Диоген не столько шел по земле, сколько несся над нею, стараясь поцеловать
на лету свою хозяйку; падал на спину и как ни в чем не бывало снова
вскакивал, кидался на больших собак, весело бросая вызов всему своему
племени; тычась носом, пугал молоденьких служанок, мывших ступени у входных
дверей, и, предаваясь всевозможным сумасбродным выходкам, поминутно
останавливался, оглядывался на Флоренс и лаял, пока ему не начали отвечать
все находившиеся поблизости собаки и пока все собаки, которые могли выйти на
улицу, не вышли, чтобы посмотреть на него.
по направлению к Сити. Вскоре грохот стал громче, движение усилилось,
магазины оживились, и, наконец, ее подхватил поток жизни, устремляющийся в
эту сторону и равнодушно текущий мимо аукционных зал и дворцов, мимо тюрем,
церквей, рыночных площадей, мимо богатства, бедности, добра и зла, подобно
той широкой реке, которая струится рядом, пробужденная от грез о тростнике,
ивах и зеленых мхах и, мутная и взбаламученная, катит свои воды среди трудов
и забот человеческих к глубокому морю.
появился сам Маленький Мичман, стоявший на своем посту и, как всегда,
погруженный в наблюдения. Еще немного - и открытая дверь приглашала ее
войти. Приближаясь к концу своего путешествия, Флоренс снова ускорила шаги,
перебежала через дорогу (за ней по пятам следовал Диоген, слегка смущенный
уличной сутолокой), вбежала в дом и упала на пороге памятной ей маленькой
гостиной.
завтрак какао, а элегантные его часы лежали на каминной полке, чтобы ему
удобнее было справляться с ними в процессе стряпни. Заслышав шаги и шорох
юбки, он с трепетом вспомнил об ужасной миссис Мак-Стинджер и обернулся в
тот момент, когда Флоренс простерла к нему руку, пошатнулась и упала на пол.
у него на лице побелели, поднял ее, как ребенка, и положил на тот самый
старый диван, на котором она когда-то спала.
лицо. - Это прелестная малютка, которая стала взрослой!
новом ее облике, что и за тысячу фунтов не согласился бы держать ее в своих
объятиях, пока она не придет в себя.
физиономия выражала величайшую тревогу и сочувствие. - Если вы можете подать
Нэду Катлю сигнал хотя бы пальцем, сделайте это!
утонувшего в пучине морской, гоните к ветру и, если возможно, поднимите хоть
какой-нибудь флаг!
заклятью, капитан Катль схватил стоявшую на столе чашку с холодной водой и
спрыснул ей лицо. В виду серьезности положения капитан своей огромной
ручищей с удивительной нежностью снял с нее шляпку, смочил ей губы и лоб,
откинул волосы со лба, укутал ей ноги своим собственным фраком, который снял
специально для этой цели, погладил ее руку - такую маленькую, что,
прикоснувшись к ней, он пришел в изумление, - и, видя, как затрепетали у нее
ресницы и губы пошевелились, с более легким сердцем продолжал применять эти
спасительные меры.
красавица, держитесь крепче! Вот так. Теперь вам лучше. Спокойно. Так
держать! Выпейте капельку, - продолжал капитан. - Ну, вот! Как дела, моя
красавица, как дела?
представление о часах с врачебной помощью больному, достал часы с каминной
полки, повесил их на свой крючок и, взяв руку Флоренс в свою, стал
переводить взгляд с руки на часы, словно ждал чего-то от циферблата.
вы ей принесли пользу, любезные, - шепотом добавил капитан, бросив
одобрительный взгляд на часы. - Переводите их на полчаса назад каждое утро и
примерно на четверть часа вечером, и у вас будут часы, равных которым мало,
а лучше их и вовсе нет. Ну, как дела, моя маленькая леди?
изящную форму обращения как самую учтивую, какую он только мог придумать.
дней. О нем не слыхали с той поры, как он пустился в плавание по следам
бедного Уольра. Но, - добавил капитан в виде цитаты, - хоть нет его здесь,
но память о нем... и да здравствует Англия, Родина и Красота!
Спасите меня! Оставьте меня здесь. Пусть никто не знает, где я! Скоро я
соберусь с силами и расскажу о том, что случилось. У меня нет никого, к кому
бы я могла пойти. Не прогоняйте меня!
моего Сердца! Подождите минутку. Мы наглухо задраим иллюминатор и дважды
повернем ключ в замке.
рукою и крючком, достал щит, которым на ночь прикрывалась дверь, приладил
его и запер дверь на ключ.
Беспомощность, мольба, обращенная к нему, и доверие, выразившиеся в этом
поступке, бесконечная скорбь, омрачавшая ее лицо, душевная боль, от которой
она несомненно страдала раньше и страдала сейчас, ее прошлая жизнь, хорошо
ему известная, и этот одинокий, измученный и беспомощный ее вид - все это до
такой степени потрясло доброго капитана, что он преисполнился нежности и
сочувствия.
пока она не засверкала, как отполированная медь, - не говорите Эдуарду Катлю
ни слова до той поры, пока не убедитесь, что плаваете в тихих водах; а этого
не случится ни сегодня, ни завтра. А что касается того, чтобы выдать вас,
донести, где вы находитесь, то поистине и с божьей помощью я так не
поступлю, перелистайте катехизис и отметьте это место!
большой торжественностью; при слове "поистине" он снял шляпу и снова надел
ее по окончании речи.
полное свое доверие, что она и сделала. Прильнув к этому грубоватому
человеку, как к последнему прибежищу для ее измученного сердца, она положила
голову на плечо честного капитана, обняла его за шею и опустилась бы перед
ним на колени, чтобы поблагодарить, если бы он не угадал ее намерения и не
удержал ее, что и полагалось сделать настоящему мужчине.
слишком слабы, чтобы стоять, вам нужно опять прилечь. Вот так.
капитан уложил ее на диван и прикрыл своим фраком.
и собаке тоже следует закусить. А потом вы подниметесь наверх, в комнату
старого Соля Джилса, и заснете там ангельским сном.
пошел ему навстречу, приняв эту ласку. Пока применялись спасительные меры,
он явно колебался, следует ли наброситься на капитана, или заключить с ним
дружбу. И эту борьбу чувств он выразил в том, что попеременно вилял хвостом
и скалил зубы, а несколько раз принимался рычать. Но теперь все его сомнения
рассеялись. Было ясно, что он считает капитана одним из приятнейших людей,
знакомство с коим является честью для любой собаки.
заваривал чай и готовил гренки, и проявил живейший интерес к его хозяйству.
Но незачем было доброму капитану делать такие приготовления для Флоренс,
которая тщетно пыталась воздать им должное, но ничего не могла есть и только
плакала и плакала.
моего Сердца, потом у вас прибавится сил. Сейчас ты получишь свой паек,
приятель, - обратился он к Диогену, - а затем тебе придется караулить свою
хозяйку наверху.
однако, когда этот завтрак был ему предложен, он не набросился на него, но
навострил уши, побежал к дверям лавки и залился бешеным лаем, тыкаясь носом
в порог, словно хотел прорыть себе выход.
сюда и не постучаться? Смелей, моя красавица! Это, видно, прохожие.
когтями; изредка он прислушивался и как будто снова получал подтверждение,
потому что опять принимался лаять и царапать пол. Когда его уговорили
вернуться к завтраку, он приблизился с весьма нерешительным видом и, не
проглотив ни кусочка, бросился опять к двери в новом припадке бешенства.
Флоренс. - Быть может, кто-нибудь видел, как я вошла сюда... кто-нибудь
следил за мной?
капитан, осененный блестящей идеей.
ушла от меня.
Максимов Альберт
Ильин Андрей
Андреев Николай
Доценко Виктор
Березин Федор
Сапковский Анджей