себе чашку крепкого кофе.
на радость.
плечами:
сказал не правду?
Андрея от выпивки - часть той тайны, которую он носил в
себе.
отношении Андрея были далеко идущими, и она желала знать о
нем все.
денег, поэтому сидели они в первом ряду ложи бельэтажа.
Оксана порадовалась: сцену видно как на ладони. К тому же
было приятно, что сзади них в тесноте ложи оказалась пара
('ka* --. одетых старичков-иностранцев. Все первое действие
Оксана чувствовала, что эти иностранцы смотрят балет из-за
ее спины. Ее слегка грело злорадное чувство: знай, мол,
наших!
редакции. Сам автор новой постановки, Борис Васильев, сидел
с противоположной стороны, прятался в полумрак ложи. Рядом
помещалась его миниатюрная жена.
белому, скучному и даже устрашающему "Лебединому озеру",
которое давали по телевизору в дни державных смертей и
переворотов. Но теперь на сцене перед ней разворачивалось
искристое, разноцветное, стремительное действо. Оно пленяло,
захватывало воображение. Кордебалет лебедей выплывал, как
белая эскадра. Народные пляски - их Оксана не помнила в
прежней редакции - ослепляли яркостью костюмов. Солисты,
Андриенко и Непорожний, совершали эффектные антраша.
она слышала запах его одеколона. В конце первого действия
Оксана похулиганила: пробежалась пальчиками по ноге Андрея,
погладила между ног, и сразу почувствовала, как отозвался,
наполняясь, ее дружок.
беседовал с парочкой старичков-иностранцев. По-английски он
говорил, оказывается, в совершенстве, только с сильным
американским акцентом.
никак отучилась два года в Оксфорде. Но с тех пор она почти
не имела языковой практики, поэтому еле успевала угнаться
мыслью за его быстрой речью.
визитными карточками.
пэром. Это обстоятельство опять порадовало Оксану. Ведь
этому иностранцу, аристократу и (наверное) миллионеру
приходилось смотреть балет из-за спины Андрея (а не
наоборот). Но сей факт, а также беглый английский, которым
поразил ее новый любовник, заставили Оксану в очередной раз
задуматься: отчего он не сумел достичь большего, кроме
руководства небольшой фирмой? "Отчего, - спрашивала она
себя, - он, при таких очевидных талантах, не смог - в это
благословенное для умных и деловитых людей время - добиться
куда более выдающегося положения, которого он, безусловно,
заслуживал? В чем дело?
Возможностей не понимает?"
деловой хваткой, вполне смогла бы вывести этого пентюха в
люди. Надо только не спешить, быть осторожной. Не вспугнуть
его.
Отчего он в свои тридцать с изрядным хвостиком лет столь
неприкаян? Почему одинок, не женат, не обременен детьми и
$`c'lo,(? Откуда - при таких впечатляющих способностях -
столь скромное положение?
но не боец?
своеобразная) жизненная сила. И ухватистость есть. Но что-то
помешало ему сделать впечатляющую карьеру. Надо выяснить,
что.
ложи.
понимали. Их Боб возил в сауны. Вот и сегодня Боб отправился
на конфиденциальную пьянку - ублажать директоров из
Тольятти. Так, во всяком случае, он сказал.
что творит муж в тех саунах. Ей очень хотелось отплатить
Бобу той же монетой. Но как она могла это сделать? Она
круглосуточно под наблюдением охраны. А охранники -
настоящие евнухи. Никакого отзыва на все "сигналы",
посылаемые Людмилой. Видать, строго инструктированы мужем. И
боятся его до смерти.
предложила им - впрочем, достаточно сухо - составить
компанию и посмотреть балет вместе. Те отказались.
волоокий, похожий на испанца. Длинные пальцы. Красивые
волосатые запястья. При мысли о его руках у Люды начинала
кружиться голова. Вот бы соблазнить его. Пусть впопыхах, на
скорую руку, где-нибудь в предбаннике ложи, под звук
настраиваемых скрипок.
"испанец" сидел в предбаннике за бархатной занавеской вместе
с какой-то бритой тушей.
не разговаривать, не смеяться, не спать.
оставаясь в тени ложи, стала оглядывать публику напротив.
режиме: оголенные плечи дам, блеск бриллиантов, белые
пластроны мужчин, черные бабочки.
костюмчики. Неумело повязанные галстучки. Женщины - в
сапогах, мохеровых кофточках.
собственной ложи, с охраной, в сверкающем Большом: как будто
!k она всего этого добилась и за все это платила! Она несла
какую-то околесицу. Люда, не слушая ее и не отрываясь от
бинокля, едва сдерживала зевок.
задержала взгляд на ложе напротив, на один ярус ниже.
Неужели это он? Она стала подкручивать резкость.
Отрастил бороду. Но его мимика, движения его рук... Он что-
то вдохновенно говорил сидящей рядом даме. Дама была
черненькой, полноватой. Платье на ней выглядело достаточно
дорогим - но, конечно, не столь дорогим, как "маленькое
черное платье" на самой Люде.
самозабвенно развлекать. Любовница? Скорей всего. Но почему
он в Москве? Он же должен был уехать в Америку. Сгинуть там.
Укол ревности пронзил ее сердце.
Люстры, казалось, почернели. Внезапно она почувствовала себя
глубоко, катастрофически несчастной.
детстве: несчастной, брошенной всеми, самой одинокой на