Пуаро.
затем опустился на стул и посмотрел на Элизу. Под его испытующим взглядом
француженка забеспокоилась.
вашу хозяйку?
голову.
совсем другое. Нет ли у вас подозрения, только подозрения -- о том, кто бы
мог это сделать?
давать ее частному лицу.
раздумывала. Пуаро наклонился к ней и дружески просто заговорил:
в том, чтобы ничему не верить, ничему из того, что мне говорят, ничему, что
не доказано. Я не подозреваю сперва одного, а потом другого. Я подозреваю
всех. Каждого, кто имеет отношение к преступлению, я рассматриваю как
преступника до тех пор, пока его невиновность не будет доказана.
слишком!--Она возбужденно поднялась со стула и в изнеможении упала обратно.
убийстве мадам. Убийца был пассажиром самолета. Убийство совершено не вашей
рукой. Но вы вольно или невольно могли оказаться соучастницей убийцы. Вы
могли заранее сообщить кому-нибудь о предстоящем путешествии мадам.
затем кивнул.
Послушайте, что я вам скажу. В каждом деле криминального характера при
допросе свидетелей сталкиваешься с поразительным явлением: каждый что-то
утаивает. Иногда (все же довольно часто) это "что-то" -- совершенно
безобидное, не имеющее никакого отношения к преступлению. Но я говорю вам:
такое "что-то" есть всегда. Вот так и с вами. О, не отрицайте! Я -- Эркюль
Пуаро, и я знаю. Когда мой друг мсье Фурнье спросил, не забыли ли вы сказать
о чем-либо, вы забеспокоились. И постарались уклониться от ответа. А сейчас
снова, когда я предположил, что вы можете сказать мне кое-что, чего не сочли
нужным сообщить полиции, вы обдумывали мое предположение. Значит, что-то
такое есть! И я должен знать, что именно!
Помните,-- продолжал он настаивать,-- я не из полиции.
затруднении. Не знаю, какого поступка потребовала бы сейчас от меня мадам!
посоветоваться со мной? Давайте исследуем этот вопрос вместе.
верности вашей умершей хозяйке!
начала служить у нее, я честно выполняла все ее наставления.
оказала в свое время, не так ли?
обманута, мсье, мои сбережения украли, а у меня был ребенок. Мадам была так
добра ко мне. Она договорилась и устроила моего ребенка на ферму, к хорошим
людям,-- на хорошую ферму, мсье, к честным людям. Тогда-то она и упомянула
впервые, что тоже была матерью.
например, где он находится?
сказала она, маленькая девочка хорошо и надежно устроена и обеспечена, ей
предоставят работу, а мадам оставит ей в наследство все свои деньги.
его отце?
понимаете, это только подозрение... Я думаю, что отцом ее ребенка был
англичанин.
слышалась горечь, когда она говорила об англичанах. Когда она заключала
сделки, она наслаждалась, если в ее власти оказывался англичанин. Но это
всего лишь мое впечатление...
ваш собственный ребенок; мадмуазель Элиза? Это мальчик или девочка?
чем вы до сих пор мне так и не сказали?
вернулась, держа в руках потрепанную черную записную книжку.
Но когда она собиралась ехать в Англию, то не смогла ее найти. Когда мадам
уехала, я нашла книжку. Она завалилась за изголовье постели. Книжку я
спрятала у себя в комнате до возвращения мадам. А как только услыхала о
смерти мадам, я сожгла все ее бумаги, кроме этой книжечки. У меня на этот
счет не было никаких указаний мадам.
полиции, не так ли? -- спросил Пуаро.-- Полицейские пришли сюда и стали
искать бумаги мадам. Сейф они нашли пустым, и тогда вы сказали, что сожгли
бумаги, хотя на самом деле сожгли их значительно позже, не так ли?
рассматривали сейф, я достала из сундука бумаги. И сказала, что сожгла их,
да.
возможности. Я должна была выполнить приказание мадам. Видите, мсье, с
какими трудностями мне пришлось столкнуться? Вы не сообщили об этом в
полицию? Это очень важно для меня.
намерениями. Но все равно жаль... Очень жаль, что так получилось. Однако
сожалениями делу не поможешь. Я не вижу необходимости сообщать точное время
уничтожения бумаг нашему великолепному мсье Фурнье. А теперь позвольте мне
посмотреть, не может ли книжечка чем-нибудь нам помочь.
заметки мадам, одни только цифры. Без документов записи не имеют никакого
значения.
карандашные записи сделанные наклонным почерком. Они все, казалось, были на
один лад -- номер и несколько деталей.
конце книжки находились пометки, также карандашные, с указанием места и
времени:
Флит-стрит, 11 часов".
в помощь памяти мадам Жизели.
Все это было понятно мадам, но не постороннему читателю.
что отдали ее мне. Можете быть абсолютно спокойны. Мадам ведь никогда не
просила вас сжечь книжечку?
отдать книжку полиции. Я все устрою, вас никто не упрекнет в том, что вы не
сделали этого раньше.
последний вопрос: когда вы заказывали билет на самолет для мадам Жизели, вы
звонили на аэродром Ле Бурже или в контору компании?
вышел.
ГЛАВА XI. АМЕРИКАНЕЦ
раз задают один и тот же вопрос! И на что только надеются?! Что рано или
поздно человек перестанет говорить правду и начнет привирать? И ложь,