умру. О, если бы вы знали? Я обожаю вас! Простите меня, я не знаю, что
говорю вам. Выть может, вы сердитесь на меня? Скажите, вы рассердились?
склоняться долу.
объятиях, не сознавая, что делает. Он поддерживал ее, хотя сам шатался.
Голова у него была, как в чаду; перед глазами вспыхивали молнии, мысли
исчезали куда-то; ему казалось, что он выполняет церковный обряд и что он
совершает святотатство. И все же он не испытывал вожделения к пленительной
женщине, которую он прижимал к груди. Он обезумел от любви.
спрятанную под платьем, и пролепетал:
юноши.
небе зажигались звезды.
что снег тает, что роза распускается, что май расцветает, что за черными
деревьями на зябкой вершине холма загорается заря?
земли, ни мокрой травы, они глядели друг на друга, и сердца их были полны
воспоминаний. Они сами не заметили, как их руки сплелись.
проник в сад. Ей казалось таким естественным, что он здесь!
трепещет душа, подобно капле росы на цветке.
чувств, последовали излияния. Над ними простиралась ясная, блистающая
звездами ночь. Эти два существа, чистые, как духи, поведали все свои сны,
свои восторги, свои упоения, мечты, тоску, поведали о том, как они обожали
друг друга издали, как они стремились друг к другу, как отчаивались, когда
перестали видеться. Ощущая ту идеальную близость, которую ничто уже не могло
сделать полнее, они поделились всем, что было у них самого тайного, самого
сокровенного. Они рассказали с чистосердечной верой в свои иллюзии все, что
любовь, юность и еще не изжитое детство вложили в их мысль. Эти два сердца
излились друг в друга так, что через час юноша обладал душой девушки, а
девушка - душой юноши. Они постигли, очаровали, ослепили друг друга.
Книга шестая. МАЛЕНЬКИЙ ГАВРОШ
Глава первая. ЗЛАЯ ШАЛОСТЬ ВЕТРА
погружалась мало-помалу не столько в пучину разорения, сколько в помойную
яму мелких долгов, супруги Тенардье обзавелись еще двумя детьми, двумя
мальчиками. Всего их теперь было пятеро: две девочки и три мальчика. Это
было много.
особым удовольствием.
человеческой природы. Подобный феномен, впрочем, встречается не так редко.
Как жена маршала де ла Мот -Гуданкур, Тенардье была матерью только для
дочерей. Ее материнского чувства хватало лишь на них. С мальчиков же
начиналась ее ненависть к человеческому роду. По отношению к сыновьям ее
злоба достигала предела, ее сердце вставало перед ними зловещей крутизной.
Как мы уже видели, она питала отвращение к старшему и ненависть к обоим
младшим. Почему? Потому. Самый страшный повод и самый неоспоримый ответ -
"потому". "Мне не нужна такая куча пискунов", - говорила мамаша.
младших детей и даже извлечь из этого пользу.
предоставить попечению добряка Жильнормана своих двух детей. Она жила на
набережной Целестинцев, на углу старинной улицы Малая Кабарга, которая
сделала все возможное, чтобы доброй славой перебить исходивший от нее дурной
запах. Все помнят сильную эпидемию крупа, опустошившую тридцать пять лет
назад прибрежные кварталы Парижа; наука широко воспользовалась ею, чтобы
проверить полезность вдувания квасцов, столь целесообразно замененного
теперь наружным смазыванием йодом. Во время этой эпидемии Маньон потеряла в
один день - одного утром, другого вечером - своих двух мальчиков, еще совсем
малюток. То был удар. Дети были очень дороги своей матери; они представляли
собой восемьдесят франков ежемесячного дохода. Эти восемьдесят франков
аккуратно выплачивались от имени "г-на Жильнормана его управляющим г-ном
Баржем, отставным судебным приставом, проживавшим на улице Сицилийского
короля. Со смертью детей на доходе надо было поставить крест. Маньон искала
выхода из положения. В том темном братстве зла, членом которого она
состояла, все знают обо всем, взаимно хранят тайны и помогают друг другу.
Маньон нужно было найти двух детей. У Тенардье они оказались, -того же пола,
того же возраста. Выгодное дело для одной, выгодное помещение капитала для
другой. Маленькие Тенардье стали маленькими Маньон. Маньон покинула
набережную Целестинцев и переехала на улицу Клошперс В Париже, при переезде
с одной улицы на другую, тождественность личности самой себе исчезает.
детей был произведен легче легкого. Но Тенардье потребовал за своих детей,
отданных на подержание, десять франков в месяц, которые Маньон обещала
платить и даже выплачивала. Само собой разумеется, г-н Жильнорман продолжал
выполнять свои обязательства. Каждые полгода он навещал малышей. Он не
заметил никакой перемены. "Как они похожи на вас, сударь!" - твердила ему
Маньон.
воспользовался этим случаем, чтобы стать Жондретом. Обе его дочери и Гаврош
едва успели заметить, что у них два маленьких братца. На известной ступени
нищеты человеком овладевает равнодушие призрака, и он смотрит на живые
существа, как на выходцев с того света. Самые близкие люди часто оказываются
формами мрака, едва различимыми на туманном фоне жизни, и легко сливаются с
невидимым.
малюток, с нескрываемым желанием отказаться от них навсегда, она испытала
или притворилась, что испытывает угрызения совести. Она сказала мужу: "Но
ведь это значит покинуть своих детей!" Тенардье, самоуверенный и
бесстрастный, излечил эту недомогающую совесть словами: "Жан -Жак Руссо
делал еще почище!" От угрызений совести мать перешла к беспокойству. "А что
если полиция возьмется за нас? Скажи, Тенардье: то, что мы сделали, это
разрешается?" Тенардье ответил: "Все разрешается. Никто ни черта не узнает.
А кроме того, кому охота интересоваться ребятами, у которых нет ни гроша?"
квартире, обставленной убого, но с претензиями на роскошь, проживала опытная
воровка - офранцузившаяся англичанка. Эта англичанка, ставшая парижанкой и
пользовавшаяся доверием благодаря обширным связям, имела близкое отношение к
краже медалей библиотеки и бриллиантов м -ль Марс и впоследствии стала
знаменитостью в судейских летописях. Ее называли "мамзель Мисс".
ей восемьюдесятью франками, они были ухожены, как все, что приносит выгоду,
недурно одеты, неплохо накормлены, они находились почти на положении
"барчуков"; им было лучше с подставной матерью, чем с настоящей. Маньон
разыгрывала "даму" и не говорила на арго в их присутствии.
предзнаменование. Как-то раз она даже сказала Маньон, вручавшей ей
ежемесячную мзду в десять франков: "Хорошо, если б отец дал им образование".
грубо брошены в жизнь и принуждены начинать ее самостоятельно.
неизбежно следующие за этим обыски и тюремное заключение - настоящее
бедствие для этих отвратительных противообщественных тайных сил, гнездящихся
под узаконенной общественной формацией; событие подобного рода влечет за
собой всяческие крушения в этом темном мире. Катастрофа с Тенардье вызвала
катастрофу с Маньон.
относительно улицы Плюме, полиция произвела облаву на улице Клошперс; Маньон
была схвачена, мамзель Мисс также, и все подозрительное население дома
попало в расставленные сети. Оба мальчика играли на заднем дворе и не видели
полицейского налета. Когда им захотелось вернуться домой, дверь оказалась
запертой, а дом пустым. Башмачник, державший мастерскую напротив, позвал их
и сунул им бумажку, оставленную для них "матерью". На бумажке был адрес:
Громыко Ольга
Конюшевский Владислав
Шидловский Дмитрий
Прозоров Александр
Круз Андрей
Афанасьев Роман