третью сторону стола, а четвертая отдана кельнеру. Официант с ловкостью
иллюзиониста подкатывает и откатывает тележки с закусками, ставит и
забирает блюда, зажигает спиртовки и поджаривает на огне кусочки мяса.
Дамы с нескрываемым удовольствием наблюдают за его действиями, а Томас,
пренебрежительно отвернувшись, тихонько разговаривает с немцем.
принужденно, как это бывает, когда людям не о чем особенно говорить.
Попытка Дейзи оживить разговор темой о взрывах на Солнце, очевидно, только
что почерпнутой из "Штерна" или "Квика", ограничивается ее монологом.
Никого за столом это не интересует. Компания сосредоточенно ест - только
приборы позвякивают, да изредка звучат короткие реплики.
добродушно подтверждает Томас.
- бурчит Эрих, который немного не в настроении.
слова, но я чувствую, как он тайком изучает меня. Делаю вид, что не
замечаю этого, словно он совсем не интересует меня. Сандра более
интересный объект для наблюдений, однако и тут надо сдерживаться - по
всему видно, что она подруга Томаса. Они пришли вместе: дама, чтоб не
казаться выше своего кавалера, надела позолоченные босоножки без каблуков.
Томас был в черных туфлях с шестисантиметровыми каблуками.
источником неприятных переживаний. Есть и такие, что воспринимают это
болезненно, но успокаивают себя тем, что многие знаменитости также были
невысокого роста. А Томас, наверное, принадлежит к людям третьей
категории. К тем, которые считают себя обиженными судьбой.
мяса и стараюсь не смотреть на мужчину напротив.
когда кельнер в белом жилете церемониально расставляет миниатюрные чашечки
и уходит, я надеюсь услышать что-то по образцу: "Итак, господа, чем могу
быть вам полезен?" или "Насколько я понял, мистер Каре интересуется нашими
изделиями?"
ужина отпал. Наступает время рассчитываться. Плачу я - не от чрезмерной
щедрости, а потому что перехватываю многозначительный взгляд Мод. Никто не
возражает.
Кельну.
женщина.
общего с их планами и что независимо от того, клюнет рыбка или нет,
двадцать девятое число уже не за горами.
скорость, сосредоточенно вглядываясь в асфальтовую ленту, освещенную
фарами. Я невнимательно смотрю, как проносятся мимо нас темные силуэты
деревьев. Тишина и плохое настроение. Все-таки у моей дамы есть одна очень
хорошая черта: она молча смиряет свое раздражение, вместо того чтоб
сорвать его на мне. Только когда мы уже заходим в гостиницу и садимся в
лифт, Мод говорит:
принимаете неудачи вашего шефа.
посмотреть на вас. А когда он вас увидел, вы, кажется, не понравились ему.
паспорт, на ночной столик, потом вешаю пиджак на спинку стула и ложусь.
Надо все обдумать.
физиономия или нет. Если я не понравился Томасу, причина может быть одна:
он узнал меня. Однако как он может узнать человека, никогда не видав его?
Быть может, так же, как я узнал его, - по фотографиям. Это вполне
возможно. Мне известно, что я зафиксирован в картотеке ЦРУ.
неудачей. Если причина неудачи не во мне, то надо искать ее в других. В
Эрихе. Или в каком-то нежелательном постороннем свидетеле, которого я даже
не знаю.
как Томас, было бы неплохо, но в сегодняшнем твоем положении это
непозволительная роскошь. Никто тебя не уполномочивал чинить правосудие.
Делай свое дело".
стучит Мод.
что позвонили. Нас ждет еще одна встреча, Альбер.
"мерседесу", но Мод останавливает меня:
наконец останавливаемся перед темным двухэтажным домом. Здание могло бы
показаться незаселенным, если бы над входом не сиял кроваво-красный
неоновый свет: "Баккара. Диско-танцы".
дверь. Грохот, что обрушился на нас еще с порога, был лишь нежным
вступлением. Надо пройти вестибюль и войти в зал, чтоб сполна оценить
неограниченные возможности усилительной радиотехники. Визжание медных
инструментов шипами впивается в уши, а ударные будто кулаками бьют по
темени. Если на протяжении первых нескольких минут пребывания в подобном
заведении тебя не хватит кондрашка, есть шанс вскоре настолько отупеть,
что окружающая обстановка тебя уже не будет шокировать.
будто я попал в ад. Это впечатление создают не только нетерпимо резкие
звуки оркестра, усиленные специальными установками, но и яркие вспышки
огней, в то время как несколько десятков танцоров корчатся на большой
площадке.
разговаривать с помощью мегафона, не так ли?
дальнейшем пригодятся.
спиралью поднимающейся к потолку. Наконец мы достигаем узкой галереи,
опоясывающей дансинг, минуем несколько пьянчужек и входим в маленькую
комнатку. Стол, и за ним двое - Томас и Сандра.
сумерках вспыхивают две сигареты, будто два бледно-желтых огонька.
кока-кола, ведерко со льдом и две бутылки виски, одна почти наполовину
пустая.
американец. - Не знаю, как иначе еще можно назвать тот ужин, кроме как
"инцидент", но если кто-то и должен извиняться, то это не я, а наш общий
друг.
темп. Обычная болезнь некоторых шпионов в отставке. После того как он
целую жизнь вынужден был придерживаться меры, наступает момент, когда все
запреты перестают существовать.
время встречи, - объясняет Томас. - Но не приглашал в свидетели ни его, ни
его подругу. Надеюсь, вы также.
будто вы вообще настаивали, чтоб связь между вами и мною поддерживалась
через него. Вам что, в самом деле необходим посредник?
соглашения, как вы знаете, заключаются один на один.
взгляда по этому поводу, - удовлетворенно бормочет американец.
два кусочка льда.
остается вне игры.