возвращаться в село, жители которого видеть тебя более не должны, а
напротив, быть в полной уверенности, что ты безвозвратно убрался восвояси.
Однако иного выхода не было - до наступления темноты хвастливый Ахмед
обязательно в разговоре с кем-нибудь обмолвится о том, как его двоюродный
брат-удалец натянул англичанина на 500 баксов. Завтра об этом будет знать
уже все село, а очень скоро те, кого это касается, активно примутся искать
этого самого журналиста, чтобы пристрастно поинтересоваться: а отчего это
возник такой левый базар, уважаемый?..
с пузом и вошел в калитку усадьбы, в которой располагался штаб.
тыла, перемахнул во двор.
шевельнув хвостом, остался валяться под забором. Прежде чем покинуть эту
усадьбу сорок минут назад, я долго гладил его и восхищался экстерьером, чем
вызвал приязнь пса и пространные изречения Ахмеда о несомненном
превосходстве горских собак надо всеми остальными собаками равнины. Пес
привык к тому, что днем по двору снуют разные типы и таскают его за уши -
да, ночью он будет гавкать на всех, кто подойдет к забору, а вот сейчас не
желает - облом. Ну и прекрасно.
ребята, сидя за столом, играли в карты и лениво перебрасывались ничего не
значащими фразами.
пробежав по пустой комнате, выбрался в прихожую, слегка скрипнув дверью.
Скрип, однако, никого не насторожил - в гостиной имел место весьма
эмоциональный и затяжной конфликт.
обострении ситуации и сразу же пускают в ход колюще-режущие предметы как
самый весомый аргумент в разыгравшейся ссоре. Возможно, по отношению к
представителям иного народа это и верно, но в процессе внутриплеменных
разборок эти самые гордые горцы ведут себя порой как базарные бабы и могут
часами осыпать друг друга изречениями ненормативной лексики, потому что
прекрасно знают: лучше пообзываться и разойтись, чем принять на свои плечи
бремя кровной мести соседствующего рода, если его представитель в процессе
разборки будет умерщвлен. Это своеобразный защитный или охранный рефлекс,
выработанный в течение столетий. В противном случае эмоциональные горцы
давненько уже перебили бы друг друга, и на чеченской земле было бы пусто.
друг другу, тяжко сопели и топтались кругами по комнате, выкрикивая
витиеватые тирады с вкраплениями русских идеоматических оборотов непечатного
характера.
слюной Юсуп. - Если ты был правой рукой Асланбекова, так, значит, тут все
должны перед тобой на коленях ползать, да? Твой род самый захудалый по всему
району - до Казахстана вами тут и не пахло!!!
корчишь, а? - наскакивал на оппонента Ахмед. - Я, бля, с русаками воевал, а
ты, ты?! Ты, говнюк жирный, водку здесь жрал и племяшку свою трахал - все
село об этом знает!!! - И далее в таком же духе...
стороны вполне увлечены общением, и имел удовольствие лицезреть через окна
гостиной, как те, что сидели во дворе, деликатно отвернулись и сделали вид,
что ничего не случилось.
не замечают дрязги старших. Очень хорошо.
когда Юсуп повернулся спиной к двери, вошел в комнату. Прищелкнув пальцами
левой руки, я дождался, когда хозяин соизволит обратить внимание на мое
присутствие, показал пальцем в сторону Юсупа, мило улыбнулся и покрутил
указательным пальцем у виска.
ресницами и уже раскрыл было рот, чтобы задать вопрос. В этот момент я нанес
удар раскрытой ладонью в основание черепа Юсупа и в два прыжка достиг стены
с ковром, на котором висел меч.
изумленно таращась на меня и хватая ртом воздух. Обнажив меч, я подскочил к
нему и, приставив острие синевато поблескивавшего клинка к Ахмедову кадыку,
тихо скомандовал:
шее чеченца появилась струйка крови.
нелепой позе. Нет, я не любитель патетических жестов - просто, если бы он
остался стоять, кто-то во дворе, случайно обернувшись, мог бы заподозрить
неладное. Я также преклонил колено, не спуская глаз с противника. Он
таращился на клинок недоуменным взором и дергал губами - видимо, порывался
что-то спросить.
Юсуповой шеи - нащупал артерию. Пульс вполне прослушивался - порядок,
квалификацию не потерял. Однако пора было заканчивать - я не мог сколь
угодно долго торчать тут и любоваться коленопреклоненным врагом. -
Посмотри-ка на меч, Ахмед, - предложил я хозяину. - Ты прекрасно знаешь,
какой он острый. Да, это настоящая "катана" - бритва, не клинок! Ага? -
Ахмед чуть кивнул головой в знак согласия, и в его глазах появились какие-то
едва заметные искорки понимания ситуации. - Вспомни прошлый год, Ахмед, -
обмен под Мехино, - продолжал я. - Вспомнил? - Зрачки Ахмедовых глаз
расширились и потемнели, хотя куда там темнеть - и так бездонный омут. -
Ага, вижу, вспомнил, - констатировал я. - Ну вот и приплыли. Извини,
молиться тебе не даю - времени нет. За тех пацанов, которых ты убил, волк,
на своем пути - не в бою убил, а так, ради забавы, за все, что ты
сотворил...
подожди! Я тебе бабки дам - сколько хочешь! Я тебе... - Горец вдруг резко
дернулся назад и вскинул руки, широко их растопыривая. Правильно, в
принципе, все сделал. Кто-то ведь наверняка обучал его кендо - из такого
положения можно только рубить, широко размахнувшись, - колоть не получается:
надо вставать с колена, а это - время. Отшатнувшись назад, Ахмед начал
делать вдох, чтобы заорать во все горло.
доворачивая корпус вправо - как на тренировке, когда безамплитудным ударом
срезаешь наискось толстую осиновую жердь. И резко отпрянул назад,
переворачиваясь через плечо.
раны, мгновенно окропив стены, окна, потолок, а также и меня. Не уберегся,
зараза!
ноги о ту часть половика, что осталась сухой, и поспешил вон из гостиной.
Уже в прихожей я бросил взгляд на голову Ахмеда - глаза вылезли из орбит,
губы шевелятся, будто хочет чего-то сказать...
окно.
кусты, некоторое время наблюдал за тем, что происходило в штабе отряда
самообороны.
кустах прошло не более двадцати секунд. Для того, чтобы заподозрить
неладное, ребятам во дворе понадобилось минуты полторы: я успел поплескаться
в ручье, озираясь по сторонам, и уже почти все с себя смыл, когда во дворе
раздались истошные вопли спохватившихся самооборонцев.
неслабо. Можно было сообразить, что к чему, и пораньше, - пробурчал я и по
опушке леса двинулся прочь от села, внимательно глядя под ноги.
ГЛАВА 7
третьего с начала наблюдения дня. - У меня будет остеохондроз, и я подам на
тебя в суд - замучаешься выплачивать моральный вред. Я не могу больше жить,
как это, - тут он полистал свой блокнот. - 0-е! Ракком! Не могуракком...
вполне можно было поверить в серьезность сказанного. Я в очередной раз
ободрил шефа, пообещав очень скорую развязку, и не стал отпираться от
обвинения в негуманности, хотя, по моим критериям, журналист был в корне не
прав.
дико. Вместо того, чтобы остановиться по адресу, рекомендованному Ахмедом, и
отдохнуть там в относительном комфорте, мы тихо проехали через Халаши,
притормозив на въезде и выезде, чтобы объясниться с бойцами отряда
самообороны, торчавшими на КПП, зафиксировали месторасположение усадьбы ј 45
по улице Лермонтова (которая оказалась единственной улицей в селе) и,
удалившись от поселка километров на пять, свернули в лес.
Прихватив минимум продуктов и вещей, потребных для трехдневной засады, мы
вернулись к селу, осторожно перемещаясь меж деревьев по склону холма, круто
забиравшему вверх - в этих местах лес произрастал на скалах, самовольно
запуская корни в древнюю каменную гряду.
подходящее для наблюдения местечко и сообщил своему коллеге, что мы прибыли
куда надо и будем здесь жить.
Свержин Владимир
Круз Андрей
Конан-Дойль Артур
Посняков Андрей
Акунин Борис
Андреев Николай