Чтение 153–й страницы книги ~Посмотри в глаза чудовищ~

убить. Вы еще понадобитесь человечеству.

- Я уже замечал, что вы изумительно уходите от ответов.

- Да? Не замечал: Господи, Ян, мы в окружении, а в окружении есть
лишь две тактики: не обнаруживать себя до последнего или появляться
ниоткуда. Но второе требует специфического опыта. У меня он есть.

- Слушайте, Бонд: Допустим, мы будем сидеть очень тихо: и все-таки
нас здесь нащупают. Должны нащупать. И мы будем держаться: сколько?

Допустим, у врага не будет новых сюрпризов для нас:- он кивнул на
дверь, в которую въехал маленький поезд.- Но патроны имеют свойство
рано или поздно кончаться:

Я помолчал. Флеминг был прав.

- Я не могу отдать вам прямой приказ, Ян. Судя по всему, эти
штуки,- я показал на уложенные в гнезда металлические чушки, - и есть
то самое сверхоружие.

Атомные бомбы, может быть.

- Значит, штурм будет жесточайшим: Что мне с ними делать? Есть ли
способ их: испортить? Взорвать?

- Не знаю, Ян. Но - постараюсь узнать. Остальное - на ваше
усмотрение.

- Бонд! Вы не должны: в такой ответственный момент:

- При возвращении я постучу вот так,- я показал: тук, тук,
тук-тук.

Нас вывезло в длинный низкий ангар, где в два ряда, носами
навстречу друг другу, стояли небольшие безмоторные самолеты странной
формы. На спине каждого, ближе к хвосту, лежали толстые трубы.

- Мать моя женщина:- тихо сказал Филя.- Так это же "Фау-1". Мы их
в

Пенемюнде сотни две целыми взяли.

- Которыми Лондон обстреливали? - решил уточнить я.

- Так точно.

Я внезапно понял, что мы говорим по-русски. Пока ехали, Филя
отчитывался о своем боевом пути в стиле американской казармы, а тут -
на тебе:

- Конь в пальто скачет,- объявил Филя.

Между самолетами неслось нечто в комбинезоне и с черным от
машинной грязи лицом.

- Я приказал что? Я приказал прибыть Первому и Второму, гром,
молния и четыре свиньи вам в жопу! Вы кто такие?

Я поднялся с сиденья и одним движением плеча скинул плащ.

Явление генеральского мундира по эффекту могло быть сравнимо разве
что с ударом конского копыта в лоб. Существо в комбинезоне повисло в
воздухе, хватаясь не то за кобуру, не то за сердце.

- Болван,- сказал я. - Нет, вы хуже болвана: вы паникер. Вы
намеревались израсходовать оружие возмездия на отражение мелкой
неприятельской атаки.

Расстрелять,- кивнул я Филе.

Как-то очень внезапно мы оказались в молчаливом полукольце людей в
таких же грязных комбинезонах и с понурыми физиономиями давно и
безнадежно бастующих английских шахтеров.

- Я: исполнял приказание:- выдавил из себя приговоренный.

- Нюрнбергский трибунал признал, что исполнение преступного
приказа не является смягчающим обстоятельством для подчиненного,-
сказал я.- Всем разойтись по местам. Унтершарфюрер, исполняйте.

Филя взял приговоренного за шиворот и вынул из его кобуры
"вальтер".

Тут под потолком захрипел динамик, и до боли знакомый
пронзительный голос завопил:

- Веркау, что вы там копаетесь? Эскадра уже миновала второй пост!

- Разрешите связаться с начальством, бригадефюрер? - чумазый
Веркау почуял возможность избежать расстрела за преступление, которого
не совершал. - Это директор! Это он приказал! Он меня и после смерти:

- Солдаты! - вскричал я. - В то время как ваши братья в горах
Тироля ведут неравную борьбу с жидо-большевистскими полчищами и
примкнувшими к ним финансовыми олигархиями, вы, окопавшись в
безопасной и уютной Антарктиде, ковали оружие возмездия! И вот в
решающий час, когда осталось всего лишь нанести последний решающий
удар по врагу, поразив его в самое его ядовитое сердце, паникеры в
штабе, пользуясь болезнью фюрера, готовы пожертвовать всем ради
спасения своих жалких потрохов, за которые в базарный день последний
нищий не даст и двух пфеннигов! Это измена! Но мы знаем, как следует
поступать с изменниками! Они будут повешены на собственных кишках, а
вокруг будут летать окровавленные чайки и кричать: "Смерть предателям!

Смерть негодяям!"

Боже, подумал я, а ведь когда-то я был поэт:

Окровавленные чайки: надо же:

- Веркау, - сказал я очень тихо. - У вас есть последняя
возможность искупить вину перед Отечеством. Унтершарфюрер, верните ему
оружие.

- Что происходит, Веркау?! - завизжал из-под потолка Зеботтендорф,
но Филя поднял ствол "шмайсера" и разнес динамик в мелкую пыль. Грохот
очереди всех вдохновил. :Мы неслись по коридорам, обрастая новыми
воруженными людьми.

Воодушевленный Веркау, у которого даже из-под толстого слоя
солидола на лице проступал нездоровый лиловый румянец, бежал впереди.
Я незаметно замедлял шаг, позволяя обгонять себя, покуда мы с Филей не
оказались в арьергарде.

- Налево, - сквозь зубы сказал я ему.

Неосвещеная штольня уходила слегка вниз. Шагах в тридцати от входа
она была перегорожена легким щитом с калиткой. Я отворил ее
потихоньку, и мы вошли в темное холодное пространство.

Лучи фонарей уперлись в матовую черную стену.

Наверное, так крот воспринимает штык лопаты, вонзившейся в почву и
перегородивший спасительный туннель.

- Тупичок,- сказал Филя.- Надо бы назад выгребаться, командир.

- Покурим сначала,- сказал я. - Дадим кризису развиться.

- Если что, - сказал Филя,- можно и как в замке Норенберг. Главное
- чтобы за спиной никого живого не оставалось:

- Посмотрим, - сказал я, доставая портсигар.

Вдали ударили выстрелы, а через несколько секунд у входа в туннель
послышались возбужденные голоса и отрывистые команды.

- Покурили,- сказал Филя и щелкнул зажигалкой. В две затяжки он
всосал в себя "верблюдину" и взялся за автомат.- Главное, командир -