одной рубашке шагал по коридору, сжимая перо измазанными в чернилах
пальцами. - Лан сказал, что мне нужно уезжать отсюда, и прибавил пару слов,
будто Фэйли в ловушку угодила. Что с ней?
Может, и получится. Может. Нет. должно получиться! Он удивился, услышав
ворчание Лойала:
неправильно было ловить ее!
которых огир были показаны беспощадными врагами. Уши Лойала прижались к
голове, а лицо его стало твердым, как наковальня.
со спины?
книгам, и его толстые пальцы сжались, как будто кроша камни.
Он произнес это просто. как не подлежащий сомнению факт.
равно, о ней или нет меня предупреждала Мин! Зарычав, оскалив зубы, Перрин
прыгнул в комнату, протянув руку к Фэйли. Перед тем как все вокруг исчезло,
ему показалось, что он коснулся девичьей лодыжки.
***
понял: это тот самый волчий сон. Его окружали склоны поросших травой холмов,
кое-где виднелся кустарник. Перрин увидел оленя, ощипывающего листочки на
опушке леса, через поле бежало стадо каких-то незнакомых ему животных -
похожих на оленей, но с коричневыми полосами на шкуре и длинными прямыми
рогами. Ветер донес запахи, которые подсказали ему, что эти животные
съедобны, а другие запахи говорили, что вокруг много хорошей добычи. Да, это
был волчий сон.
него обнажены. Какая-то тяжесть висела у него на поясе. Он тронул ремень
там, где была петля для топора, но в ней оказался не топор. Пальцы юноши
легли на головку кузнечного молота. Да, молот, и он явно был на месте.
волчонку, который, сунув нос в дупло, принялся лизать мед, не обращая
внимания на то, что злобные пчелы жалят его в морду и в глаза. Опасность
велика как никогда, Юный Бык. По снам бродят злые твари. Братья и сестры
избегают тех гор камня, которые нагромоздили двуногие. И они страшатся
сниться друг другу. Ты должен уйти!
должен найти ее. Прыгун! Обязан!
опустил взор и увидел свои ноги, покрытые густой шерстью, свои большие лапы.
Он был волком, и куда крупнее Прыгуна!
Перрина в недоумение. Ты погибнешь, Юный Бык!
сокола.
Глава 54
В ТВЕРДЫНЕ
ночью. Так решил для себя Мэт, вглядываясь в лунные тени. Просторная улица,
или, может, узкая площадь, немногим больше пятидесяти шагов в ширину,
отделяла Твердыню от черепичной крыши, где на высоте четвертого этажа над
плитами мостовой стоял юноша. Эй, а когда это я стал здравомыслящим? Те
благоразумные люди. что мне когда-либо встречались, были так скучны, что от
одного взгляда на них в сон клонило. Было ли это улицей или площадью, но за
вечер Мэт сделал по ней целый круг, обходя Твердыню. Не дошел он только до
одного места, до берега реки, где Эринин текла у самого подножия крепости и
где ничто не преграждало ей путь, за исключением городской стены. Стена
проходила всего через два дома от Мэта, по правую руку от него. Насколько он
мог судить, гребень стены представлялся лучшим путем к Твердыне, но никак не
тем, от которого душа Мэта переполнилась бы радостью.
юноша осторожно двинулся к кирпичной трубе, ближе к городской стене. На
спине качнулась связка фейерверков - то, что было фейерверками, пока он не
поколдовал чуток у себя в комнате. Как плотно Мэт ни упаковывал, ни
увязывал, узел все равно был слишком велик, чтобы бегать с ним на горбу в
темноте по крышам. Немногим ранее из-за этой неудобной ноши ему пришлось
пуститься наутек: из-под ноги выскользнула черепичная плитка и загремела с
крыши, а спавший в комнате внизу мужчина проснулся и тут же завопил: "Вор!"
Мэт машинально поправил узел за спиной и вполз в тень трубы. Мгновение
спустя он опустил жестянку; проволочная ручка стала неприятно теплой.
счастья Мэт не ощущал. Городская стена оказалась не такой толстой, какие он
видел в других местах, в Кэймлине или в Тар Валоне, всего в шаг шириной, с
огромными контрфорсами, сейчас окутанными покровом мрака Шага в ширину было
вполне достаточно, идти совсем нетрудно, если, конечно, не считать того, что
в любую сторону падать на целых десять спанов. Лететь в темноте, и на
неласковую мостовую, готовящую отнюдь не мягкий прием. Но некоторые из тех
треклятых домов вплотную примыкают к стене, оттуда я запросто заберусь на
гребень, а проклятая стена идет прямиком к растреклятой Твердыне!
Вознесшаяся ввысь Твердыня напоминала скалистый утес. Вновь и вновь
прикидывая высоту, Мэт твердил себе, что сумеет туда вскарабкаться. Конечно,
смогу. Совсем как на те скалы в Горах Тумана. Вверху, в сотне с лишним
шагов, виднелись зубцы парапета. Ниже наверняка должны быть бойницы для
лучников, но ночью Мэт не мог их разглядеть. И протиснуться через эти
амбразуры он все равно не в состоянии. Сотня проклятых шагов. Ну, может, сто
двадцать. Чтоб мне сгореть, но даже Ранд не решился бы лезть сюда! Однако
это был единственный способ проникнуть в Твердыню, иного пути Мат не нашел.
Все ворота, которые он видел, были плотно закрыты и выглядели достаточно
крепкими - остановят и целое стадо быков. А если вспомнить еще и о дюжине
солдат, в шлемах и кирасах, с мечами у пояса, бдительно охраняющих каждые
ворота...
карабкался какой-то дурень, едва видимый в лунном свете как смутная
движущаяся тень. Эта тень уже преодолела полпути вверх, от мостовой ее
отделял полет-падение в семьдесят шагов. Дурень, да? Ну, я дурак, наверно,
не меньший, раз тоже собрался туда лезть. Чтоб мне сгореть, да он, скорей
всего, там всех переполошит, а поймают меня! Теперь Мэт уже не видел
лазутчика. Да кто, о Свет. он такой? А вообще-то, какая разница, кто он
такой. Чтоб я сгорел, но это ужасный способ сорвать куш! От всех троих я
потребую поцелуя, даже от Найнив!
легче подняться, и вдруг холодная сталь легла ему поперек горла. Ни
мгновения не раздумывая, он отбил ее в сторону и широким сметающим взмахом
своего посоха подсек ноги нападавшего. Противник упал. Но тут кто-то другой
сбил Мэта с ног, и юноша рухнул на того, которого свалил сам. Раскручивая
посох, Мэт покатился по черепицам, обронив узел с фейерверками. Если они
упадут на улицу, я им шеи посворачиваю! Он ощутил, как оружие его уперлось
во что-то мягкое, потом еще раз, услышал сдавленный стон. И тут в горло ему
уперлись два стальных острия.
копий, от которых почти не отражалось сияние луны, надавили на кожу,
чуть-чуть сильнее - и побежит струйка крови. Мэт поднял взгляд по древкам
вверх, к лицам тех, кто держал копья, но их головы были замотаны тканью, а
лица скрыты черными вуалями. Глаза над черными повязками остро смотрели на
Мэта. Чтоб я сгорел, надо же, нарвался на настоящих воров! Куда подевалась
моя удача?
видна была его улыбка.
Разойдемся мирно: я - своей дорогой, вы - своей, и я никому ничего не скажу.
- Люди в вуалях не двинулись, не шелохнулись и их копья. - Мне не больше
вашего нужно крик поднимать! А вас я не выдам.
меня времени нет на уговоры! Пора кидать кости. Несколько пугающих мгновений
мысли в голове Мэта ему самому казались странными и чуждыми. Он крепче сжал
пальцы на посохе, лежавшем сбоку от него, - и чуть не заорал, когда кто-то
тяжело наступил ему на запястье.
забыл про того, на которого свалился. Но, разглядев за стоящим на его руке
вторую фигуру, Мэт решил: может, и не так уж плохо, что не получилось у него
пустить в ход боевой шест.
Что-то шевельнулось в памяти Мэта. Что-то о человеке, встреченном в горах.
Он присмотрелся к затянутой ночным сумраком фигуре, стараясь уяснить покрой
и цвета одежды - все казалось тенью, оттенки лучше некуда сливались с
темнотой, не позволяя различить и очертаний человека. Мэт ощупал взором нож
с длинным лезвием, висящий у пояса парня, скользнул взглядом вверх к темной
Каменистый Артем
Корнев Павел
Акунин Борис
Свержин Владимир
Березин Федор
Контровский Владимир