"Соседи". И теперь, в начале сентября, неожиданно сложилось такое... Ей даже
подумать страшно. Игорь в составе следственной бригады уехал почти на месяц
в Краснодар, там какое-то большое и сложное экономическое дело разматывают.
Лизавета улетает в Австрию, где состоится международный семинар, куда ее
отправляют за счет клиники обмениваться передовым медицинским опытом. И она
остается на целую неделю с Виктором Федоровичем. Одна.
так смущается и краснеет в его присутствии, почему, поджидая поздними
вечерами загулявшего мужа, не сидит больше в своей комнате, а устраивается с
книгой на кухне в надежде, что свекор выйдет из спальни и посидит с ней. Без
Лизаветы и без надоевшего хуже горькой редьки Игоря. Иногда так и случалось,
и это были самые радостные и волнующие минуты ее жизни. Негромкий
неторопливый разговор в полумраке при свете настенного бра, горячий чай,
ощущение тайны, недоступной окружающим и известной только им двоим. Ей было
двадцать семь лет, вполне достаточно, чтобы понимать, что означают и дрожь в
пальцах, и внезапно накатывающая горячая волна, и беспричинные слезы, и
неостановимый радостный смех. Она влюбилась. Конечно, не в первый раз в
жизни. Но чтобы так... И в кого? В собственного свекра. В отца своего мужа.
В Наташкиного врага.
сегодня увязалась провожать вместе с Виктором Федоровичем Лизавету в
"Шереметьево", хотя в этом не было никакой необходимости. Что и говорить,
Лизавете приятно, что ее провожают всем имеющимся в наличии семейным
составом, но в сущности хватило бы и одного Виктора Федоровича, ведь суть
проводов в недельную командировку не в том, чтобы лить слезы возле
таможенной стойки и долго махать рукой, а всего лишь в доставке от дома в
аэропорт.
таможенником паспорт, билет, декларацию и справку-разрешение на вывоз
валюты. Таможенник окинул Лизавету скучными глазами, оценивающе посмотрел на
провожающих, слегка задержал взгляд на Ире и шлепнул штамп на заполненный
неразборчивым Лизаветиным почерком бланк. Свекровь подхватила легкий
чемоданчик, помахала им рукой и направилась к стойке регистрации.
Куда тебя отвезти?
профессору и молодой актрисе. В конце концов, в городе праздник.
в голову не приходило, что все это может иметь лично к ней хоть какое-нибудь
отношение. Народные гулянья, уличные представления - это все, как ей
казалось, хорошо и интересно для приезжих и для подростков. И только
проснувшись сегодня утром, она увидела в прихожей чемодан свекрови и
окончательно осознала, что остается один на один с человеком, которого
любит. Пусть он и не подозревает об этом, но какое это имеет значение...
Федоровичу свой план, - потом наденем удобную обувь для долгого гулянья и
отправимся на метро в центр. Пройдемся по Тверской, по Садовому кольцу,
пообедаем в итальянском ресторане, возле метро "Маяковская" есть чудесный
ресторан, "Патио Паста", выпьем в честь праздника. Потом еще что-нибудь
придумаем.
расслабляться.
расположенный рядом с домом гараж"ракушку", и уже через полчаса они,
переодевшись и переобувшись, шли к метро. Погода стояла изумительная,
теплая, солнечная. Выйдя из метро на станции "Охотный ряд", они сразу
влились в толпу гуляющих. Движение транспорта по случаю праздника было
перекрыто, и люди чувствовали себя вольготно, не спеша шагая по широкой
проезжей части. Огромные куклы, чучела, воздушные шары, клоуны и ряженые,
визжащие от восторга детишки, продавцы мороженого и сладостей, голубое небо
и приятный ветерок, идущий рядом мужчина, который крепко держит ее под руку
- все это мгновенно слилось в душе Иры в единое пронзительно-острое ощущение
невероятного восторга. И почему она решила, что народное гулянье это
развлечение для приезжих? Откуда в ней этот аристократический снобизм, с
ее-то более чем сомнительным происхождением?
обыкновения, оказалось столько народу, что с трудом нашелся свободный
столик. Ира просматривала меню и прикидывала, до какой степени имеет право
нарушить диету. Самое вкусное здесь как раз то, что ей категорически нельзя.
Спагетти - те же макароны, к которым она привыкла с детства, а спагетти
"болоньезе", на ее взгляд, мало чем отличались от макаронов "по-флотски" с
кетчупом, которые она поглощала в немыслимых количествах в юности. Макароны
Ира обожала и могла есть их три раза в день семь дней в неделю. Ну и черт с
ним, сегодня такой день, что можно нарушить не только диету.
вино и разговаривать ни о чем! А впереди еще вечер, уютный домашний вечер с
чаем, телевизором и острым ощущением оторванности от всего мира. И еще семь
таких же чудесных вечеров... Виктор Федорович смотрит на нее теплыми
глазами, подносит зажигалку, когда Ира закуривает, и она, не желая
отказывать себе в маленьких радостях, каждый раз обхватывает его руку своими
пальцами, наклоняя кончик сигареты к подрагивающему пламени. От этого
прикосновения ее бьет током, и она, едва затушив окурок, считает для
приличия до десяти и снова тянется к пачке. Во рту горечь, от избытка
никотина пересохло в горле и побаливает голова, но Ира снова и снова
наклоняется к его руке, держащей зажигалку, и прикасается к его теплой чуть
шершавой коже.
почти пять живем вместе, и вдруг выясняется, что ты меня боишься. С чего
это? Чем я тебя так напугал?
что со мной происходит, я никогда так не волновалась в вашем присутствии.
добивается? Чтобы он узнал, что она его любит? И что дальше? Она совсем
голову потеряла. Но есть вещи, которые она чувствует даже не шестым -
десятым, двенадцатым чувством, чутьем опытной самки. Она ему нравится, и не
просто как невестка. Она ему небезразлична. Ира не может ошибаться в таких
вещах, она точно это знает.
разговаривать, не то они могут возомнить бог знает что.
можно отступить, перевести все в шутку и уйти на привычную спокойную дорогу.
А можно сделать шаг вперед и прыгнуть в пропасть, из которой еще неизвестно,
как потом выбираться, если вообще жива останешься, все кости не переломаешь.
Федорович не знает, что с этим делать. Скорее всего, думает, как бы
поделикатнее дать ей понять, что ее интерес к нему остается без взаимности.
взгляда от его лица и наощупь находя пачку и вытаскивая из нее очередную
сигарету.
его руку, первая затяжка, струйка дыма, но пальцы остаются там же. Ира не
убирает их.
точно знаю, чего хочу. Говорить правду легко и приятно. А каково ее
слушать?
от зажигалки, кажется, останутся одни крошки. Он аккуратно высвобождает
руку.
попытка доехать до дома натолкнулась на неожиданное препятствие. Все
станции, с которых можно было попасть на Сокольническую ветку, оказались
перекрыты, поезда следовали мимо них без остановок. Все платформы, вестибюли
и переходы были забиты людьми. Виктор Федорович взял Иру под руку и плотнее
прижал ее локоть к себе.
Жан-Мишель Жарр, там будет грандиозное представление. Поэтому ветку и
перекрыли, чтобы на месте концерта давки не было.
плотная пелена молчания. Еще немного, и она просто задохнулась бы в этой
пелене.
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Посняков Андрей
Гуль Роман Борисович
Роллинс Джеймс
Контровский Владимир