Чтение 151–й страницы книги ~Щит и меч~

ее приохотил муж, становилась вяло-покорной, ко всему безразличной. И
после смерти муж она еще долго жила как бы двойной жизнью. Когда Зубов
впервые увидел ее в кабаре, она показалась ему полупомешанной. Но потом он
понял: это - действие наркотиков. Он сказал Иоганну:

- Что бы там ни было, а сначала мне просто было ее жаль, - и ничего
больше. Вижу, пропадает она, ну, и пожалел...

А теперь Бригитта предстала перед Иоганном совсем иной.

Безгранично преданная, жадно любящая, она мгновенно настораживалась в
минуты, когда безошибочное женское чутье подсказывало ей, что Зубову
угрожает опасность.

Рядом с ней Зубов, высокий, сильный, с могучим конусообразным торсом
и круглой мускулистой шеей, казался крепким дубком, на ветвь которого
устало опустилась яркая залетная птица и вдруг начала доверчиво вить
гнездо, не ведая, какие гибельные бури будут обрушивать на дерево свою
ярость, сотрясать ствол, ломать ветви, срывать листву...

На другое утро Иоганн решил зайти к Дитриху, чтобы выведать
дополнительные подробности, относящиеся к казни немецких военнослужащих.

В коридоре особняка, где находился замаскированный под водолечебницу
филиал "Вали III", он увидел пана Душкевича. Некогда этот пан Душкевич
помог майору Штейнглицу подыскать в окрестностях Варшавы усадьбы,
подходящие для размещения разведывательных школ. С тех пор Иоганн с ним не
встречался.

Душкевич только что вышел из комнаты, отведенной Дитриху.

Почти механически, по давно выработанной привычке, мгновенно связав
все относящееся к тому или другому человеку, устанавливать, имеет ли тот
человек отношение к задаче, которую предстоит в ближайшее время решить, и
вспомнив сказанное Зубовым о намерении польских партизан совершить
покушение на Генриха, Иоганн прикинул: "Пан Душкевич - агент-провокатор. С
ведома контрразведки он также агент польского эмигрантского правительства
в Лондоне. Проник в среду польской патриотически настроенной ителлигенции,
где вербует одиночек-смертников для участия в эффектных террористических
актах, каждый раз завершающихся самоубийством или же поимкой героев. Такие
провокации служат СС также поводом для казни заложников и массовых арестов
среди польской интеллигенции якобы в целях обнаружения "огромной"
террористической организации.

Душкевич вышел от Дитриха...

А что, если Дитрих поручил Душкевичу не просто припугнуть, а убить
Генриха? Если так, он ловко рассчитал. Убийство племянника Вилли
Шварцкопфа, сподвижника рейхсфюрера Гиммлера, - великолепное, шумное дело!
Это убийство повлечет за собой гигантские карательные меры, и если Дитрих
уже заранее наметил виновников, за их поимку его ждет признательность
самого рейхсфюрера.

В самом деле, почему контрразведка не охраняла Генриха? Ну,
естественно, почему: по званию ему не положена личная охрана. Правда,
могли принять во внимание родственные связи. Но не приняли..."

Обожженный своей догадкой, Иоганн понял, что нельзя терять ни часа,
но вместе с тем нельзя терять и головы. Не ответив на вежливый поклон пана
Душкевича, он поманил его пальцем и, будто с трудом узнавая, спросил:

- А, это вы... Разве мы вас еще не повесили?

- За что, пан офицер?

- Вернемтесь на минуточку, - и Вайс открыл дверь в комнату Дитриха.

И, как только дверь за Душкевичем закрылась, ударил его в челюсть.
Душкевич рухнул на пол и, видимо совершенно оглушенный, не сделал попытки
подняться.

Дитрих вскочил из-за стола. Но Вайс остановил его движением руки,
приказал:

- Садитесь! - И, склонившись к Дитриху, вымолвил раздельно: - Сейчас
мне этот мерзавец похвастал, что вы лично поручили ему организовать
покушение на Генриха Шварцкопфа. Я вас арестую, капитан Дитрих. - И, держа
свой пистолет в правой руке, левой вынул из кобуры пистолет Дитриха.

- Неправда! - воскликнул, побледнев, Дитрих. - Я не поручал этого
Душкевичу, он сам предложил нам организовать покушение.

- А вы разрешили?

- Разрешил, но только для того, чтобы выловить преступников: на место
засады я собирался направить свою группу. И жизнь Шварцкопфа была бы в
полной безопасности.

- Напишите коротко обо всем, что вы мне сейчас рассказали.

- Зачем?

- А затем, что если на Шварцкопфа будет совершено покушение и он
погибнет, вы последуете за ним. Только ждет вас не пуля, а виселица.

- А если я не напишу?

- Я сейчас же сообщу Вилли Шварцкопфу о вашем преступном намерении.

- А где доказательства?

- Вот! - Иоганн кивнул в сторону лежащего на полу Душкевича, который
стал уже подавать признаки жизни.

- Хорошо, - согласился Дитрих и, с ненавистью глядя на Вайса,
спросил: - Но потом вы мне вернете эту бумагу?

- Возможно, - кивнул Вайс. - Говорите: кто исполнители?

- Это служебная тайна. Я не имею права ее разглашать.

- Вы хотите получить обратно бумагу?

Дитрих утвердительно кивнул в ответ.

- Так вот, знайте: вы получите ее в день отъезда Шварцкопфа.

- Вы клянетесь?

- Бросьте, мы не в кадетском корпусе! Я сказал - и так будет.

Дитрих показал глазами на папку, в которой лежало донесение
Душкевича. Пробежав его глазами, Вайс вынул бумагу из папки, акуратно
сложил и спрятал в карман.

- Что вы делаете? Оно ведь уже зарегистрировано! - всполошился
Дитрих.

- Ничего, - спокойно сказал Вайс. - В ваших же интересах подсунуть
под этим же номером какое-либо другое донесение.

- Это правильно, - согласился Дитрих, внезапно меняя тон. - Надеюсь,
Иоганн, вы не захотите повредить моей карьере.

- Да, - сказал Вайс, - вот именно. Просто мечтаю, чтобы вы стали
фюрером.

Дитрих сел за стол и начал быстро писать свое собственное донесение.
Вайс пробежал его глазами. Похвалил:

- Вы настоящий службист. Очень точно все изложили. Это у вас талант -
точность. - И, возвращая пистолет Дитриху, спросил: - Вы не собираетесь
выпалить мне в спину?

- Что вы, Иоганн! - удивился Дитрих. - Как можно! Мне кажется, мы все
уладили? - И добавил с уважением: - Я понимаю вас, Генрих Шварцкопф - ваш
друг, и ваши действия даже благородны. Ну, значит, все.

Вайс небрежно прикоснулся к козырьку фуражки и вышел из комнаты.

В коридоре он неожиданно почувствовал ломящую боль в затылке. Перед
глазами, ослепляя, поплыли сверкающие радужные пятна. Руки и лицо покрыл
липкий пот.

Иоганн прислонился к стене: "Ну кончено, - подумал он, - нервы сдают,
нервы. - И вдруг вспомнил: он не только не обедал, но даже не успел
позавтракать сегодня. А вчера? - Это уже распущенность, - осудил себя
Иоганн. - Самая безобразная распущенность. - Пообещал себе мстительно: -
Ты сейчас, что бы там ни было, пойдешь в столовую, и съешь две отбивных, и
будешь тщательно пережевывать пищу, как будто тебе некуда спешить, как
будто ничего нет такого, что может помешать тебе регулярно питаться и
вести здоровый гигиенический образ жизни". Он уговаривал себя и все же
довольно долго не мог сдвинуться с места.

Наконец, предолевая слабость, Иоганн оторвался от стены и медленно
пошел по длинному коридору. И тут из комнаты Дитриха донесся звук
выстрела. Иоганн повернул назад, кинулся к двери, распахнул ее.

Дитрих, застегивая кобуру, обернулся к Вайсу и неохотно сообщил
сквозь зубы:

- Этот тип пытался напасть на меня.

Стараясь не глядеть на безжизненное тело пана Душкевича, брезгливо
отворачиваясь от этого зрелища, Дитрих сочувственным тоном осведомился:

- Вы, наверное, в отчаянии? Увы! Единственный свидетель - и вдруг...
Но что ж я мог поделать? Действовал в порядке самозащиты.

- Вы защищались от СД, - сказал Вайс. - От Вилли Шварцкопфа.

- Ну-ну, вам не следует больше пугать меня, - сказал Дитрих. - Теперь
это только слова. У вас нет никаких доказательств.

- А если поляки все-таки нападут на Генриха Шварцкопфа?

- Теперь вы уж сами думайте, что может произойти, а меня вы в это
дело больше не вмешаете. - И, потрясая папкой, Дитрих заявил торжествующе:
- Душкевича я все-таки заставил признаться кое в чем. Здесь лежит его
маленькая записочка... Я теперь полностью гарантирован от ваших попыток
навязать мне какие-либо незаконные намерения. Вот так, дорогой Вайс. Мы с
вами сыграли ноль-ноль. Кажется, так это называется?

Вернувшись в гостиницу, Иоганн не стал подниматься к себе в номер, а
сразу направился в ресторан с твердым намерением основательно пообедать. И
хотя есть ему не хотелось, особенно после всего, что произошло с паном
Душкевичем, он, преодолевая подступавшую к горлу от запаха пищи тошноту,
вынудил себя войти в зал ресторана. И сразу же натолкнулся на столик, за
которым в обществе офицеров СД и гестапо сидел Генрих Шварцкопф, уже
основательно накачавшийся, в расстегнутом кителе. Увидев Вайса, он с
трудом поднялся и, пытаясь неверными пальцами застегнуть пуговицы на
кителе, объявил:

- Господа, я вынужден покинуть вас. Он, - Генрих кивнул на Вайса, -
пришел за мной, чтобы... - Пошевелил согнутым указательным пальцем, будто
нажимая на спусковой крючок. - Чтобы он или я... - С трудом вылез из-за
стола, подошел к Вайсу, оперся на его плечо, приказал: - Веди меня ко мне,
сейчас я сделаю из тебя труп. Ты хочешь стать трупом? Нет? А я не