человека подчиняться моему руководству, после чего я увез дона Энрике в
его дом.
ему обязанности, которые каждый из них нес в его доме. Он, казалось,
совершенно не был ошеломлен переменой своего положения и, охотно принимая
знаки уважения и почтительности, которые ему выказывались, держал себя
так, точно всю жизнь был тем, чем стал случайно. Дон Энрике был неглуп, но
грубо невежествен, еле умел читать и писать. Я приставил к нему
наставника, чтобы тот преподал ему начатки латыни, и нанял учителей
географии, истории и фехтования.
затруднялся в выборе: было в те времена в Мадриде великое множество
славных танцмейстеров, и я не знал, которому отдать предпочтение.
дома входит богато одетый человек. Мне доложили, что он желает говорить со
мною. Я пошел ему навстречу, воображая, будто это по меньшей мере кавалер
ордена св.Иакова или Алькантары, и спросил, чем могу ему служить.
несколько поклонов, которые выдавали его ремесло, - так как мне сказали,
что ваша милость выбирает наставников для сеньора дона Энрике, то я пришел
предложить вам свои услуги. Зовут меня Мартин Лихеро, и я, слава богу,
пользуюсь некоторой известностью. Не в моих привычках ходить и
выклянчивать себе учеников (это пристало только мелким учителям танцев); я
обычно жду, чтоб за мною прислали, но, преподавая у герцога Медина
Сидония, у дона Луиса де Аро и у некоторых других господ из дома Гусманов,
прирожденным служителем коего я в некотором смысле состою, я счел долгом
опередить ваше приглашение.
человек, который нам нужен. Сколько вы берете в месяц?
более двух уроков в неделю.
месяц учителю философии!
рассмеялся и спросил у сеньора Лихеро, думает ли он в самом деле, что
человек его ремесла стоит дороже, чем преподаватель философии.
господа. Что такое человек, прежде чем он прошел через наши руки? Чурбан,
увалень. Но наши уроки постепенно развивают его и незаметно придают ему
форму. Короче говоря, мы обучаем его двигаться грациозно, мы придаем ему
важную и благородную осанку.
Энрике из расчета по четыре дублона в месяц, коль скоро такова была цена,
установленная гроссмейстерами этого искусства.
возвратился из Мексики. Я спросил его, доволен ли он своим путешествием.
наличными закупил там товаров на сумму, вдвое большую по здешней рыночной
цене.
заложена. От тебя одного будет зависеть завершить дело, еще раз съездивши
в Индию в будущем году. Или же если ты не хочешь так далеко ходить за
богатством и предпочитаешь какую-нибудь приятную должность в Мадриде, то я
могу предложить тебе таковую.
колебаний: я предпочитаю занимать какое-нибудь хорошее место при вашей
милости, нежели снова подвергать себя опасностям долгого плавания, какие
бы выгоды оно мне ни принесло. Объясните, хозяин, какое занятие вы
собираетесь дать вашему покорному слуге.
которого граф-герцог только что ввел в фамилию Гусманов. Изложив ему
подробности этого любопытного происшествия и сообщив, что министр назначил
меня гувернером дона Энрике, я сказал ему о своем намерении сделать его
камердинером этого приемыша. Сипион ничего лучшего и не желал, охотно
принял эту должность и так хорошо справился с нею, что в течение
трех-четырех дней завоевал доверие и дружбу своего нового хозяина.
собьются с панталыку, так как в его возрасте, думалось мне, трудно
подчиняться дисциплине. Однако же дон Энрике обманул мои ожидания. Он
легко понимал и усваивал все, что ему преподавали. Учителя были им
чрезвычайно довольны. Я поспешил сообщить эту весть графу-герцогу, который
принял ее с непомерной радостью.
восторг, сообщая мне, что дон Энрике обладает хорошей памятью и
сообразительностью: я узнаю в нем свою кровь. Но больше всего убеждает
меня в нашем родстве то обстоятельство, что я испытываю к нему такую же
нежность, как если бы он родился от графини Оливарес. Из этого, друг мой,
ты можешь заключить, что природа сама себя обнаруживает.
предоставил ему наслаждаться уверенностью в том, что он отец дона Энрике.
вельможе, однако же политично скрывали это. Оказались среди них и такие,
которые притворно искали его дружбы. Послы и гранды, находившиеся тогда в
Мадриде, нанесли ему визиты со всеми знаками почтения, которые они оказали
бы законному сыну графа-герцога. Министр, радуясь, что другие кадят его
кумиру, не замедлил и сам украсить его почестями. Начал он с того, что
выхлопотал для него у короля крест Алькантары я командорство с доходом в
десять тысяч эскудо. Немного спустя он заставил пожаловать его
камер-юнкером. Затем, возымев намерение его женить (*208) и желая дать ему
в жены дочь какого-нибудь из знатнейших вельмож Испании, он остановил свой
выбор на донье Хуане де Веласко, дочери герцога Кастильского, и у него
хватило влияния, чтобы устроить этот брак против воли герцога и всей его
родни.
какие-то бумаги, сказал:
составить.
известно, что я сын дуэньи и стремянного: мне кажется, что это будет
профанацией дворянства, если меня причислят к нему. Из всех милостей,
которые его величество может мне оказать, это наименее заслуженная и
наименее для меня желанная.
Ведь ты занимался государственными делами при герцоге Лерме и при мне.
Кроме того, - прибавил он с улыбкой, - разве ты не оказывал монарху услуг,
требующих вознаграждения? Одним словом, Сантильяна, ты вполне достоин той
чести, которую мне хотелось тебе оказать. Да и то место, которое ты
занимаешь при моем сыне, требует дворянского достоинства; вот почему я
даровал тебе дворянскую грамоту.
этом настаивает.
сеньор. Я дворянин, и притом ничем не обязан своим родителям. Я могу, если
мне заблагорассудится, приказать, чтобы меня величали доном Жиль Бласом, и
если кто-нибудь из моих знакомых, называя меня так, вздумает рассмеяться
мне в лицо, я предъявлю ему свою грамоту. Но прочитаем ее, - продолжал я,
вынимая бумагу из кармана, - посмотрим, каким образом в ней обмывают
смерда".
том, что король в награду за преданность, неоднократно проявленную мною на
службе у него и на пользу государству, почел за благо пожаловать меня
дворянской грамотой. В похвалу себе смею сказать, что она не внушила мне
никакой гордости. Всегда памятуя о своем низком происхождении, я видел в
этой новой почести скорее унижение, чем повод для чванства. Поэтому я
твердо решил запереть свою грамоту в ящик и не хвастаться тем, что ее
получил.
своим вниманием. Я же, со своей стороны, слишком был занят, чтобы его
посещать. Я не видел его со времени диспута об "Ифигении" Еврипида, как
вдруг случай свел меня с ним неподалеку от Пуэрта дель Соль. Он выходил из
типографии. Я подошел к нему со словами:
публике новым произведением вашего таланта.
Орлов Алекс
Никитин Юрий
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Беляев Александр
Корнев Павел