осунувшиеся фаллосы? Ты должна их оживить.
подходить к каждому по очереди и сосать женщинам влагалище, задний проход и
губы, мужчинам - язык, анус и член. При этом тот, кого она ласкала, должен
был нанести ей кровавую рану.
поцарапал левую; Нисетта два раза подряд ткнула ее ножом в правую ягодицу;
ее сестра отрезала кусочек плоти от левой; Вольсидор, вооружившись шариком
на нитке, утыканным со всех сторон шипами, довольно долго щекотал нежные
стенки вагины; Лароз проколол вену на левом бедре; Жюльен оторвал зубами
клочок от правого; Флер д'Амур размозжил кулаком нос, из которого ручьем
хлынула кровь; Сен-Клер засунул стилет на полдюйма в живот; первый негр
сделал несколько надрезов на обоих плечах, второй уколол шейную вену.
голову Нисетте. Негры всадили им по члену во влагалище, братья овладели их
задницами, а отцы на их глазах сношали педерастов, которым девушки
массировали пенисы.
дрожь.
заштопай ее.
похожее на круглое седло диаметром менее шести дюймов; в таком положении, не
имея под собой опоры, ее ноги свешивались с одной стороны, руки - с другой.
Все четыре конечности крепко привязали к полу, растянув как можно шире в
стороны; палач, или, если хотите, портной, взял длинную иглу с навощенной
нитью, вставленной в ушко. И вот тут дал себя знать неистовый характер
Зюльмы.
вожделения. - Предоставьте это мне, я сама это сделаю; я хочу заштопать ей
влагалище, а сестрица пусть займется задницей.
его по кусочкам вместе с кровью, если захотите.
вам жизнь; в ваших развращенных сердцах больше нет места жалости, этого
самого презренного из всех чувств.
подходя к влагалищу, которое жаждала законопатить.
которые причинит невинной девушке, обезумевшая Зюльма на глазах злодеев,
возбужденных этим зрелищем, закрыла вход в вагину нашей героини одним умелым
швом. Следом подошла Нисетта и таким же образом забаррикодировала храм
Содома.
уложили на спину и он увидел прямо перед собой надежно укрепленную крепость.
жертвоприношение, которого жертва уже не почувствовала, так как потеряла
сознание.
зашивать эту бедную девушку, я просто уложу ее на походную кровать, и та
мигом приведет ее в чувство, которого она лишилась из-за своей глупой
добродетели.
утыканный мелкими гвоздями - на него-то и собрался распутный монстр положить
Жюстину. Но Боже милосердный, каким жутким эпизодом он решил украсить свое
жестокое наслаждение! Прежде чем привязать жертву к кресту, Дольмюс засунул
в задний проход несчастной шарик, ощетинившийся острыми выступами. Как
только блестящий предмет погрузился в тело пациентки, ей показалось, будто
внутри у нее вспыхнул пожар. Она закричала и забилась, ее связали, и Дольмюс
вторгся в ее влагалище, изо всех сил прижимая Жюстину к торчавшим гвоздям.
Один из негров овладел задом Дольмюса, Нисетта и Зюльма предоставили свои
ягодицы в распоряжение двух долбилыциков и массировали члены братьев, один
из которых бил хлыстом Кардовиля, а тот в свою очередь содомировал юношу в
окружении остальных участников оргии. Все получили свою долю удовольствия,
одна Жюстина страдала от боли, описать которую нет никакой возможности: чем
сильнее она отталкивала атакующих, тем крепче они прижимали ее к иглам,
раздиравшим ей тело. К тому же ужасный шарик производил такое
опустошительное действие, что крики несчастной истерзали бы любое другое
сердце, но только не сердца злодеев, окружавших ее, и у нас недостает слов,
чтобы рассказать о ее муках. Однако, по всей видимости, Дольмюс наслаждался
безумно: прильнув к устам страдалицы, он, казалось, вдыхал всю ее боль,
чтобы увеличить удовольствие, которое опьяняло его, но по примеру своего
друга, чувствуя, что его семя вот-вот прорвет запруду, он хотел получить как
можно больше, прежде чем пролить его. По его знаку Жюстину перевернули, и
все увидели, что ее ягодицы, порванные в клочья, все еще великолепны. Шарик
извлекли, чтобы он разжег такой же пожар в вагине, и опустившись туда, он
опалил огнем всю нежную плоть вплоть до самой матки. Так же крепко ее
привязали к адскому кресту животом вниз, и теперь на острых иглах предстояло
страдать самым чувствительным местам ее тела. Дольмюс содомировал Жюстину,
его подвергал флагелляции один из педерастов, которому негр чистил задний
проход; другой африканец, встав ногами на концы креста, терся ягодицами о
лицо Жюстины, в конце концов он испражнился ей в рот, и ее заставили
проглотить эту мерзость, между тем как Брюметон сношал в углу свою сестру.
Вольсидор, Кардовиль и Брюметон по очереди занимали место Дольмюса,
подставляя задницу то неграм, то ганимедам, а Нисетта и Зюльма также с
удовольствием помочились и испражнились на лицо пациентки. После чего обе
девы отдавались тем, кто покидал седалище их отцов или братьев. Оргия
достигла своего апогея, кровь несчастной Жюстины забрызгала всех жрецов.
извергнулась в объятиях Лароза спереди и Жюльена сзади. - Нас двенадцать
человек, мы встанем в два ряда, возьмем хорошие хлысты и пропустим Жюстину
сквозь строй.
этого предложения.
эта тварь ходит до тех пор, пока не упадет.
пытку. Мы, конечно, позабавимся этой экзекуцией, но негодница должна прийти
к смерти не таким легким путем.
двинулась по нему... Через шесть минут ее многострадальное тело являло собой
одну сплошную рану. Когда пролились новые потоки спермы, произошло нечто
неожиданное.
мужчинам на кресте, утыканном гвоздями, и захотела, чтобы Жюстину подвесили
над ее головой и чтобы кровь жертвы окропила ее.
сестре, в чьей голове она родилась!
ощущения возбуждают сильнее, чем любая пытка, они подстегивают воображение,
они действуют так же, как хлыст.
Брюметон.
через ее влагалище, которое после этого было залито кровью.
приласкайте мне жопку!
мужчины, женщины, юноши - все причастились к этому, и все кололи и резали
длинным дротиком окровавленное тело, висевшее над ними, чтобы еще сильнее
лилась на них кровь, которой любили окроплять себя эти злодеи. Наконец
Жюстину сняли, но она этого уже не чувствовала. Она представляла собой
бесформенную массу, испещренную кровоточащими ранами... Она была без
сознания.
умрет, но мы не должны быть к этому причастны. Надо привести ее в чувство и
отвезти в тюрьму.
своим страстям, они настоятельно требовали смерти своей жертвы: им это было
обещано, и больше они ничего не желали знать. Их братья пытались вразумить
их.
последними мучениями.
закона - эти чужое злодейство.
огромная разница.
раны.
себя, - и жалуйтесь.
Ильин Андрей
Гуревич Георгий
Афанасьев Роман
Сертаков Виталий
Володихин Дмитрий
Конан-Дойль Артур