если когда и были, остались далеко в прошлом, теперь он и не думал об этом.
А если изредка и приходила в голову этакая идея, то со слабым сожалением -
так мужчина вспоминает о неразумных мечтах детства. А ведь он помнил чуть ли
не каждую минуту мальчишеских лет - он едва успел переступить ту грань, что
отделяет взрослую жизнь от детства. И теперь Ранд старался думать только об
одном: что он должен сделать. Судьба и долг не позволяли свернуть с
предначертанного пути, точно поводья в руке беспощадного всадника, но ведь
Ранда частенько называли упрямцем. Дорога должна быть пройдена, но если
можно добраться до ее конца разными путями, то - кто знает? - вдруг это еще
и не конец. Шансов на такой исход мало. Точнее, почти ни одного. Пророчества
требовали его крови.
хоть оно и спускалось уже к скалистым горам - голым, почти без единого
клочка зелени. В этом суровом, изломанном краю, где земля потрескалась от
зноя, где люди убивали и умирали за крохотную - перешагнуть можно - лужицу
воды, никто и не подумал бы искать громадный город. Его давным-давно
исчезнувшие строители не закончили своей работы. Тут и там поднимались
невероятно высокие здания, уступчатые и гладкостенные дворцы иногда
обрывались неровной кирпичной кладкой на восьмом-десятом этаже. Много выше
парили башни, но взор то и дело натыкался на недостроенные громады. С
четверть некогда исполинских зданий с толстыми колоннами и бесчисленными
окнами из цветного стекла лежали, будто разбросанные булыжники, поперек
широких проспектов, посреди которых тянулись полосы голой земли, земли,
никогда не знавшей деревьев, для которых она предназначалась. Изумительные
фонтаны сухи, как и сотни сотен лет. И весь труд затрачен впустую, строители
умерли, так и не завершив своей работы. Но порой Ранда посещала мысль, что
город лишь начали возводить - для того, чтобы его нашел он.
наполовину спятил. Ранд не удержался и криво усмехнулся. С мужчинами и
женщинами. пришедшими сюда давным-давно, были Айз Седай, и кому, как не им,
знать "Кариатонский цикл", Пророчества о Драконе. Или, что более вероятно,
они-то и написали Пророчества. Высоковато залетел, а? Голова не кружится?
наполовину объяла протянувшаяся тень;
кресла, престранные вещицы и удивительные фигурки из металла, камня, стекла
- Ранд ничему не мог дать названия. Их разбросало так, словно здесь бушевала
буря. Даже тени казались прохладными лишь в сравнении с залитыми солнцем
улицами. Мужчины в груботканой одежде - не айильцы, - обливаясь потом,
грузили на фургоны вещи, которые выбирала невысокая стройная женщина в
шелковом платье чистейшего голубого цвета. Она плавно, с прямой спиной
переходила от предмета к предмету, будто тягостная жара не давила на нее,
как на других, хотя голову ее охватывало влажное полотно. Она просто не
позволяла себе страдать от нещадного солнца. Ранд готов был поспорить, что
женщина даже не вспотела.
Кадир, как все считали, купец. Он был в кремового цвета шелковых одеждах,
сегодня насквозь пропотевших. Он то и дело утирал лицо большим платком и
громкими проклятиями подбадривал подручных - охранников и возниц своего
каравана фургонов. Но стоило стройной женщине указать на какой-либо предмет,
малый или большой, как Кадир наравне с прочими с готовностью бросался
поднимать, тащить, переворачивать. Чтобы подчинить себе других, Айз Седай
незачем выделяться внушительной фигурой, но Ранд подозревал, что Морейн
командовала бы не хуже, даже если бы никогда и рядом с Белой Башней не
стояла.
искривленную дверную раму, вытесанную из краснокамня, - углы ее были
соединены как- то странно для человеческого взора. Рама стояла прямо и
свободно поворачивалась, но, как те двое ни надрывались, наклоняться и
опрокидываться не желала. И тут один из грузчиков поскользнулся и упал
животом на раму. Ранд напрягся. Мгновение казалось, что от бедолаги остались
только бьющиеся в панике ноги - выше пояса тело исчезло. Потом Лан сделал
несколько шагов и выдернул упавшего из проема, ухватив того за поясной
ремень. Лан был Стражем, связанным с Морейн узами, а как - Ранд не понимал.
Этот суровый воин в одеждах зеленых оттенков двигался легко и уверенно, как
айилец, напоминая вышедшего на охоту волка. Меч у бедра казался неотделимым
от Стража; меч был его частью, продолжением руки. Лан разжал пальцы, и
работник шлепнулся на мостовую, где и остался сидеть. Вопли перепуганного
бедолаги слабо донеслись до Ранда, а его сотоварищ в любой миг был готов
дать деру. Некоторые из людей Кадира, случайно оказавшиеся рядом с этой
парой, переглядывались, явно прикидывая, не лучше ли и им убраться отсюда.
не обошлось. Она мягко двигалась от одного человека к другому. Ее манера
держаться была столь впечатляюща, что Ранд точно наяву слышал распоряжения,
слетающие с ее губ, приказы столь уверенные, что не повиноваться им
представлялось верхом глупости. Отдавая короткие распоряжения, она
преодолела всякое сопротивление, подавила в корне все возражения, вернула
грузчиков к работе. Двое вновь взялись за дверную раму и ворочали ее с не
меньшим рвением, чем раньше, хотя и косились на Морейн, полагая, что она не
видит их взглядов. По-своему Морейн была еще суровей и безжалостней Лана.
са'ангриалами, или тер'ангриалами, созданными еще до Разлома Мира, чтобы
многократно усиливать поток Единой Силы или по-разному использовать ее.
Сработаны они были несомненно с помощью Силы, хотя теперь даже Айз Седай не
знали секретов их изготовления. У Ранда имелись подозрения, даже больше чем
подозрения, о предназначении этой словно перекосившейся дверной рамы: она и
в самом деле была дверью - в иной мир, но о назначении остальных предметов у
него не было ни малейшего понятия. И не только он - никто ничего не знал.
Потому-то Морейн так стремилась отправить в Башню для изучения как можно
больше ценных находок. Скорей всего, даже в Башне не хранилось столько
предметов, имеющих отношение к Силе, сколько валялось на этой площади, а
ведь считалось, что Башня обладает крупнейшим их собранием. И тем не менее
Башня знала назначение лишь считанных раритетов из своей богатейшей
коллекции.
то, что ему было нужно, он уже забрал. Пожалуй, взял гораздо больше, чем
хотел.
высотой, стоял небольшой лес стеклянных колонн, каждая не уступала высотой
дереву, и были они такие тонкие, что казалось, первая же буря повалит их и
разобьет. Хотя до них и дотянулся краешек тени, колонны сверкали и искрились
пойманным и отраженным солнечным светом. Несчетные годы айильские мужчины
входили в этот стеклянный лес и возвращались оттуда, отмеченные тем же
знаком, что и Ранд. Но знак этот был у них лишь на одной руке, и отличал он
вождей кланов. Айильцы либо выходили оттуда с этим знаком, либо не выходили
вовсе. Айильские женщины тоже приходили в этот город, стремясь к званию
Хранительницы Мудрости. Более никто - ни живой, ни мертвый. "Мужчина может
войти в Руидин один раз, женщина - дважды; большее означает смерть". Так
говорили Хранительницы Мудрости, и раньше так и было. Теперь в Руидин мог
войти любой.
с каждым днем на земляных полосах посередине улиц появлялось все больше
бобов, кабачков или ростков земая, старательно поливаемых из глиняных
горшков. Воду носили из возникшего ниоткуда громадного озера, заполнившего
южный конец долины. Во всей стране Айил это было единственное озеро, где
столько воды. Тысячи людей разбили лагеря на склонах ближних гор. даже на
самом Чейндаре. куда прежде ступали лишь немногие явившиеся для ритуала,
когда в Руидин отправлялись один мужчина или одна женщина.
этот раз, как он надеялся - надеялся вопреки всему, - перемены будут к
лучшему. Такой исход еще возможен. Но сожженное дерево будто насмехалось над
ним. Авендесора, легендарное Древо Жизни. О его местонахождении умалчивали
все сказания, и неожиданно оно обнаружилось именно здесь. Морейн утверждала,
что Древо все еще живо, еще способно вновь пустить ростки, но Ранд видел
пока лишь почерневшую кору и голые ветви
не самой большой в Руидине комнате, - в двух стенах прорезаны высокие окна,
купольный потолок выложен фантастической мозаикой: крылатые люди и животные.
Оставшаяся в городе мебель сгнила давным-давно даже в этом сухом воздухе, а
то немногое, что уцелело, источили черви и жучки. Но у дальней стены стояло
кресло с высокой спинкой, еще крепкое, с хорошо сохранившейся золоченой
отделкой. Однако кресло не шло ни в какое сравнение с прекрасным столом,
широко расставившим свои ножки - богато украшенные, как и края столешницы,
великолепной резьбой в виде цветков Кто-то натер дерево воском, и оно,
несмотря на почтенный возраст, светилось изнутри Стол и кресло отыскали для
Ранда айильцы. хотя и покачивали головами, поглядывая на непривычные им
предметы обстановки. В Пустыне слишком мало деревьев, которые могут дать
ровную и длинную древесину для изготовления похожего кресла, и уж наверняка
во всей Пустыне не сыщешь подходящего дерева для стола.
выложенный темно-красной плиткой пол покрывал превосходный шелковый ковер из
Иллиана, голубых и золотых тонов Ковер явно добыт в какой-то давнишней
битве. Вокруг него были разбросаны яркие шелковые подушки с кистями на
уголках. На таких-то подушках, а не на стульях и располагались обычно
айильцы, но чаще они сидели на пятках, причем с таким комфортом, с каким
Ранд устроился бы в мягком кресле.
возглавляли кланы, которые уже последовали за Рандом. Вернее, за
Тем-Кто-Пришел-с- Рассветом Причем отнюдь не всегда с готовностью. Ранд
Березин Федор
Флинт Эрик
Суворов Виктор
Орлов Алекс
Эриксон Стивен
Чернецов Андрей