и пошел себе дрова колоть для укрепления здоровья...
письма получил, был вызов из Харькова профессора Мигулина, ловкого юриста,
человека, умеющего чуять ветер еще до того, как тот задувать начнет.
Ему-то, Мигулину, и было поручено Дмитрием Федоровичем составить проект
передачи дворянских земель мужику, смелый проект, дерзкий - так Трепов
просил; Мигулин конечно же с м и к и т и л. Проект написал, молчком уехал
обратно, в Малороссию, получив заверения Трепова, что отныне он может
полагаться на самое к себе благожелательное отношение со стороны двора, но
попросил при этом найти верные слова - коли потребуются, - дабы достойно
отречься от своего же проекта, объяснив это неверно понятыми "веяниями
правительства Витте". Следующим шагом была беседа с государем. После
завтрака, когда вышли на прогулку, Трепов сказал, по обычаю рассыпая слова
горохом:
ждут, оркестр румына Гулески заказали, маскерад будет отменный, русский
хор с Крестовского, балерины.
гвардейцев угодно моменту?
тянулись чокнуться с венценосцем, который держал в мягкой руке рюмку своей
любимой мадеры, оркестр грянул мексиканскую "Палому". Офицеры жадно
заглядывали в лицо Николаю, ждали там умиления - как-никак любимая песня
молодости. Государь, однако, слушал рассеянно, хлопать не стал, а когда,
сказавшись уставшим, на танцы не остался и пожелал вернуться во дворец,
заметил Трепову хмуро:
так вот, извольте, прилипло и потчуют и потчуют! Эта "Палома" мне сейчас
хуже китайского пения.
барское коварство, - откликнулся Трепов.
что государь слишком уж неподвижный, прямо как после болезни, ему, коли
кашу в рот не сунешь, будто ребенку, он и к ложке не потянется. - О Витте
я, ваше величество, о Сергее Юльевиче...
сообщает.
выкладываю, за это меня и любить перестали...
Трепов, - коварную хитрость. Я вам письма Оболенского и графа Коновницина
не читал, жалел, я петиции от "Союза русского народа" не показывал, щадил,
а теперь не могу. Я вам теперь дам проект одного профессора прочесть.
Мигулин ему фамилия, вы не слыхали об нем, он не из дворян и родом не
восходит.
Витте ответить, тогда сразу станет ясно, может, я, дурак, и впрямь
чересчур его опасаюсь?
встретил Витте в Фермерском дворце и перед тем, как отвесть к государю,
взял под локоток, склонился к уху, заговорил жарко, дружески:
что-нибудь! Я сам помещик, но, право слово, готов мужику половину земли
безо всякого выкупу отдать, только б вторую половину сохранить! Что
медлите, Сергей Юльевич?!
принятых против анархистов в Чите и Польше, выразил сострадание семьям
расстрелянных, попросил посуровее быть ко всякого рода безответственным
подстрекателям в газетах, изволил поинтересоваться вопросом о займе -
деньги нужны немедля, а уж в конце, протягивая проект Мигулина, спросил:
началась игра дворцовой партии, хотят все идеи у него забрать и передать
на разрешение Царского Села, хотят голым оставить - с чем идти в Думу?!
Тем не менее, поостыв, Витте извлек определенного рода выгоду из того, что
царь передал ему мигулинскую записку. Это, полагал Витте, позволит ему,
отвергнув мигулинский проект как чрезмерно "левый" - такая формулировка
царя не может не устроить, на это он п о д д а с т с я, - просить министра
земледелия Кутлера немедленно представить на рассмотрение совета министров
свой проект земельной реформы. А Кутлер - с Милюковым на "ты", им в
кабинет подсказан, не кем-нибудь. Значит, через Кутлера он, Витте,
заключает договор с кадетами, а они - теперь уже ясно - будут
первенствовать в Думе. Значит, продолжал рассуждать Витте, премьер, то
есть он, заручится поддержкой законодательного органа державы и свалить
его всякого рода Треповым так легко не удастся, будет борьба, а кто в ней
победителем выйдет - неизвестно еще. Вот то новое, во имя чего он работал
годы, вот оно, то новое, которое исполнительную власть наконец превращает
в силу, а не в лакеев, дежурящих в приемной царского дворца: "Чего
изволите?"
проверку мне устроить, поглядеть лояльность! Я так этого Мигулина вывожу,
что царь в ладошки станет хлопать!"
и предположить, что всю эту комбинацию Трепов затевал для того лишь, чтобы
Витте, отвергнув проект Мигулина, предложил Кутлеру составить свой.
Записка о кадетских симпатиях Кутлера была уже у Трепова в кармане,
Дурново все расписал по нотам, так, что п у г а л о. Государь любил, когда
его окружало с т р а ш н о е, с ним бороться интересно, это свое страшное,
это и не страшно вовсе - с детства, тайно, любил играть в грозного прадеда.
которая должна была - по закону Думы, а не царя - отдать мужику за выкуп
казенную, удельную и даже часть помещичьей, впусте лежавшей земли, как
только сообщил об этом Дурново, так Трепов понял, что он нанес Витте удар,
от которого тому легко не оправиться.
- организовал немедленный вызов проекта. Спустя день царь предложил
уволить Кутлера в отставку - "замахивается на основы".
азиат может обмануть культурного европейца, н у т р я н ы м коварством
переиграли, а такого рода коварству никакой ум не помеха; бывают
обстоятельства, в коих ж и в о т перешибает голову.
так, чтобы это стало известно всем. Он ждал реакции. Однако царь никак не
откликнулся, при встрече лишь сказал, что кальцекс облегчает простудные
заболевания, и справился, есть ли у Витте этот волшебный препарат.
которое передается по воздуху, ибо он - в таком случае - не просил бы
аудиенции, опасаясь заразить его императорское величество, - Тогда слава
богу, - откликнулся Николай, - значит, все в порядке, кроме сильной
простуды - что страшно? А холеры, к счастью, пока нет. Значит, надо
полагать, Сергей Юльевич сможет отдать всего себя делу скорейшего
получения займа: державе надобно золото, чтобы залечить раны, нанесенные
войной на дальневосточной окраине, и помочь поднять экономику без резких
изменений привычного для России уклада.
не сможет его вырвать у Парижа и Берлина, - выпрут из кресла, оболгут, не
отмоешься.
на погоду и просил остерегаться сквозняков: "Лучше б экипажем, Сергей
Юльевич, в авто насквозь просвищет, кашлять станете. По-дедовски-то
надежней, право слово, и навозом пахнет - для легких полезно".
истинно парламентское государство. Он, однако, думал постоянно о
превращении России в к р е п к о е буржуазное государство, потому-то в
своих законопроектах особо выделял капиталистов и землевладельцев. И тем и
другим его проект был у г о д е н: помещик был заинтересован в резерве
малоземельных, которые обрабатывали его поля, получали за это деньги и
отдавали их в Крестьянский банк в ы к у п о м.
свои деньги в Крестьянские банки - под огромный процент. И пошла бы жизнь!
мужиком и городом, а к т и в н ы й товарообмен, а не ползучий, такой, как
сейчас: "Я тебе плуг, а ты мне мед да пеньку". Все правильно рассчитывал
Витте, только совершенно он не брал в расчет тех, кто призван был п р о и
з в о д и т ь товар, а таких было в России сто миллионов. В расчетах б а р
эта ошибка обычно имеет место, ибо бессловесное большинство непонятно и
кажется какой-то громадной безликой массой, лишенной чувства, мысли и
мечты. Другое дело - Витте прошляпил с царем; он все же полагал, что двор
умнее, он полагал, что там понимают:
извечным, он хотел чуть-чуть изменить рифму, сущая ведь безделица, но нет
- вырождение сыграло злую шутку: правил державою человек, лишенный какого
бы то ни было государственного разума, человек трусливый и в конечном
счете малообразованный.
Шилова Юлия
Орловский Гай Юлий
Соломатина Татьяна
Бажанов Олег
Лондон Джек
Якубенко Николай