запачканы кровью; он предложил ей огромный кусок теплого сырого мяса.
Девочка в ужасе отшатнулась от него. По-видимому, Корака очень огорчило ее
нежелание отведать мяса; он побежал в лес и принес ей сочных плодов. Девочка
снова почувствовала благодарность и уважение к своему спасителю. Она
наградила его нежной улыбкой. О, если бы она знала, что значила эта улыбка
для одинокого мальчика, жаждавшего любви!
боялся, что девочка во сне упадет с дерева; положить ее спать на землю
нельзя, ее растерзают дикие звери. И мальчик уложил девочку на широкой ветке
между собой и Акутом так, чтобы она не могла упасть и чтобы ей было тепло от
их тел.
под нею, и косматое чудовище, лежавшее рядом; но в конце концов природа
взяла верх над этими страхами, и она забылась в глубоком сне.
могла решить, проснулась ли она или все еще грезит во сне. Ее голова сползла
с плеча Корака, и взор ее упал на волосатую спину обезьяны. Она съежилась от
страха. Затем она почувствовала, что кто-то держит ее, и, повернув голову,
встретила улыбающийся взор юноши. Когда он улыбался ей, все ее страхи
рассеивались. Она крепче прижалась к нему, чтобы быть подальше от ужасной
обезьяны.
отвечала ему по-арабски. Арабский язык был также незнаком ему, как ей
обезьяний. Акут сел на суку и смотрел на них. Он понимал, что говорил Корак,
а девочка издавала какие-то глупые звуки, непонятные и смешные. Акут не
понимал, чем она так понравилась Кораку. Он долго и пристально смотрел на
нее, внимательно следил за каждым ее движением, затем почесал голову, встал
и отряхнулся.
ее немножко попугать: пригнувшись к ветке, он протянул свою длинную косматую
лапу, как бы собираясь схватить ее. Глаза у Акута были веселые: он
забавлялся. Увлеченный своей шуткой, он не заметил, как у мальчика сузились
зрачки, как тот втянул голову в широкие плечи, приготовляясь к нападению.
Едва лапа обезьяны коснулась девочкиной руки, как юноша внезапно вскочил на
ноги и испустил короткое ворчание. Перед глазами Мериэм мелькнул кулак и
сильно ударил по физиономии удивленного Акута. Акут перевернулся и полетел с
дерева вниз.
ближайших кустах. Девочка тоже посмотрела вниз. Но она не видела ничего,
кроме рассерженной обезьяны, с ворчанием встававшей на задние лапы.
Внезапно, как стрела из лука, куча пятнистого меха метнулась на спину Акута.
То была Шита-пантера.
ужаса, но не потому, что она испугалась за судьбу обезьяны, а потому, что
юноша, только что побивший это чудовище, собирался совершить безумный
поступок.
повис на ветвях. В то мгновение, когда Шита готовилась вонзить свои острые
клыки в тело обреченного Акута, Убийца вскочил ей прямо на спину.
выдрать и клока шерсти из обезьяньей шкуры; с диким воем стала она
кружиться, бросаться на спину, стараясь когтями и клыками поймать врага,
впившегося зубами ей в затылок и не перестававшего колоть ей бок ударами
ножа.
для такого грузного зверя вскочил на дерево рядом с девочкой; но когда он
увидел, что случилось, он мгновенно спрыгнул обратно на землю. Перед лицом
опасности, угрожавшей его товарищу, он сразу позабыл недавнюю обиду и так же
был готов без раздумья жертвовать собой ради друга, как Корак ради него.
зверей, которые с остервенением рвали ее на части. Крича, ворча и воя,
кружились они втроем в кустах, заставляя дрожать на дереве единственного
зрителя этой дикой сцены, маленькую Мериэм, испуганно прижимавшую Джику к
своей детской груди.
последний раз и безжизненно растянулась в траве. Юноша и обезьяна встали на
ноги, и их взоры скрестились над простертым трупом врага. Корак кивнул
головой в сторону девочки.
выпрямился, поднял взор к небесам и издал такой ужасный вой, что девочка
снова вздрогнула и съежилась. Это был крик победы. Мальчик одну минуту
безмолвно глядел на Акута. Затем он вскочил на дерево и поспешил к девочке.
Акут присоединился к ним. Несколько минут он зализывал свои раны. Затем он
отправился искать себе завтрак.
происшествий. Вернее, не случалось ничего необыкновенного для юноши и
обезьяны: для девочки это был непрерывный кошмар, длившийся много дней и
недель, пока она не привыкла спокойно смотреть в безглавый лик смерти и
перестала содрогаться при прикосновении ее холодной мантии. Постепенно она
выучивалась единственному способу обмена мыслями со своими друзьями -- языку
обезьян. Гораздо быстрее постигла она искусство джунглей и, в конце концов,
часто была им полезной -- стояла на страже, пока они спали, помогала им
находить след зверей и т. п. Акут разговаривал с ней только в случаях
крайней необходимости, но по большей части старался ее избегать. Юноша был
всегда добр к ней и готов был переносить ради нее какие угодно неудобства и
лишения. Заметив, что она страдает от ночного холода и сырости и что ей
очень неудобно спать, он построил для нее маленький шалаш в ветвях
испанского дерева. Там маленькая Мериэм спала в тепле, уюте и безопасности.
Убийца и обезьяна спали поблизости на голых ветвях. Корак часто устраивался
у самого входа в шалаш, чтобы охранять свою подругу от хищных зверей. Шалаш
был очень высоко над землей, и им не приходилось бояться Шиты. Но им могла
угрожать опасность от Хисты-змеи и от павиана, жившего неподалеку и всегда
скалившего зубы при встрече с ними.
были возвращаться к своему дереву. Река протекала рядом; дичи, плодов и рыбы
было кругом в изобилии. Их жизнь протекала в той повседневной суете, которой
живут все дикие: они либо искали чего бы поесть, либо спали. Они никогда не
думали о завтрашнем дне.
столице, ему казалось, что там жил не он, а какое-то другое существо; он
совершенно не надеялся вернуться когда-нибудь в культурные страны. Ибо,
стараясь избегать тех, с кем он когда-то хотел подружиться, он зашел так
далеко в глубь дикого материка, что чувствовал себя теперь навсегда
похороненным в джунглях.
недоставало в джунглях -- товарища-человека. В его дружбе с девочкой не было
никакого оттенка чувственности: они были друзьями, товарищами -- не больше.
Они относились друг к другу как два мальчика, если не считать немного
внимания и покровительства, которое инстинктивно оказывал ей Корак.
оба не знали; но, по мере того, как юноша становился старше, было ясно, что
и его посетит любовь, как всякого другого самца в диких джунглях.
собирались вокруг них поболтать и попрыгать. Акута они очень боялись и
держались от него в стороне. Корака они боялись меньше, но, когда мужчины
уходили, мартышки подходили к Мериэм близко-близко, рассматривали ее
украшения и играли с Джикой, которая очень забавляла их. Девочка веселилась
с мартышками и кормила их. Они развлекали ее в долгие часы, когда Корака не
было дома.
покинула деревню шейха. Теперь она была одета так же, как и Мериэм: платье
ее составлял лоскуток леопардовой шкуры, прикрывавший ее с плеч до колен.
Несколько травинок, вставленных в сбившийся ком волос, заменяли ей перья.
Такие же травинки на руках и ногах служили ей браслетами. Джика стала
настоящей дикаркой. Но сердце у нее не изменилось: она осталась такой же
внимательной слушательницей, как и раньше. Ее драгоценным качеством было то,
что она никогда не перебивала и ничего не рассказывала о себе.
слушала Мериэм. Кукла сидела, прислонившись к стволу дерева, а ее хозяйка с
кошачьей грацией лежала перед ней на толстой ветке.
Скучно и тоскливо в джунглях, когда с нами нет Корака. Что он принесет нам
сегодня? Еще один блестящий браслет для моей ноги? Или мягкий замшевый пояс,
который он отнимет у чернокожей женщины? Он говорит, что ему гораздо труднее
отнять украшения у женщины, чем у мужчины, потому что женщин он не убивает.
Женщины борются с ним и кричат; на их крики прибегают мужчины с копьями и
стрелами; Кораку приходится взбираться на дерево. Иногда он тащит за собой
на дерево и женщину и там отнимает у нее украшения для Мериэм. Он говорит,
что негры стали бояться его и когда он появляется, все -- и мужчины, и
женщины -- прячутся в своих хижинах. Но он и туда бежит за ними и редко
возвращается, не достав стрел для себя и подарков для Мериэм. Корак в
джунглях -- могучий владыка, это -- наш Корак, нет, мой Корак, мой, мой,
мой!
излияния: