прелестями... Она равнодушно улыбнулась.
обложили со всех сторон. В таких случаях они всегда что-то натворят сдуру.
говорите, что нет! Я же заметил! Все женщины одинаковы!
грудь, казалась сейчас ожогом.
приходить...
в темноте коридора. На улице, которую она видела в открытую дверь, было
светлее, чем здесь, ночь дышала ей в лицо дождем и холодом, а изо рта ее
собеседника пахло табаком. Не отрываясь от ее губ, он обеими руками тискал
ее от ляжек до затылка, и у нее наконец задрожали колени.
в свой угол, снова поднял воротник и с улыбкой уставился на отглаженный
дождем перекресток и на угловое кафе, где уже закрывали ставни, а посетители
прощались на пороге и разбегались по улицам.
согреть.
***
взглянул сквозь сетку дождя на пустую комнату и раскрытую постель, где на
смятой подушке причудливо чернела брошенная шпилька.
комнату, вынул из шкафа картонную коробку, а из нее - бумажник, стянутый
резинкой. Когда он наконец открыл дверь, казначейские билеты уже лежали в
его портфеле, а школьная фотография валялась разорванной в углу.
работу и не находили нужных вещей, угольщик лез наверх по лестнице и занимал
всю ее ширину своим мешком.
открылась дверь и он оказался лицом к лицу с инспектором, выходившим из
какой-то квартиры.
встретились взглядами, и мсье Гира слегка затошнило, будто съеденный перед
уходом завтрак заворочался в желудке.
лестницы домой уходившего ребенка, а в подъезде, куда подтекали ручейки
дождя, пять или шесть жильцов, теснившихся вокруг консьержки, замолчали
разом, когда он проходил мимо. Мсье Гир привычным жестом притронулся к
шляпе-котелку, выпятил грудь и проследовал дальше, подпрыгивая более
обычного.
Алису. На улице перед молочной оставались только коробки из-под бутылок.
Мсье Гир чуть повернул голову, но все же успел заметить возле прилавка
розовое лицо Алисы, ее белый фартук и голые руки. Она следила за ним, пока
он шел к трамваю, а он смотрел по сторонам. Напротив дома, где он жил,
находилась контора по перевозке мебели, и там на пороге стояли четыре
человека с маленьким бородатым инспектором и наблюдали за ним издалека.
скрывая этого, и увидел группу людей на пороге своего дома. Маленький
бородач пустился бегом вслед за ним. Они почти одновременно подбежали к
трамваю, где к полицейскому присоединился еще один. Стало быть, их в
Вильжюифе было не менее трех. Мсье Гир не столько расслышал, сколько угадал
произнесенные слова:
мсье Гир не слышал. Трамвай шел, полицейские стояли на площадке и
разговаривали, причем один из них время от времени оборачивался к мсье Гиру.
часа простоял перед ней на коленках, раздувая огонь.
взглядом инспектора. Тот устроился в соседнем бистро, у окна, и беседовал со
служанкой, которая наводила блеск на металлическую поверхность стойки и
кофеварку.
уже дело дошло до того, что он был вполне способен присесть на корточки и
заглянуть в зарешеченное окошко.
нагроможденных в глубине подвала, и соорудил из них нечто вроде стены
посреди помещения. Работал он не спеша, в привычном для него ритме,
медленно, но безостановочно.
но снаружи никто не разглядит его рук, он принес свое пальто и достал
ножницы и железную коробку, хранившуюся у него среди бумаг.
которой были подбиты рукава, гораздо более плотную, чем остальная подкладка.
Шил он с наперстком, как настоящий портной, и все покусывал нижнюю губу.
Наконец казначейские билеты оказались надежно зашитыми внутрь, и мсье Гир,
действуя все так же медленно и упорно, разобрал свой бастион из коробок.
растопкой к угольщику. Проходя мимо соседнего бистро, он увидел инспектора,
сидящего с довольным видом перед стаканом грога и разглагольствующего перед
хозяином и служанкой. Инспектор вздрогнул, завидев его, и бросился к двери,
но не успел еще выйти из бистро, как мсье Гир уже вошел к угольщику.
по-прежнему. Трое находившихся там людей застыли как статуи. Но едва он
миновал окно, как хозяин и служанка выбежали на порог и даже ступили на
тротуар, чтобы получше его рассмотреть.
сопроводительными листками - словом, со всем, что положено. Огонь теперь
припекал ему спину, отсвет от него падал на стол, подвальное окошко
вырисовывалось серым квадратом на стене справа, и по нему время от времени
пробегали тени от ног прохожих или тонких колес детской коляски.
написанные с такой осторожностью, что инспектор ничего бы не заметил, даже
если бы вздумал следить за каждым его движением. Первое письмо было
адресовано Виктору, официанту кафе при кегельбане:
хватайте такси и поезжайте на перекресток Вильжюифа. Справа Вы увидите
молочную лавку, купите там что-нибудь. Там вы наверняка застанете служанку,
рыжую девушку, постарайтесь незаметно передать ей прилагаемое письмо.
предназначенное Алисе:
возможные предосторожности. Вещей брать с собой не надо. Я Вас люблю".
таком, как те, что он рассылал клиентам. Мсье Гир долго созерцал его,
чувствуя себя страшно усталым, будто после нескольких часов тяжелой работы.
на почту. Бородатый инспектор лениво тащился следом. Мсье Гир, как всегда,
простоял пять минут у окошка со своими пакетами, а когда он ушел, письмо
Виктору уже направлялось к адресату пневматической почтой.
придавали ему устарелые объявления, настенные часы, мокрые следы на плитах
пола. А мсье Гир все не уходил оттуда. У него ведь больше не было
необходимости находиться в том или другом определенном месте. Впереди было
еще много времени. Контора на улице Сен-Мор уже не была его конторой. Его
комната в Вильжюифе уже не была его комнатой. Его домом теперь было черное
пальто с бархатным воротником, у которого рукава и плечи были подбиты
жесткой бумагой.
читает объявления, одно за другим.
останавливались в нерешительности, как перед бурным потоком. Такси замедляли
ход, опасаясь, чтобы их не занесло. В киосках мало-помалу таяли газеты.
становились все мрачнее и прохожие теснились кучками на пороге домов или
топтались в маленьких барах, надеясь на просвет в тучах, - в это самое время
радость совершенно преобразила мсье Гира. Держа зонтик высоко над головой,
он брел без всякой цели, не опасаясь, что его забрызгают или что он
Трубников Александр
Березин Федор
Андреев Николай
Березин Федор
Махров Алексей
Посняков Андрей