подруге моего детства. Второй раз - совсем уж недавно - опять-таки
совершенно случайно повстречались на Поцелуйке...
неясности чьих-либо иных мотивов на месте не обнаружено никаких
подкрепляющих твою версию следов.
человека в перчатках.
душном фургоне полицейского "козлика" в обществе смешно сурового, совсем
молодого констебля уголком губ он улыбался счастливой перспективе хоть пару
часов побывать в знакомом и совсем не похожем на камеру месте. Его охранник
по-своему истолковывал блеск в глазах опасного подозреваемого и не убирал
руку с колена ни на секунду, готовясь в любой момент залезть в
предусмотрительно расстегнутую кобуру.
немного симпатизировавший ему Радченко пытался вести дело не спеша, как бы
основательно, то мерзкий Крийзиман рвал и метал - выслуживался, зараза. В
результате его стараний все дело ужали до сорока минут.
больше не нужен, пусть в "номере" прохлаждается.
когда трое старожилов стали объяснять новичку что-то про мужское братство,
маму и одну общую сиську, а тот их не понял и, недолго думая, уложил
"спать". Конечно, можно было бы приписать наглому Петраускасу еще один
пунктик в его славное дело. Но вмешался Радченко, который все старания
помощника зарубил, а задержанного просто перевел в другую камеру, где он и
пребывал ныне в сладком одиночестве, посмеиваясь над Крийзиманом и
неудавшимися попытками его запугать...
мордоворота, какие обычно от не фиг делать гнут подковы да гвозди кулачиной
забивают. Первому "ангелу-хранителю" пришлось срочно сорваться в больницу,
куда с сильным отравлением угодила вдруг его жена.
поглядывали друг на друга и изо всех сил изображали расслабленный вид.
Правда, Стасис и в самом деле не слишком напрягался, ибо ничего дурного от
констебля Голованько не ожидал.
скамью и обхватил шею потными лапищами.
охвативший Стасиса ужас вонью из годами нечищенной пасти.
он с тоской думал лишь об одном: "Чего это все так навалились на меня? Уже и
менты почитают за честь ухайдакать бедного Петраускаса!"
от боли и самосострадания сердце!
туши набок. Маневр был неожиданен и иррационален, что вполне удался -
ослабляя на пару секунд железную хватку лапищ, констебль оказался на боку и
предоставил жертве некоторую свободу действий. Если данное применимо к
человеку в наручниках...
коленом в дряблый живот, с любовным трепетом прислушался к выразительному
хрюканью и для большего эффекта повторил удар. На сей раз Голованько охнул,
закатил глаза, но слабеющих рук с шеи парня все равно не убирал.
холодный, грязный пол фургона. Вставание на колени заняло у него некоторое
время, ибо машину изрядно мотало. И как только он поднял лицо, в лоб ухнул
тяжеленный квадратный кулак, заваливший его обратно на спину.
ноги; подцепил ступней щиколотку нагибающегося над ним верзилы и пяткой
другой ноги толкнул его под колено. Голованько взмахнул руками-кувалдами, не
удержался и, ударившись затылком о стальную стену, рухнул в угол фургона.
Не доверяя первому впечатлению, он подполз к раскинувшему конечности
мучителю и разглядел его вблизи. Тот едва заметно дышал и не подавал никаких
признаков работы сознания.
напряженной борьбы.
кармины Голованько, нащупал висящую на брелоке связку с ключами и дрожащими
руками расстегнул наручники.
И в следующий миг скорее почувствовал, нежели услышал, позади подозрительное
движение и мгновенно метнул туда локоть, угодивший в челюсть не кстати для
себя ожившего констебля.
несчастной сигареты.
поудобнее. - В этом вся прелесть северных городов. Наверное, из-за белых
ночей я и переехал сюда из Риги...
перегрузки было выбрано совершенно безлюдное - "дикий", каменистый пляж; с
одной стороны ограниченный душистым хвойным леском, с другой - упирающийся в
шипящее слабым прибоем море. Здесь и днем-то редко кто появляется, не говоря
уже о середине ночи.
возмутился Чабан.
должна прибыть с часу до двух, а до этих самых двух оставалось еще минут
двадцать.
странный Петраускас сбежал из-под следствия. Этот факт смутил и Хана, ранее
убежденного в полной нейтральности парня. Ведь не просто драпанул, а именно
в день прибытия товара. И чего засуетился, если не виноват в смерти
питерских ребят?
люди Антона. Им предстояло встретить машину, погрузить товар на катер и
доставить его на причал в Копли. Они понятия не имели, что неподалеку
находился Валдис со своими людьми - на случай непредвиденных обстоятельств.
По замыслу Хана любому "стороннему" наблюдателю должно было казаться, будто
он, как всегда, обходится одной бригадой...
огни фар.
двух еще целых семь минут.
случится, то до Таллинна, он мог теперь расслабиться и отдыхать: "дело в
шляпе".
через кочки, стали уже различимы во тьме леска. Люди на пляже с готовностью
рассыпались, Антон извлек из кармана куртки фонарик и просигналил - в ответ
мигнули фары машины.
мечтательно закатил глаза. - Часа в три буду у Верки - вот душу отведу!
попереживать. Заглянул он к ней средь ночи, а там гость - "таинственный
незнакомец". Чабан бил его минут двадцать - до потерн сознания. А когда
Веркин визг перешел в хрип - и за нее взялся... Словом, небольшая любовная
драма приключилась. Не будь Чабан при хороших "бабках" - конец истории. Но
за свои двадцать четыре года бурной жизни, из которых не менее десяти было
посвящено освоению искусства "постельной борьбы", Верка четко усвоила, чего
стоит денежный хахаль. Два дня она "замаливала" грехи и умасливала ревнивого
любовника. И удалось: Чабан вроде даже поверил, что пойманный им гость
действительно был случайным и ни в чем не повинным странником...
непонятное. Сначала Антон у двери водителя, а затем и остальные члены его
команды стали нехотя тянуть руки вверх и отступать понемногу назад. Один
кинулся было бежать, но приглушенный хлопок из кабины автофургона повалил
его навзничь.
Валдиса: какое будет решение?
Сопоставив факты и выстроив нехитрую логическую цепь, неожиданно для себя он
нашел ответы на все мучавшие его доселе вопросы. Первое: Хлыст осведомлен о
делах Хана не хуже его самого. Второе: у него (скорее же - у кого-то за его