Чтение 16–й страницы книги ~Он убил меня под Луанг-Прабангом~

- Я записал то, что мне продиктовали, сэр.

Эд поднялся.

- Я вынужден попрощаться с вами, Тань.

- Вы домой?

- Да.

- Подвезите меня.

- Пошли. Только я позвоню.

Он зашел в будку. В телефонных будках он всегда чувствовал себя
приговоренным к смертной казни.

- Алло, - сказал он, услыхав сонный голос портье, - в котором номере
остановилась миссис Стюарт? Соедините меня с ней.

Он слышал длинные гудки и думал: "Лежит и плачет, дуреха".

- Никто не отвечает, сэр.

- Сейчас ответят.

"Нельзя отказываться от прошлого, - продолжал думать он, - каким бы
оно ни было. Даже если у нас с ней был час счастья, - а у нас были годы
счастья, наши первые голодные годы, - я обязан расплатиться по векселю.
Чего мне надо? Я выиграл по билетику из гардероба человека, который верно
любит меня".

- В номере никого нет, сэр.

- Пожалуйста, поднимитесь в номер и постучите в дверь.

- Я посмотрел у себя, сэр. Ключ здесь, сэр. Прошу простить меня,
сэр...

Опустив трубку, Эд почувствовал, как жарко в этом стеклянном колпаке.

- Все в порядке? - спросила мадам Тань, когда он вышел.

- В полном, - ответил он. - Пошли посидим еще немного, а?

- Нет того, куда вы звонили?

- Что-то я устал, Тань. Пошли сядем.

- Все европейцы устают оттого, что не знают, чего хотят.

- Я американец.

- Это не важно. Вы - белый.

- В общем, верно. А чего хотите вы?

- Спокойствия.

- Хотите выпить?

- Нет, спасибо.

- Закройте колени, у вас слишком красивые ноги.

- Я думала, что надо закрывать плохие ноги.

- Простите, Тань, - сказал Эд, - мне надо еще раз позвонить.

Он набрал номер аэродрома.

- Хэлло, это Эд.

- Хэлло.

- Журналистки улетели или остались ночевать?

- Несколько человек только что улетели в Бангкок.

- Сара Стюарт улетела, не помнишь?

- Твоя жена?!

- Однофамилица.

- Рейс отправлял Кегни.

- Спроси его, а?

- А он уехал.

- Ты не заметил - там была такая черная женщина? Голубоглазая,
черная, высокая женщина?

- Черт их знает... Я их видел со спины, отсюда, из будки. У нее
большой зад? Там была одна с задом громадным, как ракетодром.

- Нет, - ответил Эд, - у той ничего патологического.

- По-твоему - здоровый зад это патология?

- Нет, ну все-таки, - ответил Эд.

- Кажется, высокая черная женщина улетела...

Стюарт вытер со лба пот и медленно положил трубку на рычаг.

"Дура, - подумал он. - Истеричная дура. Конечно, она улетела! А что
ей оставалось делать? Она прилетела ко мне, а я даже не позвал ее к себе.
В конце концов она могла бы понять меня: я искал этой войны, чтобы найти в
себе силу, а она отняла у меня последние силы. Она никогда не хотела
понять меня: она живет по таблице умножения, интегралы не для нее. Ну и
пусть... Пусть пеняет на себя..."

В дверях Эд столкнулся с Лэсли.

- Хэлло, Эд, - сказал он, - у твоего второго пилота сегодня
великолепная женщина.

- Да? - рассеянно переспросил Эд. - Молодец. Ты куда - спать?

- Нет. Мы бомбим то же место, где катаетесь и вы.

- Ночью бомбить там с "фантомов" бессмысленно.

- Смысл не в том, чтобы разбомбить, а в том, чтобы попугать чарли, -
ответил Лэсли. - Пока, Эд.

- Счастливо...

02.44

Степанов и Кемлонг возвращались в пещеры.

- Ситонг, наверное, ищет меня.

- Нет. Он пошел на могилу. Он всегда заворачивает сюда, чтобы зайти
на могилу.

- Какую могилу?

- Здесь убили его жену. Диверсанты во время бомбежки стреляли в людей
из леса. Она должна была через месяц родить ребеночка.

"Когда есть дети, - вспомнил он слова Ситонга, - не страшно умирать:
на земле останется твое семя".

- А ее брату, - продолжала Кемлонг, - оторвало руку, а он художник. И
он теперь не может рисовать. - Кемлонг улыбнулась: - В детстве наши
родители договорились, что я стану его женой.

- Почему же не стала?

- А мы не любим друг друга. Мы просто дружим. Он всегда шутит надо
мной.

- Он тоже живет здесь?

- Да. Хотите, сходим к нему? У него красивые рисунки.

- Очень хочу.

И снова - без всякого перехода - из тишины вырвался рев самолета.
Кемлонг и Степанов упали на землю; раздались близкие взрывы, и самолет
начал набирать высоту.

- Фосфор, - сказала Кемлонг, поднимаясь на локтях. - Слышите?
Фосфор...

Степанов быстро поднялся: неподалеку, возле пещер, густо белело,
словно на утренней осенней тяге вдоль озера стелился плотный туман.

Мимо Степанова пробежал монах Ка Кху.

- Там в пещере дети! - крикнул он. - Там ясли для малышей!

Степанов ринулся туда, обогнав монаха. Споткнувшись возле пещеры, он
упал в белый туман, горло его сдавил спазм, и глаза защипало. Он рассек
ладонь, сильно ушиб колено, но рывком поднялся и побежал в пещеру, кашляя
надрывно и сухо.

Фосфор засасывало в пещеру, словно в вытяжную трубу. Он стелился по
полу. Две женщины в белых халатах, Ситонг и Ка Кху то и дело опускались в
этот белый, удушающий, плотный туман и поднимали с нар маленьких детишек.
Степанов тоже опустился на колени и нащупал в этом плотном, удушающем,
тяжелом тумане двух недвижных детей. Он поднял их, прижав к груди. Сначала
дети были недвижные по-прежнему, но, глотнув свежего воздуха - тяжелый
фосфор не поднимался наверх, - они забились в пронзительном крике.

В пещере стоял страшный, пронзительный детский крик: квадратные рты
детей, синие губы, набухшие веки, серые слезы, катившиеся по впалым щекам,
- все это было нереальным из-за происходившего ужаса. На груди Ситонга
болтался транзисторный приемник. Передавали концерт джазовой музыки; когда
кончился твист, раздались аплодисменты и смех далеких людей, сидевших в
концертном зале. Степанов побежал с детьми к выходу из пещеры, но Кемлонг
крикнула:

- Нельзя! Обратно! Они сейчас будут кидать бомбы!

Кемлонг тоже опустилась на колени и начала ползать по пещере,
ощупывая нары; но всех детей разобрали, и поэтому Кемлонг вытащила из
белого дыма пеленки и одеяльца.

- Они фосфором выгоняют людей под бомбы из пещер, - сказала она,
прижимая пеленки и одеяла к груди.

Чтобы унять дрожь, Степанов прижался спиной к стене пещеры.

Снова прогрохотали тяжелые взрывы, земля под ногами пошатнулась, и с
потолка посыпались мелкие камни.

- Все, - сказал Ситонг, - они отбомбились. Надо детей отнести в
госпиталь, это рядом.

И он длинно выругался...

02.44

Сначала Сара пыталась сопротивляться. Билл придавил ее своим тяжелым,
мускулистым телом к жесткому матрасу. Он жадно целовал ее лицо, шею, а
потом нашел ее рот. Сара вдруг почувствовала слабость, и в голове у нее
все стремительно завертелось, и она ощутила себя - на какое-то мгновение,
отрешенно и со стороны - чужой и податливой. Она чувствовала, как дрожали
ледяные пальцы Билла, пока он неумело раздевал ее. А после, чем ближе был
этот молоденький веснушчатый рыжий парень и чем страшней и нежней ей с ним
было, тем больше ей хотелось, чтобы все это сейчас исчезло, ушло, а рядом
с ней был Эд, а потом она вообще перестала чувствовать что-либо, кроме
себя, только себя, и этого парня, который был с нею...