меня от такой ужасной жертвы! - воскликнул аббат. - Увы! Я был далек от
мысли, что то было прощание перед вечной разлукой и что нам не суждено
больше встретиться на земле!
слез, ибо речь Метастазио необыкновенно покоряла слушателей. - Она так и
не приехала в Вену?
дом.
самопожертвования? - снова воскликнула Консуэло, на которую Порпора
тщетно кидал свирепые взгляды.
суэло. - И она, конечно, приедет. Это счастливое событие вернет вам здо-
ровье.
стал кашлять, и Консуэло вдруг вспомнила, что Romanina умерла больше де-
сяти лет назад, тут она поняла, какую сделала огромную оплошность, на-
помнив о смерти этому другу, жаждущему, по его словам, только одного -
соединиться в могиле со своей возлюбленной. Она закусила губы и почти
тотчас же удалилась вместе со своим учителем, который, по обыкновению,
вынес из своего посещения только неопределенные обещания да массу любез-
ностей.
вышли.
умерла. Но неужели вы думаете, учитель, что человек, который так любит и
убивается, дорожит жизнью? Мне скорее думается, что горе о потере люби-
мой - единственная причина его болезни, и если некий суеверный ужас и
заставляет его бояться смертного часа, он все же искренне утомлен
жизнью.
гат, в чести, обласкан и здоров. Если же у человека за всю жизнь не было
никогда иных забот и иной страсти, как пользоваться этими благами, то,
проклиная свое существование, он лжет и разыгрывает комедию.
и я понимаю, почему он назвал этим дорогим именем свою крестницу и пле-
мянницу Марианну Мартиец...
свою дочь.
своей возлюбленной, довольно скоро утешился. Но когда ты его спросила
(да просветит господь твой разум!), почему его дорогая Марианна не яви-
лась к нему сюда, он ничего тебе не ответил. Так вот я отвечу за него.
Romanina действительно оказала ему величайшие услуги, какие только муж-
чина может принять от женщины. Она его хорошо кормила, давала ему приют,
одевала, помогала, поддерживала при всяких обстоятельствах. С ее помощью
он получил звание poete. cesareo [38]. Она была служанкой, другом, си-
делкой, благодетельницей его престарелых родителей. Все это безусловно
верно. У Марианны было великодушное сердце. Я ее хорошо знал. Но верно
также и то, что она страстно желала соединиться с ним, поступив на импе-
раторскую сцену. А еще вернее, что господин аббат не только не похлопо-
тал о ней, а так и не допустил до этого. Правда, между ними существовала
самая нежная в мире переписка. Не сомневаюсь, что послания поэта были
шедеврами. Они будут напечатаны, и он это прекрасно знал. Но, уверяя
свою diletissima amica [39], что он горит желанием соединиться с ней и
неустанно работать над осуществлением их мечты, хитрая лиса устраивал
дело таким образом, чтобы злополучная певица не застигла его врасплох с
его прославленной и доходной любовью - третьей Марианной (ибо это имя
было счастливой звездой его жизни) - высокородной и всемогущей графиней
д'Алтан, фавориткой последнего императора. Говорят даже, что их любовь
завершилась тайным браком. Вот почему я нахожу неуместными его вопли о
бедной Romanina, которой он предоставил умирать с горя, в то время как
сам сочинял мадригалы в объятиях придворных дам.
тель, - сказала опечаленная Консуэло.
мнение. Поверь, не все комедианты попадают на сцену. Это старинная пого-
ворка.
самым милосердным. Да, маэстро, я не могу поверить, чтобы человек с та-
ким именем и талантом был только комедиантом. Я видела его неподдельные
слезы, и если даже он может упрекнуть себя в том, что слишком скоро за-
был свою первую Марианну, то его раскаяние только лишний раз подтвердило
искренность его теперешних сожалений. Во всем этом я предпочитаю видеть
скорее слабость, чем низость. Его сделали аббатом. Его осыпали милостя-
ми. Двор отличался набожностью. Его связь с актрисой произвела бы
большой скандал. Он вовсе не хотел изменять Булгарини, обманывать ее, а
боялся, колебался, стремился выиграть время... тут она умерла...
Теперь же наша императрица шлет ему ящички и кольца, украшенные его вен-
зелем из бриллиантов, ручки для перьев из ляпис-лазури с лавровыми лис-
точками из бриллиантов, массивные золотые вазы с испанским табаком, пе-
чатки из крупного цельного бриллианта, и все это так ярко сверкает, что
глаза поэта не перестают слезиться...
его поступить так. Жалкое тщеславие! Мне трудно было удержаться от сме-
ха, когда он показывал нам свой золотой подсвечник с золотым колпачком,
на котором по повелению императрицы было выгравировано:
сокопарно: "Affettuosa espressione valutabile piu assai dell'oro!" [41]
сопоставила поведение Метастазио по отношению к Марианне со своим
собственным по отношению к Альберту.
вающих страстную любовь? Заставлять ждать и убивать - неужели это удел
тех, кто гонится за призраком славы?" - говорила она себе.
идет хорошо и, несмотря на твою оплошность, ты покорила Метастазио.
что тот, у кого не хватило мужества устроить на императорскую сцену Ма-
рианну, вряд ли найдет его для меня.
что, видимо, будет угодно ей; и сколько бы ни говорили о фаворитах и со-
ветниках ее величества... я видела лицо императрицы и говорю вам, маэст-
ро, что Мария-Терезия слишком большой политик, чтобы иметь любовников, и
слишком властная натура для того, чтобы иметь друзей.
Порпора. - Тебе надо как-нибудь утром спеть в ее покоях и добиться раз-
говора с ней. Уверяют, что она любит людей только добродетельных. Если
Мария-Терезия действительно обладает тем орлиным взором, какой ей припи-
сывают, она поймет, какова ты, и окажет тебе предпочтение. Я пущу в ход
все, для того чтобы она увидела тебя с глазу на глаз.
упустил из виду, что перегородка тонка, а сон маэстро чуток, и маши-
нально стал напевать вполголоса какую-то музыкальную фразу, пришедшую
ему в голову, сопровождая пение ритмическим движением щетки. Порпора,
недовольный, что его разбудили раньше времени, нервно заворочался в кро-
вати, пытаясь снова заснуть, однако, преследуемый звуком красивого све-
жего голоса, поющего верно и легко грациозную, прекрасно отделанную му-
зыкальную фразу, маэстро накинул шлафрок и, очарованный мелодией и в то
же время немножко сердясь на артиста, не дождавшегося его пробуждения и
бесцеремонно явившегося к нему сочинять свои арии, встал и поглядел в
замочную скважину. Каково же было его удивление: пел Беппо, пел и меч-
тал, следуя за своей музыкальной идеей и продолжая с озабоченным видом
уборку комнаты.
внезапно открывая дверь.
не бросил щетку с метелкой и не выбежал со всех ног из дома. Хотя Гайдн
давно уже потерял надежду стать учеником Порпоры, он все-таки считал за
счастье слушать, как Консуэло занимается с маэстро, и пользоваться вти-
хомолку, в отсутствие учителя, уроками своего великодушного друга. Поэ-
тому он ни за что на свете не хотел быть выгнанным и поспешил солгать,
чтобы рассеять подозрения.
забыл. Конечно, я страшно виноват: не следовало петь подле вашей комна-
ты. Очень уж я рассеян; мне показалось, что я где-то далеко отсюда и в
Маркелов Олег
Махров Алексей
Шилова Юлия
Эриксон Стивен
Прозоров Александр
Шилова Юлия