полном составе погиб у стен рокового замка Гугомон. Корпус Друэ д'Эорлона
был расстроен и наполовину истреблен английскими гренадерами и серыми
шотландцами. Шрапнель выкашивала и без того обескровленные полки, устилая
примятую пшеницу грудами обезображенных трупов. Спереди были англичане
Веллингтона [Веллингтон Артур Уэсли - английский военачальник; командовал
английскими войсками в сражениях против армий Наполеона на Пиренейском
полуострове и в битве при Ватерлоо], сзади подступали пруссаки Блюхера
[Блюхер Гебхард Лебрехт - прусский военачальник; командовал прусскими
войсками в сражениях против армий Наполеона в 1813-1815 гг., в том числе в
битве при Ватерлоо]. Груши так и не подошел.
великой фраза:
иначе. С криками "да здравствует император!" гвардейцы шли навстречу
вражеским батареям, навстречу бегущей армии. Они шли навстречу своей
смерти. В этот день они уже не могли принести победу, они могли лишь
умереть. Умереть, не посрамив своей чести и славы. Но разве этого мало?
не дано было пробиться через шеренги английских каре, но они упорно шагали
вперед, прокладывая себе путь ударами штыков - к тому времени они уже не
имели патронов, - а армия бежала, бросив на произвол судьбы своего
маленького капрала.
четыреста - седые, покрытые шрамами, с роскошными усами, смыкающимися с
пышной черточкой бакенбардов. Здесь были те, кто били мамлюков у пирамид
[сражение между войсками Наполеона и мамлюкской армией неподалеку от Каира
(1798 г.); Наполеон нанес мамлюкам сокрушительное поражение], австрийцев
под Маренго [битва между французскими под командованием Наполеона и
австрийскими войсками (1800 г.); после кровопролитного боя победу одержали
французы], русских под Аустерлицем [битва между русско-австрийской армией
под командованием Кутузова и французской под командованием Наполеона
(1805 г.); в силу стратегических просчетов русского командования Наполеон
одержал блестящую победу] и пруссаков под Иеной [двойное сражение между
французскими и прусскими войсками (1806 г.); французы под командованием
Наполеона и маршала Даву одержали победу]. Здесь были те, кто помнили
Эйлау [сражение между французской и русско-прусской армией (1807 г.);
отличалось крайним ожесточением], Сарагосу [ожесточенный штурм
французскими войсками испанского города Сарагоса (1808-1809 гг.)],
Бородино, Березину [сражения между русской и французской армиями
(1812 г.)] и Лейпциг [(битва народов) - генеральное сражение между армией
Наполеона и войсками австро-русско-прусской коалиции (1813 г.); имея
двукратное преимущество, союзники одержали решительную победу, приведшую к
отречению Наполеона]. То были богатыри, сражавшиеся со всеми армиями мира
и побеждавшие их. Теперь им предстояло умереть, ибо они не знали, что
значит сдаться.
"Отверженных", потрясающе описал этот эпизод.
людей превратилось в лохмотья, когда их ружья, расстрелявшие все пули,
превратились в простые палки, когда количество трупов превысило количество
оставшихся в живых, тогда победителей объял священный ужас перед полными
божественного величия умирающими воинами, и английская артиллерия, словно
переводя дух, смолкла. То была как бы отсрочка. Казалось, вокруг
сражавшихся теснились призраки, силуэты всадников, черные профили пушек;
сквозь колеса и лафеты просвечивало белесоватое небо. Чудовищная голова
смерти, которую герои всегда смутно различают сквозь дым сражений,
надвигалась на них, глядела им в глаза. В темноте они слышали, как
заряжают орудия; зажженные фитили, похожие на глаза тигра в ночи,
образовали вокруг их голов кольцо, к пушкам английских батарей
приблизились запальники. И тогда английский генерал Кольвиль - по словам
одних, а по словам других - Метленд, задержав смертоносный меч, уже
занесенный над этими людьми, в волнении крикнул: "Сдавайтесь, храбрецы!"
Камброн ответил: "Merde!"
торжествующим врагам. И великий писатель прав - быть может и впрямь это
слово - "самое прекрасное, которое когда-либо было произнесено французом".
фразой, назиданием, благородным жестом. Спустя годы объявились свидетели,
утверждавшие, что в то роковое мгновение Камброн выкрикнул вовсе не
грязное мужицкое ругательство, а фразу, столь свойственную героическому
велеречивому веку, когда русский генерал Багратион приветствовал
неприятелей-французов, мерно шагающих под шквалом артиллерийского огня,
криками "браво", а Веллингтон рукоплескал атакам кирасиров Делора,
грозящих разрезать надвое фронт его армии.
веков смотрят на вас сегодня с высот этих пирамид!" [Слова Наполеона к
солдатам перед битвой у пирамид.] И потому Камброн крикнул, наверно
крикнул:
Камброну, искалеченному при Ватерлоо и умершему тридцать лет спустя.
Легенда об отважном генерале, плюнувшем перед смертью в лицо враждебному
миру. Ведь побежденная Франция нуждалась в легенде. Ведь побеждаемый
временем мир героев нуждался в ней еще более. Легенду пестовали. О ней
писали историки и литераторы. Художник Шарле прославился, создав
литографию, изображавшую Камброна, гордо отвергающего предложение сдаться.
Размахивая саблей, генерал указывает на своих умирающих "ворчунов", и жест
этот не менее красноречив, чем крик:
клялись, что слышали их. Разгорелся даже жаркий спор - не по поводу
сказанного Камброном, а по поводу того, кому же все-таки принадлежит
ставшая великой фраза. Нашлись очевидцы, свидетельствовавшие, что эти
слова вылетели с предсмертным вдохом из уст гвардейского полковника
Мишеля, пронзенного английскими штыками. Быть может.
как утверждали его сыновья, - не столь важно; ведь эти слова пылали в
сердце каждого гренадера. Важно то, что нашелся человек, крикнувший:
презрительное:
стала фактом.
отборные отряды воинов, личную дружину племенных вождей, а позднее
деспотов. Свою гвардию имели и фараоны Египта, и владыки Ашшура, и
кровожадные ассирийские цари. Это были лучшие бойцы, но, право, они не
рвались умирать, а, напротив, жаждали жить, вкусно пировать и хорошо
одеваться. Они были умелы в бою, нередко решая исход битвы. Они грозной
стеною стояли у трона, олицетворяя могущество державы. Но они не умели
умирать. И потому наш рассказ не о них.
цезарей, не о вельможных полках, блистающих великолепием амуниции на
дворцовых смотрах, наш рассказ не о героях дворцовых переворотов и
победителях жеманных сердец королевских фрейлин. О них пусть расскажет
кто-нибудь другой.
бессмертные - мишурная гвардия восточных владык. Она долгие годы казалась
непобедимой, пугая врагов своим грозным видом и надуманной славой, но
спасовала пред тремя сотнями спартиатов, которых научили умирать, но
позабыли научить отступать.
чести. Их было немало, воинов, ставивших честь превыше всего. И не всегда
их величали гвардейцами, но они были ими.
Великого и десятый легион божественного Юлия, рыцари Круглого стола и
сербы Лазаря, витязи русича Святослава и гусары Собесского [Собесский Ян -
польский король (17 в.), многократно побеждал турок], швейцарские наемники
и мальтийские иоанниты [члены рыцарского ордена св.Иоанна. В 1565 г.
иоанниты разбили турецкое войско, пытавшееся захватить Мальту],
чудо-богатыри Суворова и потрясшие мир "ворчуны" Наполеона.
и ополченцах московского князя Дмитрия, о воинах Роланда и "железнобоких"
Кромвеля ["железнобокие" - отборная конница, созданная О.Кромвелем;
сыграла решающую роль в войнах между английским парламентом и королем
Карлом I], о революционных солдатах Клебера [Клебер - знаменитый
французский генерал времен Великой французской революции и Директории] и
ландштурмовцах Блюхера.
бельгийцах, целых три недели сдерживавших "паровой каток" кайзеровской
армии, и о "Шангорсте" и "Гнейзенау" фон Шпее ["Шангорст" и "Гнейзенау" -
Сертаков Виталий
Контровский Владимир
Свержин Владимир
Корнев Павел
Гуревич Георгий
Доценко Виктор