семьей, с прислугой, со всем - кхм - обзаведением, довольно обширным.
Приехав на короткое время в Лондон по делам - кха - денежного свойства, я
услышал о странном исчезновении мсье Бландуа, и мне захотелось выяснить
некоторые подробности из первых рук, чтобы рассказать о них одному моему -
кха - знакомому, англичанину, с которым я непременно увижусь по возвращении
в Италию и который был близким приятелем мсье Бландуа. Мистер Генри Гоуэн.
Вы, может быть, слышали это имя?
эхо.
последовательным, я осмелюсь предложить вам три вопроса.
когда именно и от кого этот человек получил рекомендательное письмо, по
которому явился к нам из Парижа. Если вы что-нибудь можете из этого вывести,
- добавила миссис Кленнэм. - Мы не могли вывести ровно ничего.
обретя свой апломб, вообразил себя чем-то вроде высшего полицейского чина, и
все больше входил в эту роль, - позвольте узнать, в интересах джентльмена,
которому я имею честь оказывать - кха - покровительство, или поддержку, или
скажем просто - кха - гостеприимство - да, гостеприимство - в тот вечер, о
котором идет речь в этом печатном листке, мсье Бландуа привела сюда деловая
надобность?
тот же: нет. Мы не привыкли делать достоянием всего города свои деловые
операции, пусть даже самые незначительные. И потому мы говорим: нет.
Доррит.
на мистера Флинтвинча, и с мистера Флинтвинча на миссис Кленнэм, - что вы не
в состоянии объяснить себе эту тайну.
почему он так полагает.
после паузы, вызванной замешательством мистера Доррита, - одно из двух: либо
этот человек путешествует где-то, либо где-то намеренно скрывается.
человека, - холодно напомнила миссис Кленнэм, - а не о том, могу ли я
объяснить это вам. Вам я ничего объяснять не собираюсь, сэр. Было бы так же
неуместно с моей стороны предлагать объяснения, как с вашей - требовать их.
отступил на шаг, намереваясь сказать, что не имеет больше вопросов, и тут
ему бросилась в глаза ее поза угрюмого ожидания и мрачная сосредоточенность,
с которой она рассматривала одну точку на полу; то же сосредоточенное
ожидание было написано на лице у мистера Флинтвинча, который стоял поодаль и
тоже смотрел в пол, поскребывая правой рукой подбородок.
из рук подсвечник и громко вскрикнула:
привычно настороженное ухо миссис Эффери могло уловить его; однако и мистеру
Дорриту почудилось что-то похожее на шуршанье сухой листвы. Страх миссис
Эффери на несколько мгновений как бы передался остальным, и они все трое
замерли, прислушиваясь.
весь дрожа, так ему не терпелось хорошенько ее встряхнуть, - ты опять за
свое. Того и гляди начнешь расхаживать во сне и повторять все свои старые
штуки. Придется, видно, тебя полечить. Вот я провожу джентльмена и тогда
займусь твоим лечением, голубушка, всерьез займусь!
распространяться о своих целительных средствах, а взял другую свечу со
столика миссис Кленнэм и сказал:
сделал. Мистер Флинтвинч, не теряя минуты, захлопнул за ним дверь и запер ее
на все замки. В воротах мистер Доррит снова столкнулся с двумя давешними
прохожими, которые тотчас же разошлись в разные стороны. Кабриолет дожидался
его на улице; он сел и уехал.
седока и заставили назвать свое имя, номер кабриолета и адрес, а также
сказать, где он посадил мистера Доррита, в котором часу был вызван со
стоянки и каким путем ехал. Это известие еще усугубило тревожное чувство, не
покидавшее мистера Доррита, когда он думал о приключениях минувшего вечера,
сидя в кресле у камина, и поздней, уже лежа в постели. Всю ночь он бродил по
мрачному дому, видел две фигуры, застывшие в угрюмом ожидании, слышал крик
старухи в переднике, напуганной неведомым шумом, и находил труп Бландуа то
зарытым в погребе, то замурованным в стене.
ГЛАВА XVIII - Воздушный замок
обратный путь, как утешавшая его мысль, что он так и не назвал себя Кленнэму
и Ко и не упомянул о своем знакомстве с навязчивым господином, носившим ту
же фамилию, была вытеснена мучительными колебаниями: ехать ли мимо Маршалси
или выбрать кружную дорогу, чтобы не видеть знакомых стен. В конце концов он
склонился к последнему решению и немало удивил возницу, сердито
раскричавшись, когда тот направился было к Лондонскому мосту, с тем чтобы
потом проехать по мосту Ватерлоо - путь, который привел бы их чуть не к
самым воротам тюрьмы. Но ему пришлось выдержать борьбу с самим собой, и по
какой-то причине - а может быть, и вовсе без причины - его томило глухое
недовольство. Весь следующий день ему было не по себе, и даже за обедом у
Мердла он то и дело возвращался к своим вчерашним раздумьям, чудовищно
неуместным в избранном обществе, которое его окружало. Его бросало в жар от
одной догадки, что подумал бы мажордом, если бы тяжелый взгляд упомянутой
важной особы мог проникнуть в эти раздумья.
апофеозом пребывания мистера Доррита в Лондоне. Фанни блистала молодостью и
красотой, и при этом держалась так уверенно и свободно, как будто была
замужем лет двадцать. Он чувствовал, что со спокойной душой может оставить
ее одну на путях светской славы (не отказываясь, впрочем, от своего
отеческого покровительства), и только жалел, что другая его дочь не такова -
хотя и отдавал должное скромным достоинствам своей любимицы.
поддержишь достоинство семьи, и - кхм - всегда сумеешь внушать должное
почтение к ней. Надеюсь, ты оправдаешь наши ожидания.
Передайте мой самый горячий привет милочке Эми и скажите, что я ей на днях
напишу.
намекнул мистер Доррит.
фигура миссис Дженерал. - Очень любезно с вашей стороны, папа, но вы уж меня
извините. Никому больше ничего передавать не требуется - во всяком случае,
ничего такого, что вам было бы приятно передать.
кроме них, не было никого, если не считать мистера Спарклера, покорно
ожидавшего своей очереди пожать отъезжающему руку. Когда мистер Спарклер был
допущен к этой заключительной церемонии, в гостиную проскользнул мистер
Мердл, у которого рукава болтались точно пустые, так что можно было принять
его за близнеца знаменитой мисс Биффин, - и выразил твердое намерение
проводить мистера Доррита вниз. Все протесты последнего оказались напрасны,
и он спустился с лестницы под почетным эскортом величайшего из людей нашего
времени, чья любезность и внимание сделали эти две недели положительно
незабываемыми для него (все это мистер Доррит высказал мистеру Мердлу при
последнем рукопожатии). На том они простились; и мистер Доррит сел в карету,
преисполненный гордости и отнюдь не недовольный тем обстоятельством, что
курьер, который в это время тоже прощался, только этажом ниже, мог наблюдать
его великолепные проводы.
Выйдя из кареты с помощью курьера и полудюжины слуг, мистер Доррит неспешно
и величаво направился к лестнице, и - обмер. Джон Чивери, во всей парадной
амуниции, с цилиндром под мышкой, с пачкой сигар в одной руке и тросточкой с
Шломо Вульф
Суворов Виктор
Суворов Виктор
Верещагин Олег
Лукин Евгений
Орлов Алекс