; и она мечтала о том времени, когда будет свободной, и
все еще молодой, и владелицей богатств, какие ей и не снились.

И вместо этого все деньги достались дочери! Она стала богатой наслед-
ницей. Девчонка завладеет всем. А что, если... Что, если? Можно ли себе
представить, что эта вульгарная блондинка, сыплющая прописными истинами,
способна отыскать пути к "Белому Коню" и обречь ни в чем не повинную девуш-
ку на смерть?

Нет, я не мог в это поверить. Однако мне надо выполнить свою задачу. Я
довольно резко перебил ее:

-- А знаете, я ведь как-то раз видел вашу дочь, то есть падчерицу.

Она взглянула на меня удивленно, но без особого интереса.

-- Томазину? Что вы говорите?

-- Да, в Челси.

-- Ах, в Челси. Конечна, где же еще...

Она вздохнула.

-- Теперешние девушки. Так с ними трудно. Отец очень расстраивался.
Меня она ни в грош не ставила. Мачеха, сами понимаете...

-- Да, это всегда нелегко.

-- Я со многим мирилась, старалась, как могла, но никакого толку. А
потом она связалась с весьма нежелательной компанией.

-- Я это понял.

-- Бедняжка Томазина, -- продолжала миссис Такертон, поправляя волосы.
-- Вы ведь, наверно, еще не знаете. Она умерла около месяца назад. Энцефа-
лит -- так внезапно, так ужасно.

Я поднялся.

-- Благодарю вас, миссис Такертон, за то, что вы показали мне дом.

Мы пожали друг другу руки. Уже на выходе я обернулся.

-- Кстати, -- сказал я. -- Вы, по-моему, знаете виллу "Белый Конь", не
правда ли?

Глаза ее выразили беспредельный ужас. Под густым слоем косметики лицо
побелело и исказилось от страха.

-- Белый конь? Какой белый конь? Я не знаю ни про какого белого коня.

Я позволил себе легкое удивление.

-- О, извините. В Мач Дипинг есть любопытная старинная таверна. Я там
побывал как-то на днях. И я был совершенно уверен, что кто-то упомянул там
ваше имя -- хотя, быть может, говорили о вашей падчерице, она там была, что
ли... или о какойнибудь вашей однофамилице. -- Я выдержал эффектную паузу.
-- Об этой таверне рассказывают много интересного.

В одном из зеркал на стене я увидел лицо миссис Такертон. Она очень,
очень испугалась.

Глава XIV

РАССКАЗЫВАЕТ МАРК ИСТЕРБРУК

-- Ну, теперь сомневаться не приходится, -- сказала Джинджер.

-- А мы и раньше не сомневались.

-- Да, но сейчас все полностью подтвердилось.

Я помолчал с минуту. Я себе представил, как миссис Такертон едет в
Бирмингем. Встречается с мистером Брэдли. Ее волнение -- его успокаивающий
тон. Он убедительно втолковывает ей, что пет никакого риска. (А втолковать
ей это было делом нелегким -- миссис Такертон не из тех, кто идет на риск.)
Я представил себе, как она уезжает, ничем себя не связав, решив все хоро-
шенько обдумать. Возможно, она поехала навестить падчерицу. Или же падчери-
ца приехала домой на воскресенье. Они, возможно, поговорили, девушка намек-
нула о предстоящем замужестве. А мачеха все время думает о ДЕНЬГАХ -- не о
жалких грошах, о подачке, а об огромных деньгах, целой куче денег, о день-
гах, с которыми все на свете для тебя открыто! И подумать, такое богатство
достанется этой невоспитанной, распущенной девчонке, в джинсах и бесформен-
ном свитере шатающейся по барам Челси со своими распущенными дружками. По-
чему это ей, девчонке, от которой нечего ждать никакого толку, достанутся
такие денежки?

И вот -- еще одна поездка в Бирмингем. Больше осторожности, больше
уверенности. Наконец обсуждаются условия. Я невольно улыбнулся. Тут мистеру
Брэдли много не урвать. Эта дама умеет торговаться. Но вот, наконец, об ус-
ловиях договорились, подписали какую-то бумажку, и что же дальше?

Здесь воображение мне отказало. Дальнейшее представить себе было не-
возможно. Я очнулся от своих мыслей и заметил, что Джинджер наблюдает за
мной.

-- Рано или поздно, -- сказала она, -- кто-то должен выяснить, что же
все-таки происходит в "Белом Коне".

-- Как?

-- Не знаю. Это не легко. Никто, кому пришлось там побывать, кто обра-
щался к нам за услугами, никогда не скажет об этом ни слова. Но, кроме них,
никто ничего не знает. Задача не из легких... Интересно...

-- А что, если обратиться в полицию? -- предложил я.

-- Правильно. У нас теперь есть кое-какие данные. Их достаточно, чтобы
возбудить дело, как вы думаете?

Я в сомнении покачал головой.

-- Не знаю. Всякий вздор насчет подсознательного стремления к смерти.
Может, и не вздор, но как это прозвучит в суде? Мы ведь не имеем представ-
ления, что там делают, на этой вилле.

-- Значит, нужно выяснить что. Но как?

-- Нужно все услышать и увидеть своими глазами. Но спрятаться там нег-
де.

Джинджер энергично тряхнула головой и сказала:

-- Есть только один путь. Нужно стать настоящим клиентом.

-- Настоящим клиентом?

-- Да. Вы или я, не важно, хотим убрать кого-то с дороги. Один из нас
должен отправиться к Брэдли и договориться с ним.

-- Не нравится мне это, -- резко сказал я.

-- Почему?

-- Мало ли что может случиться.

-- С нами?

-- Возможно, и с нами. Но я думаю сейчас о жертве. Нам нужна жертва,
мы должны назвать Брэдли какое-то имя. Его можно выдумать. Но они ведь ста-
нут проверять, почти наверняка станут, как вы думаете?

Джинджер помолчала минуту и кивнула головой.

-- Да. Жертва должна быть определенным человеком с определенным адре-
сом.

-- Вот это мне и не по душе, -- сказал я.

-- И у нас должна быть веская причина избавиться от нее.

Мы замолчали, обдумывая свои возможности.

-- Этот человек должен согласиться на наше предложение -- а разве кто
захочет?

Джинджер отвечала:

-- Допустим, вы или я (мы это обдумаем) мечтаем от кого-то избавиться.
От кого, например? Есть у меня милейший дядюшка Мервин -- мне после его