это уже не представляло никакого интереса, ибо к тому времени Минский и Гуд
разработали методику автоматического зарождения и самовоспроизведения
нервных цепей в соответствии с любой произвольно выбранной программой.
Оказалось, что искусственный мозг можно "выращивать" посредством процесса,
поразительно сходного с развитием человеческого мозга. Точные детали этого
процесса в каждом отдельном случае так и оставались неизвестным и; впрочем,
будь они даже известны, человеческий разум не смог бы постичь всю их
сложность. Но как бы ни был устроен этот машинный мозг, главное заключалось
в том, что он мог воспроизводить большинство операций человеческого мозга,
причем быстрее и надеж нее. (Правда, некоторые философы по-прежнему
предпочитали слово "имитировать" вместо "воспроизводить".) Такая машина
стоила чрезвычайно дорого, и компьютеров типа ЭАЛ-9000 было изготовлено
всего несколько экземпляров, однако старая шутка, гласящая, что п роизводить
органические мозги с помощью необученной рабочей силы всегда проще, начинала
уже звучать немного плоско. ЭАЛ был подготовлен к этой экспедиции не менее
тщательно, чем его живые коллеги, и во много раз скорее - ведь он не только
неизмеримо быст рей усваивал любые данные, но и никогда не нуждался в
отдыхе. Первейшей его задачей было управлять всеми системами
жизнеобеспечения корабля, непрерывно контролировать давление кислорода,
температуру, герметичность оболочки, радиацию и прочее взаимосвязан ные
факторы, от которых зависела жизнь хрупкого человеческого груза. Он мог
выполнять сложнейшие штурманские расчеты в осуществлять необходимое
маневрирование, когда нужно было менять курс корабля. Еще он мог неустанно
следить за спящими членами экипажа, уточнять состояние окружающей среды и
делать внутривенные вливания микроскопических доз жидкостей, которые
поддерживали их жизнь.
вручную, а ответы машина выдавала с помощью скоростных буквопечатающих
устройств или каких-либо визуальных индикаторов. ЭАЛ тоже умел это делать,
когда надо, но главным средством обще ния между ним и его коллегами была
устная речь. Пул и Боумен могли говорить с ЭАЛом, словно он был человеком, а
он отвечал на великолепном образном человеческом языке, которому был обучен
за быстротечные недели своего электронного детства.
математиком Аланом Тьюрингом еще в 40-х годах. Тьюринг указал, что если
машина способна вести продолжительный диалог - не важно, с помощью ли
пишущей машинки или через микрофо н, - и ее ответы нельзя отличить от тех,
которые мог бы дать на ее месте человек, то такая машина мыслит в любом
разумном значении этого слова. ЭАЛ мог бы шутя сдать тест Тьюринга.
кораблем. При чрезвычайных обстоятельствах, если на его сигналы никто не
ответит, он должен разбудить спящих членов экипажа, пустив в ход
электрические или химические стимулят оры. Если это не удастся, он обязан
радировать на Землю и запросить дальнейших указаний. Наконец, на случай,
если ответ с Земли не придет, ЭАЛ был запрограммирован так, что мог принять
необходимые меры для сохранения корабля и продолжения полета: ведь он один
знал его истинную задачу, о которой бодрствующие астронавты даже не
подозревали. Пул и Боумен нередко в шутку называли себя сторожами корабля,
который, в сущности, мог сам управлять собою. Если бы они ведали, сколь
близка к правде эта шутка!
Глава 17
Будни полета
знали, во всяком случае теоретически, что они должны делать в каждую минуту
каждых суток. Они несли вахту поочередно, по двенадцать часов, так что один
из них обязательно бодрство вал. Вахтенный офицер неотлучно находился у
пульта управления, а другой в это время занимался хозяйственно-бытовыми
дедами, совершал контрольный обход корабля, выполнял разные непредвиденные
работы, которых всегда было предостаточно, ну и, конечно, отдых ал в своей
каюте. Хотя на первом этапе экспедиции Боумен формально числился командиром
корабля, со стороны этого никто бы не заметил. Он и Пул через каждые
двенадцать часов передавали друг другу полностью все функции, права и
обязанности командира. Это п омогало обоим постоянно сохранять отличную
рабочую форму, уменьшало опасность каких-либо трений между ними и, наконец,
обеспечивало полную взаимозаменяемость. День Боумена начинался в 6.00 по
судовому времени - Всеобщему эфемеридному времени астрономов. Если бы Боумен
проспал или замешкался, у ЭАЛа было достаточно всяких "бин-бип" и
"динь-дон", чтобы напомнить ему о его обязанностях, но к этому прибегать не
приходилось. Для проверки Пул как-то раз выключил будильник - Боумен все
равно автоматически прос нулся вовремя.
часов Главный таймер камеры спящих. Если стрелки останутся непереведенными
два раза подряд, это послужит для ЭАЛа сигналом, что оба бодрствующих
астронавта вышли из строя, и он примет чрезвычайные меры. Проснувшись,
Боумен проделывал утренний туалет и гимнастику, а затем садился завтракать.
Во время завтрака он обычно читал утреннее радиотелевизионное издание газеты
"Уорлд таймс". Никогда на Земле он не следил так внимательно за газетной
информацией, как здесь, - на экране космического корабля самые пустячные
сплетни, самые незначительные политические слухи казались захватывающе
интересными. В 7.00 он приносил Пулу в рубку управления тюбик кофе из кухни
и сменял его. Если док ладывать было не о чем и никаких срочных мер не
требовалось (а так обычно и бывало), он начинал считывать показания
приборов, а затем проводил всякие пробы и замеры, проверяя, нормально ли
работают все агрегаты корабля. К 10.00 он обычно завершал проверк у и
переходил к занятиям.
конца службы. Благодаря революции, происшедшей в XX веке в методах обучения
и обработки информации, он знал не меньше, чем если бы окончил два или три
колледжа, я, что еще важне е, хранил в памяти почти все эти знания.
кибернетике и системам космических двигателей, но он вовсе не считал себя
специалистом в какой-либо из этих областей и готов был яростно оспаривать
такое мнение о себе. Боумен н икогда не мог сосредоточить все внимание на
одном каком-нибудь предмете. Пренебрегая грозными предупреждениями своих
наставников, он добился, чтобы его допустили к защите магистерской
диссертации по общей астронавтике. Это была специальность с весьма рас
плывчатой программой, рассчитанная на людей со средним коэффициентом
интеллектуальности, не способных достичь вершин в своей профессии.
его на редкость пригодным для выполнения нынешней задачи. Примерно по тем же
причинам Фрэнк Пул, иногда пренебрежительно именовавший себя "практиком
широкого профиля по космиче ской биологии", явился отличной кандидатурой на
пост его заместителя. Вдвоем они были способны, прибегая, когда нужно, к
огромным запасам информации, заложенным в памяти ЭАЛа, справиться с любой
задачей, какая предположительно могла возникнуть во время п олета, надо было
только ни на секунду не ослаблять бдительности и внимания ко всем сигналам и
еще непрерывно освежать необходимые знания.
компьютером, проверял свои общие познания или изучал материалы, связанные с
конкретной задачей. Он вновь и вновь просматривал чертежи корабля, схемы
всех сетей, трассы маршрута экспе диции или штудировал данные о Юпитере,
Сатурне и обширных семействах их спутников. В полдень он шел в камбуз
готовить обед, передавая на это время управление кораблем ЭАЛу. Впрочем,
даже и в камбузе он оставался в курсе всех событий на корабле, потому чт о в
этой крохотной кабинке, - служившей одновременно и столовой, был установлен
параллельный ситуационный экран-индикатор; кроме того, ЭАЛ мог в любой
момент вызвать его к пульту. Фрэнк завтракал вместе с ним, а потом
отправлялся на шесть часов спать в с вою каюту. Обычно за обедом они
смотрели какую-нибудь телевизионную программу с Земли, которую им передавали
по специальному каналу.
касалось экспедиции. Пища, по большей части высушенная замораживанием, была
отличного качества и приготовлена так, чтобы доставлять им возможно меньше
хлопот. Надо было только вскрыт ь брикеты и заложить их в компактную
автоматическую кастрюлю. Сигнал "бип-бип" сообщал астронавтам, что еда
готова. Они могли полакомиться самыми разнообразными блюдами: по вкусу и,
что не менее важно, по внешнему виду это были всяческие омлеты, яйца всм
ятку, бифштексы, котлеты, жаркое, свежие овощи, различные фрукты,
апельсиновый сок, мороженое и даже свежевыпеченный хлеб.
обход корабля, точнее, той его части, которая была доступна для астронавтов.
Общая длина "Дискавери" составляла около ста двадцати метров, однако
маленький мирок, где, собственно, обитав его экипаж, ограничивался
двенадцатиметровым шарообразным герметическим корпусом. Здесь размещались
все системы жизнеобеспечения и рубка управления - рабочее сердце корабля.
Ниже находился небольшой "космический гараж" с тремя одноместными реакти
вными капсулами - на них можно было через специальные шлюзы "выплыть" в
космос, если понадобится выполнить какие-то работы вне корабля.
аналогии с Землей тропиками Козерога и Рака, был вмонтирован медленно
вращающийся барабан диаметром около десяти с половиной метров. Совершая один
оборот за десять секунд, эта своео бразная карусель, или центрифуга,
создавала искусственную тяжесть, примерно равную лунной. Такая тяжесть была
уже достаточна, чтобы избежать физической атрофии, которая может возникнуть
от долгого пребывания в невесомости, она позволяла также отправлять
жизненные функции в нормальных или почти нормальных условиях. Вот почему
именно в этой карусели размещались камбуз-столовая, душ и туалет. Только
Эриксон Стивен
Лукин Евгений
Корнев Павел
Круз Андрей
Гюго Виктор
Доставалов Александр