Чтение 154–й страницы книги ~Граф Монте-Кристо~

- Вы нас больше не любите?

Взгляд старика бегло окинул Вильфора, потом его жену и с выражением
глубокой нежности остановился на Валентине.

- Послушай, дедушка, - сказала она, - если ты меня любишь, то как же
согласовать твою любовь с тем, что ты сейчас делаешь. Ты меня знаешь, ты
знаешь, что я никогда не думала о твоих деньгах. К тому же говорят, что
я получила большое состояние после моей матери, слишком даже большое.
Объясни же, в чем дело?

Нуартье уставился горящим взглядом на руку Валентины.

- Моя рука? - Спросила она.

- Да, - показал Нуартье.

- Ее рука! - повторили все присутствующие.

- Ах, господа, - сказал Вильфор, - вы же видите, что все это беспо-
лезно и что мой бедный отец не в своем уме.

- Я понимаю! - воскликнула вдруг Валентина. - Мое замужество, дедуш-
ка, да?

- Да, да, да, - три раза повторил паралитик, сверкая гневным взором
каждый раз, как он поднимал веки.

- Ты недоволен нами из-за моего замужества, да?

- Да.

- Но это нелепо! - сказал Вильфор.

- Простите, сударь, - сказал нотариус, - все это, напротив, весьма
логично и, на мой взгляд, вполне вытекает одно из другого.

- Ты не хочешь, чтобы я вышла замуж за Франца д'Эпине?

- Нет, не хочу, - сказал взгляд старика.

- И вы лишаете вашу внучку наследства за то, что она выходит замуж
вопреки вашему желанию? - воскликнул нотариус.

- Да, - ответил Нуартье.

- Так что, не будь этого брака, она была бы вашей наследницей?

- Да.

Вокруг старика воцарилось глубокое молчание.

Нотариусы совещались друг с другом; Валентина с благодарной улыбкой
смотрела на деда; Вильфор кусал свои тонкие губы, его жена не могла по-
давить радость, помимо ее воли выразившуюся на ее лице.

- Но мне кажется, - сказал наконец Вильфор, первым прерывая молчание,
- что я один призван судить, насколько нам подходит этот брак. Я один
распоряжаюсь рукой моей дочери, я хочу, чтобы она вышла замуж за госпо-
дина Франца д'Эпине, и она будет его женой.

Валентина, вся в слезах, опустилась в кресло.

- Сударь, - сказал нотариус, обращаясь к старику, - как вы намерены
распорядиться вашим состоянием в том случае, если мадемуазель Валентина
выйдет замуж за господина д'Эпине?

Старик был недвижим.

- Однако вы намерены им распорядиться?

- Да, - показал Нуартье.

- В пользу кого-нибудь из вашей семьи?

- Нет.

- Так в пользу бедных?

- Да.

- Но вам известно, - сказал нотариус, - что закон не позволит вам
совсем обделить вашего сына?

- Да.

- Так что вы распорядитесь только той частью, которой вы можете рас-
полагать по закону?

Нуартье остался недвижим.

- Вы продолжаете настаивать на том, чтобы распорядиться всем вашим
состоянием?

- Да.

- Но после вашей смерти ваше завещание будет оспорено.

- Нет.

- Мой отец меня знает, сударь, - сказал Вильфор, - он знает, что его
воля для меня священна; притом он понимает, что я в моем положении не
могу судиться с бедными.

Во взгляде Нуартье светилось торжество.

- Как вы решите, сударь? - спросил нотариус Вильфора.

- Никак; мой отец так решил, а я знаю, что он не меняет своих реше-
ний. Мне остается только подчиниться. Эти девятьсот тысяч франков уйдут
из семьи и обогатят приюты; но я не исполню каприза старика и поступлю
согласно своей совести.

И Вильфор удалился в сопровождении жены, предоставляя отцу изъявлять
свою волю, как ему угодно.

В тот же день завещание было составлено; привели свидетелей, оно было
прочитано и одобрено стариком, запечатано при всех и отдано на хранение
г-ну Дешан, нотариусу семьи Вильфор.

III. ТЕЛЕГРАФ

Вернувшись к себе, супруги Вильфор узнали, что в гостиной их ждет
приехавший с визитом граф Монте-Кристо; г-жа де Вильфор, слишком взвол-
нованная, чтобы сразу выйти к нему, прошла к себе в спальню, королевский
прокурор, более в себе уверенный, прямо направился в гостиную. Но как он
ни умел держать себя в руках, как ни владел выражением своего лица, он
не был в силах скрыть свою мрачность, и граф, на губах которого сияла
лучезарная улыбка, обратил внимание на его озабоченный и угрюмый вид.

- Что с вами, господин де Вильфор? - спросил он после первых при-
ветствий. - Быть может, я явился как раз в ту минуту, когда вы писали
какой-нибудь нешуточный обвинительный акт?

Вильфор попытался улыбнуться.

- Нет, граф, - сказал он, - в данном случае жертва - я сам. Это я
проиграл дело, а над обвинительным актом работали случай, упрямство и
безумие.

- Что вы хотите сказать? - спросил Монте-Кристо с прекрасно разыгран-
ным участием. - У вас в самом деле серьезные неприятности?

- Не стоит и говорить, граф, - сказал Вильфор с полным горечи спо-
койствием, - пустяки, просто денежная потеря.

- Да, конечно, - ответил Монте-Кристо, - денежная потеря - пустяки,
если обладать таким состоянием, как ваше, и таким философским и возвы-
шенным умом, как ваш!

- Поэтому, - ответил Вильфор, - я и озабочен не изза денег, хотя
как-никак девятьсот тысяч франков стоят того, чтобы о них пожалеть или
во всяком случае, чтобы подосадовать. Меня огорчает больше всего эта иг-
ра судьбы, случая, предопределения, не знаю, как назвать ту силу, что
обрушила на меня этот удар, уничтожила мои надежды на богатство и, быть
может, разрушила будущность моей дочери из-за каприза впавшего в детство
старика.

- Да что вы! Как же так? - воскликнул граф. - Девятьсот тысяч фран-
ков, вы говорите? Вы правы, эта сумма стоит того, чтобы о ней пожалел
даже философ, но кто же вам доставил такое огорчение?

- Мой отец, о котором я вам рассказывал.

- Господин Нуартье? Неужели? Но вы мне говорили, насколько я помню,
что он совершенно парализован и утратил все свои способности?

- Да, физические способности, потому что он не в состоянии двигаться,
не в состоянии говорить, и, несмотря на это, он мыслит, он желает, он
действует, как видите. Я ушел от него пять минут тому назад; он сейчас
занят тем, что диктует двум нотариусам свое завещание.

- Так, значит, он заговорил?

- Нет, но заставил себя понять.

- Каким образом?

- Взглядом; его глаза продолжают жить и, как видите, убивают.

- Мой друг, - сказала г-жа де Вильфор, входя в комнату, - мне кажет-
ся, вы преувеличиваете.

- Сударыня... - приветствовал ее с поклоном граф.

Госпожа де Вильфор ответила самой очаровательной улыбкой.

- Но что я слышу от господина де Вильфор? - спросил Монте-Кристо. -
Что за непонятная немилость?..

- Непонятная, вот именно! - сказал королевский прокурор, пожимая пле-
чами. - Старческий каприз!

- А разве нет способа заставить его изменить решение?

- Нет, есть, - сказала г-жа де Вильфор, - и только от моего мужа за-
висит, чтобы это завещание было составлено не в ущерб Валентине, а нао-
борот, в ее пользу.

Граф, видя, что супруги начали говорить загадками, принял рассеянный
вид и стал с глубочайшим вниманием и явным одобрением следить за Эдуар-
дом, подливавшим чернила в птичье корытце.

- Дорогая моя, - возразил Вильфор жене, - вы знаете, что я не склонен
разыгрывать у себя в доме патриарха и никогда не воображал, будто судьбы
мира зависят от моего мановения. Но все же необходимо, чтобы моя семья
считалась с моими решениями и чтобы безумие старика и капризы ребенка не
разрушали давно обдуманных мною планов. Барон д'Эпине был моим другом,
вы это знаете, и его сын был бы для нашей дочери наилучшим мужем.

- Так, по-вашему, - сказала г-жа де Вильфор, - Валентина с ним сгово-
рилась?.. В самом деле... она всегда противилась этому браку, и я не
удивлюсь, если все, что мы сейчас видели и слышали, окажется просто вы-
полнением заранее составленного ими плана.

- Поверьте, - сказал Вильфор, - что так не отказываются от капитала в
девятьсот тысяч франков.

- Она отказалась бы и от мира, ведь она год тому назад собиралась уй-
ти в монастырь.

- Все равно, - возразил Вильфор, - говорю вам, этот брак состоится!