Чтение 155–й страницы книги ~Виконт де Бражелон или десять лет спустя~

- И вот я вам признаюсь... Вы на коленях молили меня о любви, я отка-
зывала вам; я была так же слепа, как вы в данную минуту. А теперь я сама
предлагаю вам свою любовь.

- Да, любовь, но только одну любовь, все!

- И любовь, и самое себя, и жизнь мою! Все, все.

- Я не вынесу такого счастья!

- А вы будете тогда счастливы? Говорите, говорите... если я буду ва-
ша, вся ваша?

- Это высшее блаженство!

- Так владейте же мною. Но если я ради вас поступаюсь предрассудком,
то и вы обязаны поступиться своей щепетильностью ради меня.

- Маркиза, маркиза, не искушайте меня!

- Фуке, одно слово "нет" - и я сейчас же открываю эту дверь. - И она
показала на дверь, выходившую на улицу. - И вы никогда больше меня не
увидите. А если "да" - я пойду за вами всюду, с закрытыми глазами, одна,
без защиты, без сожаления, без ропота. А это мое приданое!

- Это ваше разорение, - сказал Фуке, опрокидывая сундук так, что бу-
маги и золото высыпались на пол, - здесь миллионное состояние.

- Ровно миллион... Здесь, мои драгоценности, которые не понадобятся
мне больше, если вы не любите меня; не понадобятся и в том случае, если
вы меня любите так же сильно, как я вас люблю!

- О, это слишком большое счастье для меня! Слишком большое! - воск-
ликнул Фуке. - Я уступаю, я сдаюсь, я побежден вашей любовью. Я принимаю
приданое...

- А вот и сама невеста! - засмеялась маркиза, бросаясь в его объятия.

БОЖЬЯ ЗЕМЛЯ

А в это время Бекингэм и де Вард ехали вместе, как добрые приятели,
по дороге, ведущей из Парижа в Кале.

Бекингэм так торопился, что отменил большую часть своих визитов.

Он сделал один общий визит принцу, принцессе, молодой королеве и
вдовствующей королеве.

Герцог расцеловался с де Гишем и с Раулем; уверил первого в полном
уважении к нему, а второго - в своей преданности и вечной дружбе, перед
которой бессильно время и расстояние.

Фургоны с поклажею двинулись вперед; сам Бекингэм выехал вечером в
карете в сопровождении всей своей свиты.

Де Барда обижало, что этот англичанин как будто тащит его на буксире,
и он перебирал в своем изворотливом уме всевозможные средства избежать
этих цепей, но не мог найти ни одного подходящего, и волей-неволей ему
пришлось платиться за свой скверный характер и злой язык.

В конце концов, взвесив все обстоятельства, де Вард уложил вещи в че-
модан, нанял двух лошадей и в сопровождении только одного лакея отпра-
вился к той заставе, где должен был пересесть в карету Бекингэма.

Герцог принял своего противника как нельзя лучше. Он подвинулся, что-
бы дать ему возможность усесться поудобнее, предложил ему конфет и прик-
рыл его колени собольим мехом. Потом они стали говорить о дворе, не упо-
миная о принцессе, о принце, не касаясь его семьи, о короле, умалчивая о
его невестке, о королеве-матери, обходя ее невестку, об английском коро-
ле, избегая называть его сестру.

Вот почему это путешествие, сопровождавшееся продолжительными оста-
новками, было очаровательно.

Бекингэм, настоящий француз по уму и образованию, был в восторге от
такого интересного спутника.

Дорогою они то закусывали, то пробовали лошадей на прекрасных лугах,
то охотились за зайцами, так как Бекингэм вез с собою борзых. Словом,
время проходило незаметно.

Покидая Францию, Бекингэм тосковал больше всего о новой француженке,
которую он привез в Париж; его мысли были полны воспоминаний, а следова-
тельно, сожалений.

И когда он невольно погружался в задумчивость, де Вард умолкал и ста-
рался не мешать ему.

Такая чуткость, наверно, тронула бы Бекингэма и, быть может, изменила
бы его отношение к де Варду, если бы тот не смотрел на него злыми глаза-
ми, с ехидной улыбкой.

Инстинктивная ненависть неистребима: ничто не может ее загасить;
иногда слой пепла покрывает ее, но под ним она раскаляется еще сильнее.

Истощив весь запас дорожных развлечений, они доехали наконец до Кале.

Это было к концу шестого дня путешествия.

Еще накануне люди герцога уехали вперед, чтобы нанять лодку для пере-
езда на маленькую яхту, которая лавировала в виду берега или останавли-
валась, - когда чувствовала, что ее белые крылышки утомились, - на расс-
тоянии двух-трех пушечных выстрелов от берега.

По частям весь экипаж герцога был свезен на яхту, и Бекингэму доложи-
ли, что все готово и он может когда угодно переправиться сам, вместе с
французским дворянином - своим спутником.

Никому и в голову не приходило, что французский дворянин не был прия-
телем герцога.

Бекингэм велел передать командиру яхты, чтобы он держал ее наготове;
море было тихое, все предвещало великолепный закат, и герцог решил отп-
лыть только в ночь, а вечером хотел прогуляться по песчаному берегу.

Он обратил внимание окружающих на прекрасное зрелище: небо на гори-
зонте алело пурпуром, и пушистые облака вздымались амфитеатром от сол-
нечного диска до зенита, точно горные хребты, нагроможденные друг на
друга.

Теплый воздух, солоноватый запах моря, ласковое дуновение ветерка, а
вдали - темные очертания яхты с переплетающимися, как кружево, снастями
на фоне алевшего неба; там и сям на горизонте паруса, похожие на крылья
чаек, реющих над морем, - этой картиною действительно можно было залюбо-
ваться. Толпа зевак сопровождала лакеев в раззолоченных ливреях, прини-
мая управляющего и секретаря за хозяина и его приятеля.

Что касается Бекингэма, просто одетого в серый атласный жилет и лило-
вый бархатный камзол, в шляпе, надвинутой на глаза, без орденов и шитья,
то ни его, ни де Варда, который был весь в черном, как стряпчий, не за-
мечали вовсе.

Люди герцога получили приказание держать лодку наготове у мола, но не
подъезжать к берегу раньше, чем их позовет герцог или его друг.

- Сохраняйте спокойствие, что бы вы ни увидели, - сказал герцог, на-
меренно подчеркнув последнюю фразу.

Пройдя несколько шагов по берегу, Бекингэм обратился к де Варду:

- Мне кажется, сударь, что нам пора... Начинается прилив; минут через
десять вода так смочит песок, по которому мы ходим, что мы не будем
чувствовать под ногами земли.

- Милорд, я к вашим услугам; но...

- Но мы находимся еще на земле короля; вы это хотели сказать?

- Разумеется.

- В таком случае пойдемте дальше. Видите клочок земли, окруженный со
всех сторон водою; вода прибывает и скоро зальет островок. Этот остро-
вок, наверно, не принадлежит никому, кроме господа бога, потому что он
не нанесен на карты. Видите вы его?

- Вижу, мы даже не сможем добраться до него сейчас, не промочив ноги.

- Нам будет очень удобно на этой маленькой сцене. Как вам кажется?

- Я буду чувствовать себя хорошо везде, где моя шпага будет иметь
честь скреститься с вашей, милорд.

- Так идем туда! Я в отчаянии, что из-за меня вы промочите себе ноги,
господин де Вард; но зато вы можете сказать королю: "Государь, я не
дрался на земле вашего величества". Может быть, это слишком тонко, но
такова уж ваша природа, господа французы! Не обижайтесь, это придает
особенную прелесть вашему уму, прелесть, свойственную только вашей на-
ции. Знаете ли, надо нам поспешить, господин де Вард, вода поднимается,
и скоро наступит ночь.

- Я не прибавлял шагу, только чтобы не идти впереди вашей светлости.
Скажите, милорд, у вас еще не промокли ноги?

- Пока нет. Взгляните-ка в ту сторону: видите, мои люди смотрят на
нас и боятся, как бы мы не утонули. Смотрите, как забавно танцует лодка
на гребнях волн, но от этого зрелища у меня делается морская болезнь.
Разрешите мне повернуться к ним спиной.

- Заметьте, милорд, что тогда солнце будет вам бить прямо в глаза.

- Ну, вечером лучи его слабее, к тому же оно скоро зайдет; так что не
беспокойтесь.

- Как вам угодно, милорд.

- Я понимаю, господин де Вард, я вам очень признателен. Желаете снять
камзол? Будет удобнее.

- Согласен.

Бекингэм снял камзол и бросил его на песок. Де Вард последовал его
примеру.

Очертания двух фигур, казавшихся с берега белыми призраками, ясно об-
рисовывались на фоне красно-фиолетовой мглы, спускавшейся с неба на зем-
лю.

- Честное слово, герцог, мы не можем теперь отступить! - сказал де
Вард. - Чувствуете ли вы, как наши ноги вязнут в песке?

- Да, по самую щиколотку, - ответил Бекингэм.

- Я к вашим услугам, герцог.

Де Вард взял шпагу, герцог тоже.

- Господин де Вард, - заговорил тогда Бекингэм, - еще одно последнее
слово... Я с вами дерусь потому, что вы мне не нравитесь, потому, что вы
истерзали мне сердце насмешками над моею страстью, которую я действи-