быстро, как только могли. Им казалось, что если даже их и арестуют, то
лучше, если это случится вблизи Парижа.
стенках, или на окнах условленные знаки; но каждое утро их заставало - к
великому их изумлению - свободными.
савшие на их глазах Англию, исчезали из их памяти, как сон; напротив,
те, которые в их отсутствие волновали Париж и Францию, вставали перед
ними и словно шли им навстречу.
небольших событий, что в общей сложности они составляли одно большое.
Парижане в одно прекрасное утро проснулись без королевы и короля. Это их
так поразило, что они никак не могли успокоиться, даже тогда, когда уз-
нали, что вместе с королевой исчез, к великой их радости, и Мазарини.
Сен-Жермен, - с подробностями которого читатель уже знаком, - был неко-
торый испуг, вроде того, какой охватывает ребенка, когда он ночью прос-
нется и вдруг увидит, что он один и около него никого нет. Парламент
взволновался; постановлено было избрать депутацию, которая должна была
отправиться к королеве и умолить ее не лишать долее Париж своего коро-
левского присутствия.
при Лансе, а с другой - была горда своим столь удачно совершенным
бегством. Депутаты не только не добились чести быть принятыми, но должны
были простоять на улице, дожидаясь, пока канцлер - тот самый канцлер
Сегье, которого мы видели в "Трех мушкетерах", когда он так усердно ис-
кал письмо чуть ли не в самом корсаже королевы, - не вынес им ультиматум
двора, гласивший, что если парламент не смирится перед величием коро-
левской власти и не выразит единогласно своего раскаяния по всем вопро-
сам, вызвавшим разногласия между ним и двором, то завтра же Париж будет
осажден: в предвидении этой осады герцог Орлеанский уже овладел мостом
Сен-Клу, а принц Конде, гордый своей ланской победой, уже занял своими
войсками Шарантон и Сен-Дени.
если бы требовал меньше, этот угрожающий ответ произвел действие как раз
обратное тому, которого от него ждали. Он оскорбил парламент, а парла-
мент поддерживала буржуазия, почувствовавшая свою силу после помилования
Бруселя. И в ответ на ультиматум парламент провозгласил, что кардинал
Мазарини - виновник всех беспорядков, объявил его врагом короля и госу-
дарства и приказал ему удалиться от двора в тог же день и покинуть Фран-
цию в течение недели. По прошествии этого срока, если кардинал не подчи-
нится решению парламента, подданные короля приглашались прогнать карди-
нала силой.
риж и Мазарини вне закона; осталось только ждать, кто возьмет верх -
двор или парламент.
обычным при мятеже делом: стали протягивать цепи поперек улиц и разби-
рать мостовые, как вдруг коадъютор привел им на помощь принца де Конти,
брата принца Конде, и герцога Лонгвиля, его зятя. Присутствие двух прин-
цев крови в их среде придало горожанам бодрости; было у них и еще одно
преимущество - численное превосходство. Эта неожиданная подмога пришла
10 января.
ролевской армией вне Парижа, вместе с герцогом д'Эльбефом, герцогом
Бульонским и маршалом де Ла Мот в качестве генерал-лейтенантов. Герцог
Лонгвиль без особого назначения состоял при своем зяте.
дома, радуя Париж своим надменным видом, прекрасными длинными волосами и
огромной популярностью, делавшей его кумиром рынков.
ращаются в солдат, когда их побуждает к этому какое-либо чувство. 19 ян-
варя эта импровизированная армия попыталась сделать вылазку, скорее для
того, чтобы убедить и других, и самое себя в собственном существовании,
чем с целью достигнуть какихлибо серьезных результатов. Она вышла со
знаменами, на которых стоял не совсем обычный девиз: "Мы ищем нашего ко-
роля".
количество скота и сжечь два-три дома.
рег в Булони и разными дорогами направились в Париж.
попасть в руки какого-нибудь отряда королевы.
казал ему, что они не имеют права рисковать своей свободой, так как обя-
заны исполнить поручение короля Карла; это была их священная и высокая
миссия; они получили ее у подножия эшафота и закончить могут не иначе
как у ног королевы.
ружьем. Часовой отказался пропустить двух друзей и позвал сержанта.
судьба случайно облекает их воинским званием.
отвечал сержант. - У нас в кордегардии сейчас уже сидят трое дворян, ко-
торые направляются тоже к английской королеве. Их пропуска сейчас дос-
матривают. Давайте-ка сюда ваши.
домлены о том, что происходит в Париже. Мы покинули его до отъезда коро-
ля.
нисты и хотите пробраться к нам, чтобы шпионить?
мису, - если бы мы были мазаринисты, то у нас были бы какие угодно бума-
ги. Поверьте мне, что в вашем положении меньше всего следует доверять
документам и людям, у которых они в порядке.
чальником поста.
ред, за ним последовали наши Друзья.
ли, другие пили, третьи громко ораторствовали.
раньше; документы их рассматривались начальником караула, которому чин и
положение позволяли сидеть в отдельной комнате.
было окинуть друг друга быстрым внимательным взглядом. Ранее прибывшие
были тщательно закутаны в длинные плащи. Один из них, пониже своих това-
рищей, скромно держался позади.
мазаринистов, эти трое насторожились. Низенький тоже вышел вперед, но
потом опять отступил и скрылся в тени.
шили, что их нельзя пропустить.
так как, по-видимому, мы имеем дело с разумными людьми. Надо сделать
очень простую вещь: стоит только доложить о нас ее величеству английской
королеве, и, если она поручится за нас, то, а полагаю, едва ли вы стане-
те задерживать нас.
от удивления так, что воротник плаща, в который он кутался, сдвинул нах-
лобученную шляпу, и она упала на пол. Незнакомец торопливо поднял ее и
надел.
приказом, вышел, передал троим незнакомцам бумаги и крикнул:
ком. По знаку сержанта дверь открылась перед ними. Арамис проводил их
взглядом и, когда низенький человек проходил мимо него, схватил Атоса за
руку.
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Херберт Фрэнк
Березин Федор
Никитин Юрий
Роллинс Джеймс