Чтение 16–й страницы книги ~Звонок в дверь~

одном уровне с моими, -- сказал Вульф. -- Если вы намерены
говорить со мной в повышенном тоне, мистер Гудвин сейчас же
выведет вас воя. Если вы сядете вот в это кресло, измените свой
тон и сообщите мне уважительную причину, по которой мне следует
отчитываться перед вами, я готов вас выслушать.

Квайл открыл было рот, но тут же его закрыл. Он повернул
голову, видимо, для того, чтобы еще раз взглянуть на меня и
определить, справлюсь ли я с ним. Я не стал бы возражать, если
бы он решил, что у меня не хватит сил для этого, так как после
прошедших суток я с удовольствием воспользовался бы предлогом,
чтобы вывихнуть руку еще кому-нибудь. Однако он отвернулся от
меня, сел в кресло, обитое красной кожей, и, хмурясь, заявил
Вульфу:

-- Я кое-что знаю о вас. -- Он сказал это более спокойно,
но еще не в тоне светского разговора. -- Знаю ваши методы. Если
вы хотите сорвать куш с миссис Элтхауз -- это ее дело, но вам
не удастся ничего получить от мисс Хинклсй. Я не намерен...

-- Арчи, -- обернулся ко мне Вульф, -- выведи его. Фриц
откроет дверь. -- Он нажал кнопку звонка.

Я подошел к креслу и остановился, посматривая на нашего
героя. Появившемуся Фрицу Вульф приказал растворить дверь.

Положение Квайла было не из завидных. Я стоял перед ним и
мог взять его на любой прием. Но и своему положению я
завидовать не мог. Вытащить из мягкого кресла человека весом
фунтов сто восемьдесят, если он как следует упрется, -- целая
проблема. Однако он сидел, не подобрав ноги под кресло. Я
сделал вид, что хочу сжватить его за плечи, а затем нырнул,
вцепился ему в лодыжки, рванул и, повалив на спину, вытащил в
вестибюль прежде, чем он начал сопротивляться. У входной двери
я остановился, а Фриц прижал его руки к полу.

-- Наше крыльцо обледенело, -- сообщил я. -- Я позволю вам
встать и отдам пальто и шляпу, если вы уйдете
подобру-поздорову. Я знаю больше всяких трюков, чем вы.
Договорились?

-- Да. Бандитская рожа!

-- Моя фамилия Гудвин, но сейчас я не намерен открывать
дискуссию. Отпусти его, Фриц.

Квайл встал. Фриц уже снял с вешалки пальто гостя, как
вдруг Квайл сказал:

-- Хочу вернуться в кабинет.

-- Это невозможно. У вас плохие манеры.

-- Я хочу только спросить его.

-- Вежливо и тактично?

-- Да.

Я закрыл уже распахнутую дверь.

-- В вашем распоряжении две минуты. Не садитесь, пока вам
не предложат, не повышайте голоса и не употребляйте таких
выражений, как "бандитская рожа".

Мы гуськом направились через вестибюль и вошли в кабинет.
Фриц шел впереди, а я замыкал шествие. Вульф, прекрасно
слышавший псе, что говорилось в вестибюле, холодно взглянул на
Квайла.

-- Вы хотели, чтобы я сообщил вам уважительную причину, --
обратился он к Вульфу. -- Я друг мисс Мэриен Хинклей. Она
позвонила мне и рассказала о Гудвине -- о том, что он сообщил
ей и миссис Элтхауз. Я посоветовал ей не приходить к вам
сегодня вечером, но она сказала, что придет. В девять часов?

-- Да.

-- В таком случае я... -- Он умолк, пытаясь сдержаться, и
затем, хоть и с трудом, нашел нужную форму обращения: -- Я хочу
присутствовать. Вы разрешите... Можно мне прийти?

-- Если вы будете прилично себя вести.

-- Да.

-- Две минуты истекли, -- сказал я.

В девять часов десять минут вечера я явился на кухню.
Вульф спорил с Фрицем о том, сколько ягод можжевельника следует
класть в маринад для отбивных котлет из. филе телятины. Зная,
что диспут может продолжаться до бесконечности, я извинился и
сообщил:

-- Пришли все, кого мы приглашали, и еще кое-кто. Явился
отец -- Давид Элтхауз: он лыс, сидит позади всех, справа от
вашего стола. С ним адвокат Бернард Фромм -- тоже позади,
слева.

-- Я не хочу, чтобы он присутствовал, -- хмурясь, заявил
Вульф.

-- Сказать ему об этом?

-- Будь он проклят! -- Вульф повернулся к Фрицу. -- Мне
кажется, что три, но поступай как знаешь. Если положишь пять,
мне не нужно будет даже пробовать, я и по запаху узнаю. С
четырьмя это еще может быть съедобно. -- Вульф кивнул и
последовал за мной в кабинет.

Он обошел вокруг красного кресла, в котором сидела миссис
Элтхауз, и стоял, пока я называл фамилии присутствующих.
Впереди на стульях сидели Винсент Ярмек, Мэриен Хинклей и
Тимоти Квайл, дальше -- Давид Элтхауз и Бернард Фромм. Таким
образом, ближе всех ко мне оказался Квайл, что было весьма
кстати.

Вульф сел, обвел глазами собравшихся и сказал:

-- Должен предупредить вас о возможности того, что
работники Федерального бюро расследований с помощью электронных
приборов подслушивают все, что говорится в этой комнате. Мы с
мистером Гудвином полагаем, что это хоть и маловероятно, однако
вполне возможно. Надеюсь, что вы...

-- Зачем им это нужно? -- перебил адвокат Фромм таким
тоном, словно вел перекрестный допрос на судебном заседании.

-- Вам это сейчас станет ясно, мистер Фромм. Мне думается,
что вы должны знать о наличии такой возможности, как бы
маловероятна она ни была. Ну а теперь я попрошу вас проявить
снисходительность и послушать меня в течение некоторого
времени. Я понимаю, что вы -- отец, мать, невеста и знакомые
человека, убитого семь недель назад, -- поможете мне в моем
деле, только если я докажу вам, что наши интересы совпадают.
Как вы знаете, преступник до сих пор не найден. Я намерен найти
его. Намерен доказать, что Моррис Элтхауз убит сотрудниками
Федерального бюро расследований.

-- Каким образом? -- перебил Ярмек.

-- Это намерение подкрепляется двумя соображениями, --
кивнув, продолжал Вульф. -- Недавно при выполнении одного
поручения у меня возникла необходимость навести справки,
касающиеся определенной деятельности ФБР, которое немедленно
реагировало на это, попытавшись аннулировать мою лицензию на
производство расследований в качестве частного детектива.
Возможно, что ФБР удастся проделать это, но во всех случаях я
буду продолжать расследование как частное лицо и, конечно,
докажу абсолютную вздорность утверждений ФБР, будто оно стоит
на страже закона и справедливости. Таково мое первое
соображение. Второе состоит в том, что я давно уже имею все
основания быть недовольным нью-йоркской полицией. Чиновники
полиции неоднократно пытались помешать моей вполне законной
деятельности. Не раз грозили привлечь меня к ответственности
якобы за сокрытие важных данных, за препятствия, которые я
будто бы создаю на пути осуществления законности. Я с
удовлетворением воспользуюсь возможностью доказать, что не я, а
они попирают справедливость, ибо им или известно о причастности
ФБР к убийству Морриса Элтхауза, или они подозревают это. Это
так же...

-- Слишком многословно, -- прервал его Фромм. -- Вы можете
подкрепить чем-нибудь свои утверждения?

-- Умозрительно -- да. Полиция и окружной прокурор знают,
что Моррис Элтхауз собирал материалы для статьи о ФБР, но в
квартире убитого этих материалов не оказалось. Мистер Ярмек, я
полагаю, вы имели отношение к этой статье?

Винсент Ярмек породил на типичного старшего редактора,
каким я их себе представлял: круглые сутулые плечи, крепко
сжатый маленький рот и настолько выцветшие глаза, что
приходилось только догадываться о наличии их у него за очками.

-- Да, имел, -- ответил или, вернее, пропищал он.

-- Удалось мистеру Элтхаузу собрать такие материалы?

-- Разумеется.

-- Он передал их вам или хранил у себя?

-- Я считал, что они находятся у него, однако полиция меня
информировала, что в его квартире ничего не обнаружено.

-- Какой вы сделали вывод из этого?

-- Единственно возможный: очевидно, кто-то их взял.
Маловероятно, чтобы Моррис хранил материалы в другом месте.

-- Сегодня днем миссис Элтхауз сообщила мистеру Гудвину о
том, что вы подозреваете, будто эти материалы изъяты