задумываясь, решил испортить им преждевременный праздник.
же аппарат с двузначным номером стоял и на квартире члена бюро обкома
Садыкова. Звонить по городскому телефону Амирхан Даутович не стал, знал, что
трубку поднимут домашние, и вряд ли задуманный разговор в этом случае
состоялся бы, а к обкомовскому Садыков наверняка подойдет сам. Так оно и
вышло -- ответил сам, в голосе довольство, ликование. Амирхан Даутович
понял, что поднял Садыкова из-за стола, тот что-то торопливо дожевывал, но к
телефону поспешил -- наверное, ждал поздравлений по поводу своей
бескомпромиссной речи на бюро.
конце провода человек от неожиданности икнул и тяжело засопел, -- куда и
веселость, с какой он поднял трубку, девалась.
Бекходжаевым, и тот ни на бюро, ни сейчас не возразил. -- Мне кажется, вы
рано празднуете победу. Если я сегодня и потерял должность, это не означает,
что смирился с решением суда. Я хорошо знаю, кто убил мою жену, и есть
люди, которые помогут мне доказать это. Если я не найду правды здесь, в
республике, я дойду до Генерального прокурора страны. И раненый зверь куда
опаснее здорового -- примите это к сведению. Меня поставить на колени не так
просто, бороться буду до последнего дыхания... -- Амирхан Даутович
чувствовал, с каким напряженным вниманием слушают его на другом конце
провода, и, наверное, увидев, как изменился в лице хозяин дома, к нему уже
подошли его братья и сестры или старшие сыновья Суюна Бекходжаева.
вдруг нервно сказал:
вероятно, совещался с набежавшими родственниками.
глаз.
отбили десять; значит, ровно в полночь в коттедж на Лахути должен был
прибыть Акрам Садыков, родной дядя убийцы его жены.
весь день он не выпил и пиалушки чая, такой суматошной выдалась суббота.
прокурор о Бекходжаевых. В том, что у них поубавился аппетит за столом,
Азларханов не сомневался.
перебирал варианты, к единственному выводу не пришел. Но в том, что им
действительно необходимы эти два часа, Амирхан Даутович не сомневался --
все их поступки до сих пор оказывались точно выверены, просчитаны, и
чувствовалось, что мозговой трест клана работает четко и оперативно.
может, заявится вся мужская половина рода?" -- продолжал размышлять Амирхан
Даутович. И опять ни в чем уверенности не было -- все ходы этого семейства
для него оказались непредсказуемы, не стоило и голову ломать. Один ли
приедет Акрам Садыков или заявится сам Суюн Бекходжаев, прокурор был готов к
разговору и действию -- чаша терпения переполнилась. Конечно, не мешало бы,
чтобы сейчас в его квартире оказался Эркин Джураев, единственный свидетель,
на чью помощь мог рассчитывать теперь прокурор. Но в эти же самые минуты в
доме Акрама Садыкова, словно читая мысли прокурора, тоже говорили о капитане
Джураеве, зная, что тот упрямец, не убоявшийся арестовать Анвара Бекходжаева
в доме его отца, всесильного Суюна Бекходжаева, -- единственная надежда
Азларханова.
прошуршала черная "Волга" с выключенными огнями и остановилась у ворот дома
прокурора. Хлопнула дверца машины, и по слабо освещенной дорожке сада к дому
двинулся человек. Один...
уверенные шаги. Ритм шагов, уверенная поступь сразу подсказали Амирхану
Даутовичу, что это не Акрам Садыков и уж тем более не Суюн Бекходжаев --
братья были в теле, каждый за сто килограммов, и при ходьбе от ожирения
шумно дышали.
освещенной прихожей стоял подтянутый молодой мужчина, лет тридцати пяти --
тридцати семи, хорошо одетый, можно даже сказать, элегантно, в правой руке
он держал новенький кожаный "дипломат" с цифровым кодом. Встреть прокурор
ночного гостя на улице пять часов назад среди празднично одетой вечерней
толпы, принял бы его если не за иноземца, так за москвича, настолько он не
вписывался в улицы их провинциального областного города.
безукоризненный пробор -- на его крепком запястье сверкнули золотом не то
"Картье", не то "Роллекс", дорогие и редкие швейцарские часы, особо
престижные, -- прокурор это знал.
дом. Незнакомец сделал шаг и задержался в дверях, пропуская вперед
прокурора. "Осторожный", -- отметил Амирхан Даутович.
к входной двери, тем самым оставляя хозяину место у письменного стола.
прокурор хорошо видел его. Гость чувствовал это, но не отодвигал кресло,
потому что оттуда просматривался и коридор. Внешне гость был спокоен,
сдержан, не суетлив, но Азларханов чувствовал в нем собранность, готовность
к любой неожиданности.
вам будет удобнее, -- у меня самые широкие полномочия от семьи, --
заговорил пришелец, усаживаясь поудобнее в кресле, и попросил разрешения
закурить. -- Разговор нам, товарищ прокурор, наверняка предстоит долгий, --
добавил он, но тут же, погасив зажигалку, неожиданно попросил: -- Ради
Бога, простите мне мое любопытство, но прежде чем мы начнем разговор, я
хотел бы одним глазом взглянуть на вашу коллекцию -- много наслышан. Вряд ли
у меня будет еще возможность появиться в гостях у областного прокурора, да
и вообще в Средней Азии. Признаюсь, я не люблю Восток, здесь люди
непредсказуемо коварны, и не все поступки объяснимы даже изощренному
европейскому уму. -- Гость поднялся...
соседнюю комнату: нет ли там какой-нибудь приготовленной для него опасности,
засады. И чтобы гость успокоился -- а Амирхану Даутовичу побольше хотелось
выведать у него, и, похоже, можно было рассчитывать на удачу, потому что
человек явно принадлежал к породе упивающихся собственным красноречием, --
прокурор пригласил его в зал.
задержался не более двух-трех минут. Вернулся он в кабинет более спокойный и
сказал разочарованно:
остановились на этой сумме, потому что на лондонском аукционе в последние
годы продано несколько известных коллекций керамики, и гораздо дороже, чем
коллекции из Анкары и Порт-Саида. Эти коллекции, доложу вам, также
сравнивались с коллекцией вашей жены, особенно с той, что выставлялась в
последний раз в Цюрихе, и некоторые искусствоведы отдавали предпочтение
вашей. Что и говорить, хорошо поработали люди в Москве, горы газет
перелопатили, копии со статей в зарубежных журналах и газетах поснимали,
они-то и подали идею исходить из оценки лондонских аукционов. Все статьи,
где указывалась достаточно высокая предполагаемая цена коллекции или
отдельного экспоната, были высококачественно отсняты на японской
копировальной машине и тут же, рядом, давался перевод на русский язык.
жалобе на вас. Так что бедным экспертам ничего не оставалось, как следовать
по указанному нами пути и видеть коллекцию глазами восторженных западных
журналистов, иначе бы их заподозрили в симпатиях к вам, необъективности,
некомпетентности. Хотя я убежден, надумай какой наш музей приобрести у вас
эти черепки, вряд ли предложил бы более тысячи рублей. Но тысяча нас не
устраивала -- какой от тысячи резонанс, что она для общественного мнения --
нуль! Вот сто пятьдесят тысяч -- это масштаб! Сто пятьдесят -- это хапуга,
за сто пятьдесят во всех смертных грехах можно любого обвинить... Но в то
же время, оцените, и не миллионы -- цифра должна быть реальной.
дать понять, что он в курсе всех неприятностей прокурора, и даже больше --
он выдавал себя за одного из стратегов, организующих эти неприятности.
волевое лицо, характерный прищур пугающих холодом глаз, высокий лоб с едва
заметными залысинами -- то ли в картотеке особо опасных преступников, то ли
встречал фотографию в документах, когда просматривал личные дела,
инспектируя колонии на территории области. И вдруг, то ли желая сбить с него
спесь, то ли проверяя, все ли он знает, Амирхан Даутович спросил:
презрительную гримасу:
-- И опять он поправил свою безукоризненную прическу. -- А что касается
вашего сейфа, то, конечно, открыл его человек, отбывающий тут срок, но он о
нашем деле, то есть о вашем, ни гугу. Ему сказали, что областной прокурор
потерял ключи и его надо выручить. В сейфе нас прежде всего интересовали
Афанасьев Роман
Трубников Александр
Посняков Андрей
Василенко Иван
Пехов Алексей
Смит Кордвейнер