которые я принес ему за свое опоздание. Итак, - продолжал Когольос, - я
теперь поручик испанской гвардии и чувствую себя хорошо в своей должности.
Я приобрел друзей приятного обхождения и провожу с ними время в
довольстве".
Андрес, - но я очень далек от довольства своею судьбою: я лишился
должности, которая как-никак сильно меня поддерживала, и у меня нет
друзей, достаточно влиятельных, чтобы доставить мне прочное положение.
вы обладаете другом, который может вам кое на что пригодиться. Сейчас
только я говорил вам, что теперь еще больше любим графом-герцогом, чем
прежде герцогом Лермой; а вы осмеливаетесь утверждать мне в лицо, будто у
вас нет никого, кто бы мог доставить нам надежную должность. Разве я уже
раз не оказал вам подобной услуги? Вспомните, что, пользуясь влиянием
архиепископа гренадского, я добился вашего назначения в Мексику на пост,
на котором вы бы разбогатели, если бы любовь не удержала вас в городе
Аликанте. Теперь же я еще больше в состоянии услужить вам, поскольку уши
первого министра всегда открыты для меня.
пожалуйста, - добавил он улыбаясь, в свою очередь, - не отсылайте меня в
Новую Испанию; я не хотел бы туда отправиться, хотя бы меня сделали
председателем мексиканского суда.
всей своей особы вполне оправдавшей то очаровательное представление,
которое я себе о ней составил,
Сантильяна, о коем как-то говорил вам и чье приятное общество часто
разгоняло мою скуку в дни заключения.
потому что его предметом всегда были вы.
простился с супругами, уверив их в своей радости по поводу того, что брак,
наконец, увенчал их давнишнюю любовь. Обратившись затем к Тордесильясу, я
попросил его сообщить мне свое место жительства и, получив от него
требуемое указание, сказал:
неделю убедитесь, что я сочетаю власть с доброй волей.
сам дал мне повод оказать услугу коменданту.
королевской тюрьмы в Вальядолиде: оно приносит больше трехсот пистолей в
год; мне хочется отдать его тебе.
десять тысяч дукатов годовой ренты; я отказываюсь от всех мест, которые
могут разлучить меня с вами.
возразил министр, - тебе только придется время от времени ездить в
Вальядолид, чтобы посещать тюрьму.
только при условии, что мне позволено будет отказаться от нее в пользу
честного дворянина, по имени дон Андрес де Тордесильяс, бывшего коменданта
Сеговийской крепости: мне бы хотелось преподнести ему этот подарок в
благодарность за хорошее обращение со мною во время моего пребывания в
тюрьме.
тюрьмы так же, как недавно сделал вице-короля. Ну, что же, мой друг!
Хорошо, я предоставляю тебе эту вакансию для Тордесильяса; но скажи мне
откровенно, сколько тебе за это перепадет, ибо я не считаю тебя таким
глупцом, чтоб безвозмездно пускать в ход свое влияние.
Дон Андрес безвозмездно доставлял мне всевозможные одолжения. Не должен ли
и я воздать ему тем же?
возразил герцог. - Мне кажется, что вы были значительно менее бескорыстны
при прошлом министерстве.
тогда продавалось, то и я сообразовывался с обычаем; теперь же, когда все
дается даром, и ко мне вернулось бескорыстие.
королевской тюрьмы в Вальядолиде и вскоре отправил его в этот город. Он
был столь же доволен своим новым положением, сколь и я - исполнением
своего обязательства по отношению к нему.
как я весьма любопытствовал узнать, как он живет. Я направился в дом
сеньора Бельтрана Гомеса дель Риверо и спросил Нуньеса.
и прибавил, указывая на один из соседних домов:
голыми стенами, где еще застал своего друга Фабрисио за столом с
пятью-шестью собратьями, которых он в тот день угощал обедом.
диспута. Но едва они меня заметили, как шумный разговор их сменился
глубоким молчанием. Нуньес с любезным видом бросился меня встречать и
воскликнул:
посещением! Окажите же вместе со мною уважение фавориту первого министра.
приветствовать, и во внимание к титулу, данному мне Нуньесом, очень
почтительно со мною раскланялись. Хотя мне не хотелось ни пить, ни есть, я
не мог не усесться за стол вместе с ними и не отвечать на здравицу,
провозглашенную в мою честь. Так как мне показалась, что мое присутствие
мешает им продолжать непринужденную беседу, то я сказал им:
продолжайте, а не то я уйду.
Еврипида. Бакалавр Мелькиор де Вильегас, перворазрядный ученый, спрашивал
у сеньора дона Хасинто де Ромарате, что его более всего захватило в этой
трагедии.
которой находится Ифигения.
вовсе не в этой опасности - истинный интерес пьесы.
всерьез. Мне казалось, что Мелькиор сказал это только затем, чтобы
повеселить собеседников. Но я не знал этого ученого мужа: то был человек,
не понимавший никаких шуток.
я утверждаю, что только ветер должен интересовать, потрясать, волновать
зрителя, а вовсе не опасность, угрожающая Ифигении. Представьте себе, -
продолжал он, - многочисленную армию, собравшуюся для осады Трои, поймите
все нетерпение, переживаемое вождями, желающими поскорее довести свое
предприятие до конца и вернуться в Грецию, где они оставили все самое
дорогое, богов своего очага, жен и детей. Между тем злобный, противный
ветер задерживает их в Авлиде, словно гвоздями прибивает их к гавани, и
если он не переменится, то они не сумеют осадить Приамов город. Итак,
ветер составляет весь интерес этой трагедии. Я становлюсь на сторону
греков, я присоединяюсь к их замыслу. Я хочу только одного: отбытия их
флота, и безразличным взглядом смотрю на Ифигению в опасности, ибо ее
смерть - это средство, чтобы добиться от богов попутного ветра.
его счет. У Нуньеса хватило коварства поддержать его мнение, чтобы дать
лишнюю пищу насмешникам, которые принялись наперебой отпускать плоские
шутки по поводу ветров. Но бакалавр, окинув их всех флегматичным и
высокомерным взглядом, назвал их невеждами и вульгарными умами. Я все
время ждал, что эти господа вот-вот рассердятся и вцепятся друг другу в
гривы, - обычный финал таких дискуссий. Однако на сей раз мои ожидания не
оправдались: они удовольствовались тем, что обменялись бранными словами и
удалились, наевшись и напившись до отвала.
казначея и не поссорился ли он с ним.
дружу с сеньором доном Бельтраном, который разрешил мне поселиться
отдельно. Поэтому я нанял этот флигель, чтобы принимать своих друзей и на
свободе с ними развлекаться, что мне случается делать очень часто, ибо ты
знаешь, что не в моем характере копить несметные богатства для своих
наследников. Мое счастье, что я теперь в состоянии каждый день устраивать
себе развлечения.
удержаться, чтобы не поздравить тебя вновь с успехом твоей последней
трагедии: все восемьсот драм великого Лопе не принесли ему и четверти
того, что дал тебе твой "Граф де Сальданья".
Посняков Андрей
Акунин Борис
Контровский Владимир
Афанасьев Роман
Орлов Алекс
Соломатина Татьяна