видел в нескольких фильмах, но вот имя вспомнить не может.
помахал рукой. - Я тут!
Калугин, они с Приваловым обнялись и о чем-то оживленно зашептались. Игорю
было плохо слышно, но по отдельным доносящимся словам он понял, что речь
идет о каком-то внутрикиношном скандале. Ира куда-то исчезла, Игорь отошел в
сторонку и достал сигареты. Совсем близко от него прошла женщина, которая
командовала всем процессом и которую называли Натальей Александровной. В
джинсах и рубашке с закатанными до локтя рукавами, с усталым и
сосредоточенным лицом. Она попала в полосу света, и Игорь заметил обильную
седину в ее волосах. Наверное, лет пятьдесят, если не больше, решил он, хотя
фигура хорошая, подтянутая. Без седой головы он бы дал ей лет тридцать пять.
застиранного халатика на ней были брюки и трикотажная маечка с глубоким
вырезом. Взлохмаченные гримером кудри кое-как приглажены и схвачены на
затылке большой заколкой.
ничего, и на работу. Если бы я знала, что все так затянется...
в два часа ночи тебя нужно встречать, а в три - уже нет?
пыталась ее убедить в том, что прекрасно доберусь домой сама, но она и
слушать ничего не хотела. Извини, что так получилось. Это больше не
повторится, у меня больше не будет ночных съемок на этой картине.
желая скрывать свое плохое настроение.
целоваться с этим Калугиным. Я даже допускаю, что ты не хотела, чтобы я тебя
встречал, потому что рассчитывала проехаться по ночной Москве в обществе
кинозвезды.
ним целоваться. Кроме того, моя работа на сегодня закончена, а у Жени еще
один эпизод, ему сниматься еще часа полтора. Ты что, пытаешься изобразить
ревность?
произнесла Ира. - Лучше честно признайся, что ты опять не в духе и ищешь, к
чему бы придраться.
что Ира неоднократно целовалась с посторонним мужчиной, но как он ни
вглядывался в прильнувшие друг к другу фигуры, он не сумел увидеть в этой
сцене ничего личного. Оба отстранялись друг от друга мгновенно, по команде
режиссера, ни разу не затянув объятие ни на одну лишнюю секунду.
жена. - Ты так выматываешься, ты постоянно злой, нервный. И денег
зарабатываешь - кот наплакал. И вставать каждый день приходится ни свет ни
заря. Как было бы хорошо, если бы ты мог завтра поспать подольше, а то я
чувствую себя такой виноватой. Виктор Федорович тебя все время уговаривает
перейти в министерство на более спокойную должность, если уж ты так
держишься за свои погоны. Ну почему ты такой упрямый?
самом деле, Игоречек, объясни мне, почему ты так держишься за свою работу,
а? Ты же ее ненавидишь, она тебе поперек горла стоит.
ее менять.
прекрасно вижу, с каким настроением ты уходишь утром и возвращаешься
вечером. Когда человек любит свою работу, она ему в радость, даже если она
безумно тяжелая, а твоя работа тебе не в радость. Что, есть какая-то
причина, о которой ты не хочешь мне говорить? Ты кому-то чем-то обязан, и
поэтому не можешь уйти?
болезненный в его жизни вопрос. Женька Замятин - его крест, который он будет
нести всю свою жизнь. Он, Игорь Викторович Мащенко, обязан работать
следователем, потому что следственная работа - его истинное призвание. Ради
этого призвания он предал друзей, обманул их, лишил возможности учиться в
летном училище, пообещал устроиться на работу и потом вместе с ними идти
служить в армию, а сам уехал поступать на юридический. И он обязан оправдать
свой поступок. Если он уйдет из следствия, это будет равносильно признанию в
том, что следственная работа - отнюдь не самое главное в жизни. И какими же
глазами посмотрит на него после этого Жека? Жека, от которого никуда не
скрыться, который знает его адрес, и все телефоны, и место работы, и будет
звонить и говорить Игорю все, что думает о нем. Он ведь и так уже догадался
насчет письменного экзамена, и хотя Игорь все отрицает, не признается,
Замятин ему не верит. Боже мой, ну почему, почему он попал в такую
зависимость от Жеки? Почему не может жить свободно, так, как хочется? Почему
он всей своей жизнью должен оправдываться перед безногим инвалидом и перед
памятью погибшего на той же войне Генки Потоцкого? Как так получилось? И
есть ли выход? Ответов на эти вопросы Игорь не знал.
подливает, требует, чтобы Игорь бросил следствие и ушел в главное управление
по борьбе с организованной преступностью или в главное управление по
экономическим преступлениям. Отец своего интереса не скрывает, говорит
прямо:
на чем не настаивал, только предлагал подумать. Игорь, естественно,
упирался, лепетал что-то насчет любви к работе и нежелания уходить в
министерство и участвовать в аппаратных играх. Но отец настойчиво
возвращался к этой теме, и с каждым разом становился все более и более
жестким. Не далее как вчера он снова заговорил о переводе Игоря в другую
службу.
именно я?
не подведет. Тебе все равно давно пора идти на повышение. Это очень хороший
вариант.
разговоры о любви к ненавистной и надоевшей до смерти следственной работе
уже не пройдут. Можно обмануть Жеку Замятина, можно даже себя обмануть, но с
отцом у него это никогда не получалось.
спросил Виктор Федорович.
это не просто глупо - совершенно по-идиотски.
том, что мне нужно. Оглянись на свою жизнь. Каждый раз, когда ты делал то,
что хотел, получалось черт знает что. Твои желания меня больше не
интересуют, - холодно произнес отец.
стороны - Женька, с другой - отец. Они оба морально сильнее, с обоими ему
приходится бороться, но безуспешно. Ни с одним, ни с другим ему не
справиться. Что же делать? Как жить дальше? Выход один: плюнуть на все,
уволиться к чертовой матери и уйти в глухой запой. Ничего не знать, ничего
не помнить, ни за что не отвечать. Допиться до белой горячки и сдохнуть.
таможенного досмотра. Первой сориентировалась Ира.
декларации, а Ира пристроилась в конец очереди и стала с любопытством и
завистью оглядывать тех, кто уже через каких-то пять-шесть часов окажется
рядом с морем, где-нибудь в Турции, Испании или, как свекровь, в Австрии.
После того замечательного двухнедельного райского отдыха в Турции им так и
не удалось больше съездить всем вместе на Средиземное море, то Игоря не
отпускали летом, то Виктор Федорович не мог, то Лизавета. Конечно, Ире
предлагали поехать одной, но она не соглашалась. Что это за семья, если
отдыхать врозь? Несколько раз складывалась возможность поехать всем вместе,
но не летом, а ведь у Иры занятия в институте... Так ничего больше и не
состоялось, дальше дачи уехать ей не удалось.