душа моя, недалек тот день, когда и для тебя сыщется - кхм - достойный
спутник жизни.
позвольте мне остаться! Мне ничего больше не нужно, только быть с вами и
заботиться о вас!
неразумие, малодушие и неразумие. Нельзя забывать, что положение - кха -
обязывает. Ты обязана быть на высоте своего положения и всячески - кхм -
стараться его упрочить. Что до заботы обо мне, то я - кха - могу сам о себе
позаботиться. А в случае надобности, - добавил он после небольшой паузы, -
найдется - кха - с божьей помощью - кхм - кому позаботиться обо мне. Я -
кха-кхм - никогда не соглашусь, чтобы ты, дорогое мое дитя, посвятила мне
всю свою жизнь, никогда не приму от тебя такой жертвы.
поздно ли говорить о ней теперь, любуясь собственным благородством; не
поздно ли убеждать себя в том, что это правда!
не должен соглашаться на это. Моя - кхм - совесть этого не допустит. А
потому, мой ангел, я хочу в этот знаменательный и волнующий день
торжественно - кха - объявить тебе, что у меня теперь одно заветное желание
и цель: видеть тебя замужем за - кхм - достойным (я повторяю - достойным)
человеком.
обратились к мнению особы, хорошо знающей свет, умеющей тонко чувствовать и
здраво рассуждать - ну, например, хотя бы - кха - к миссис Дженерал, - она
бы сразу подтвердила резонность моих соображений, подсказанных лишь горячей
любовью. Но, зная тебя - кхм - из опыта, как преданную и послушную дочь, я
думаю, что нам нет надобности продолжать этот разговор. Я ведь пока - кхм -
никого тебе в мужья не предлагаю, дружочек; у меня даже и на примете никого
нет. Мне бы только хотелось, чтобы мы - кха - поняли друг друга. Кхм.
Покойной ночи, моя дорогая и теперь единственная дочь. Покойной ночи. Храни
тебя господь!
отказаться от нее теперь, в дни довольства и покоя, собираясь заменить ее
второю женой, то сразу же отогнала эту мысль. Верная ему сейчас, как и в те
тяжелые времена, когда у него не было другой опоры, кроме нее, она поспешила
отогнать эту мысль; и лишь в одном с грустью сознавалась себе в эту ночь
смятения и слез: что богатство стало для него мерилом всего - богатство и
забота о том, как его упрочить и умножить.
мистер Доррит отбыл во Флоренцию, где его ждала Фанни. Крошка Доррит с
радостью проводила бы его туда, просто из любви к нему, а потом вернулась бы
одна, втихомолку грустя о милой Англии. Но хотя курьер уехал в свите
новобрачной, следующим по ранжиру был камердинер; и очередь никогда не дошла
бы до нее, пока можно было нанять провожатого за деньги.
насколько ей вообще свойственно было это состояние, и когда они выезжали на
прогулку в экипаже, нанятом для них на это время, Крошка Доррит иногда
выходила из экипажа одна и подолгу бродила среди развалин древнего Рима.
Развалины исполинского амфитеатра, храмов, гробниц, триумфальных арок были
для нее не только памятниками седой старины; ей виделись в них развалины
тюрьмы Маршалси - руины ее прежней жизни - тени тех, кто когда-то населял
эту жизнь, - обломки былых чувств, надежд, радостей и печален. Два
разрушенных мира людских дел и страданий лежали перед девушкой, одиноко
приютившейся на какой-нибудь мраморной ступени; и в пустынном безлюдье, под
ярко-синим небом они для нее сливались вместе.
ее самое обесцветили природа и искусство. Она искала везде мистера Юстеса и
Ко, не желая замечать ничего другого, сыпала цитатами из этого почтенного
автора, приправляя их Плющом и Пудингом, выскребала откуда-то высохшие
кусочки античности и без зазрения совести глотала их целиком - настоящий
вампир в перчатках.
ГЛАВА XVI - К новым удачам
мажордомом. Сей великий муж отнесся к событию без особого интереса, но в
общем терпимо. Люди должны жениться и выходить замуж, иначе не будет
надобности в мажордомах. Как народы существуют, чтобы платить налоги, так и
семейные дома существуют, чтобы держать мажордомов. Мажордом мистера Мердла
был, по-видимому, глубоко убежден, что природа заботится о продолжении рода
богачей ради него и ему подобных.
милостиво распорядился, стоя в дверях, чтобы один из его подчиненных помог
снести багаж. Он даже простер свою любезность до того, что лично проводил
новобрачную в гостиную к мистеру Мердлу; но это следует рассматривать как
дань уважения прекрасному полу (коего он был большим почитателем и даже
питал нежные чувства к одной очаровательной герцогине), а отнюдь не как знак
служебного усердия.
Спарклер. Приветствуя ее, он так глубоко втянул руку в рукав, что
новобрачной пришлось пожать пустой обшлаг, словно она здоровалась с чучелом
Гая Фокса. Он слегка прикоснулся губами к ее губам, а затем ухватил себя за
запястье и стал пятиться назад, натыкаясь на диваны, столы и стулья, как
будто сам себя вел в полицию, твердя: "Шалишь, шалишь, голубчик! Попался,
так теперь уж не уйдешь!" Миссис Спарклер расположилась в отведенных ей
апартаментах - уютном гнездышке из пуха, шелка, кретона и тончайшего полотна
- с приятным сознанием, что пока все идет как по маслу и каждый день
приближает ее к долгожданному торжеству. Накануне свадьбы она в присутствии
миссис Мердл сделала ее горничной небольшой подарок - браслет, шляпку и два
новехоньких платья - раза в четыре дороже того, что когда-то миссис Мердл
подарила ей самой. Сейчас она занимала парадные комнаты миссис Мердл,
убранные еще роскошней обычного ради почетной гостьи. Нежась среди этой
роскоши, окруженная всем, что только могут доставить деньги или создать
человеческая изобретательность, она видела в мечтах, как та лилейная грудь,
что вздымалась сейчас в лад полету ее воображения, вступает в соперничество
с прославленным Бюстом, затмевает его и развенчивает навсегда. Счастье?
Наверно, Фанни была счастлива. По крайней мере она больше не выражала
желания умереть.
кого-нибудь, и отвез его в отель на Брук-стрит, Гровенор-сквер. Мистер Мердл
приказал, чтобы завтра с утра карета ждала у подъезда, решив сразу же после
завтрака нанести мистеру Дорриту визит.
нарядно выглядела сбруя, каким добротным было сукно ливрей! Богатый,
внушительный выезд, вполне достойный великого Мердла. Ранние пешеходы
оглядывались вслед и говорили, благоговейно понизив голос: "Он поехал!"
футляра появился таившийся в нем бриллиант - довольно тусклый, против
ожиданий.
который только что приехал в город на паре чистокровных гнедых, поторопился
выйти, чтобы лично проводить высокого гостя к мистеру Дорриту. Конторщики и
слуги толпились в боковых коридорах, забивались в углы и ниши, чтобы хоть
поглядеть на него. Мердл! О солнце, луна и звезды, вот он - великий из
великих! Богач, вопреки Новому завету, уже вошедший в царствие небесное.
Человек, который кого угодно мог пригласить к обеду, у которого деньгам не
было счету! Он еще только поднимался по лестнице, а люди уже занимали места
на нижних ступеньках, чтобы хоть тень его упала на них, - когда он будет
спускаться. Так когда-то приносили и клали больных на пути Апостола - только
тот не принадлежал к высшему обществу и денег не имел вовсе.
завтраком. Курьер доложил звенящим от волнения голосом: "Мистео Мердл!"
Мистер Доррит вскочил на ноги, сердце рванулось у него из груди.
как я тронут - кхм - глубоко тронут подобным - кха-кхм - вниманием. Мне
хорошо известно, сэр, что вы обременены делами и что ваше время - кха -
ценится на вес золота. (От волнения мистеру Дорриту не удалось достаточно
оттенить голосом слово "золото".) В столь ранний час уделить мне - кхм -
несколько минут вашего поистине бесценного времени, это - кхм - высокая
честь, сэр, и поверьте, я - кхм - признателен вам до глубины души. - При
мысли о том, к кому он обращается, мистер Доррит не мог сдержать
почтительного трепета.
бормотанье, после чего выговорил:
лбу.
Буркатовский Сергей
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Афанасьев Роман
Корнев Павел