к тем единым, которые после твоего откровения смогут себя провозгласить
Господами Мира. Смирись же, и будешь вознесен. Ты скажешь, потому что так
желаю я, скажешь, потому что я так повелеваю, и слова мои крепки, да будет
как нарекаю!
непреложностью обстоятельств, и бросил Браманти:
припадке мадам Олкотт, бросившая своих уродцев, и кидалась на Бельбо.
гигантов и подбежала к ногам Бельбо, к основанию виселицы. Она широко
разводила руками, как будто стараясь остановить безумие, и выкрикивала
сквозь слезы: - Вы все что, с ума посходили? Ну разве так делают? - Алье,
который уже было покидал помещение, остановился в нерешительности, потом
вернулся к Лоренце и стал рядом с ней.
черно-лиловые космы, отливавшие сполохами пламени, как у медузы, и она
пыталась впиться когтями в господина Алье, вцепиться в лицо, сшибить с ног,
разорвать в пароксизме злости. Алье, пятясь от нее, запнулся ногою о
жертвенник, покатился кубарем, как дервиш, и со всего размаху ухнул головой
об один из автомобилей, после чего осел на землю с лицом, залитым кровью.
видеть его со спины, я не сразу понял, что происходит, но внезапно Лоренца
склонилась к ногам Бельбо с восковым лицом, а Пьер высоко поднял кинжал с
воплем: "Наконец, sacrifice humaine!" И завыл, обратясь к толпе: "I'а
Cthulhu! I'а S'ha-t'n!"
другие его топтали, в опасности оказалась модель автомобиля Кюньо. Я
расслышал - во всяком случае, мне так показалось, и наверное, я не в
состоянии был бы выдумать настолько гротескную подробность - голос Гарамона,
повторявшего:
пронзил мое сердце? Я недостоин переступить порог дома Маата!
Лоренцы для них вполне бы и хватило, но посвященные топтались и топтались в
пределах прежнего магического круга, ставшего доступным с тех пор как был
обездвижен Маятник, и кто-то - готов поклясться, что это был Арденти, -
неловко увертываясь от толчков, натолкнулся на стол, покрытый алым драпом, и
стол буквально, как любят писать, ушел из-под ног Бельбо, накренился и
рухнул, в то время как под влиянием того же импульса сам Маятник пришел в
резкое, решительное движение, увлекая за собою жертву. Петля затянулась под
весом шара и захлестнула, крепко и надежно шею моего злосчастного друга, и
он оказался в воздухе, вытянувшись вдоль натянувшегося Маятника, и, толчком
отшвырнутый к восточной оконечности хора, теперь возвращался, разлучившись с
жизнью (надеюсь!), в направлении моей будки.
пространство чуду. Фокусник, приставленный противостоять амортизирующим
силам, опьяненный чудодейственным возрождением шара, вновь вступил в свою
функцию, придавая дополнительный импульс теперь уже непосредственно телу
повешенного. Ось колебания установилась по диагонали от направления моего
взгляда к одному из окон собора, несомненно к тому самому, где в витраже
имелась прогалина, через которую спустя некоторое время должен был заглянуть
в храм первый луч просыпающегося солнца. Я уже не видел тела Бельбо, оно не
пролетало передо мною, но думаю, что предметы в пространстве расположились
именно так, как я думаю, и что траектория, которую он вычерчивал, имела
следующий вид.
протяженности троса, опускавшегося с замка свода, и... как бы это описать?
один шар) отклонялась налево, а потом наоборот. Довольно значительный
отрезок две сферы двигались в различных направлениях, и таким образом
фигура, которую Маятник выкраивал из пространства, составляла уже не прямую
линию, а треугольник. Но в то время как голова Бельбо следовала натяжению
каната, его тело - наверное, перед последним спазмом, со спастической
подвижностью деревянной марионетки - прочерчивало в воздухе особую
траекторию, независимую от головы, от каната и от расположенного ниже шара,
руки в одну сторону, ноги в другую - и меня не покидало чувство, будто
кто-то сфотографировал эту сцену фоторужьем Мейбриджа, запечатлев на
пластинке все фазы движения в их последовательности в пространстве,
закрепив, во-первых, две экстремальные точки, которых достигала в своем
колыхании голова в каждый отдельно взятый период времени, во-вторых - две
точки останова шара, затем - точки перекрещивания идеальных тросов,
независимых один от другого и соединенных каждый со своим шаром, и
промежуточные точки, описываемые краями плоскости колебания туловища и ног.
Если бы это все оказалось на одной пластинке, то Бельбо, повешенный на
Маятнике, я утверждаю, воплотил бы собою размещенный в пустоте чертеж дерева
сефирот, вобрав в себя, в свое последнее мгновенье, все существование всех
возможных миров и наметив в своем последнем странствии десять этапов
бескровного дуновения, фазы нисхождения Божественного в мир.
траурные качели, так сложились между собою векторы и таким образом перетекла
энергия, что тело Бельбо застыло неподвижно в пространстве, а отходивший от
него канат и шар продолжали качаться туда и сюда от его тела и до земли, в
то время как верхний отрезок - соединявший тело Бельбо с замком свода - стал
отвесен и неподвижен, как металлическая палка.
и от его суеты, превратился сам, именно он, Бельбо, его существо, в ту Точку
Отсчета, в Недвижную Ось, в то Место, на которое опирается крыша мира, в то
время как под его ногами продолжалось обычное шевеление, и там двигались
канат с шаром, от полюса к полюсу, без покоя, и земля вечно убегала из-под
них, вращаясь, как и они, подставляя взору каждый раз новый континент, и
потому этот шар, как ни силился, не мог бы указать, и никогда не сможет, где
находится Пуп Земли.
видением чуда, снова принялась голосить, я сказал себе: вот теперь история
действительно окончена. Если Год - это сефира Славы, Бельбо прожил свою
порцию славы. Один только отважный поступок - и он навеки слился с
Абсолютом.
ни скручиванию, длиной L, к центру тяжести которой подвешен груз. Если речь
идет о шаре, то центром тяжести является центр шара, если речь идет о
человеческом теле, то этот центр находится в 0,65 м от его верхней точки.
мот его ног, и длина L выражается именно таким числом. Это означает, что
если голова вместе с шеей равна 0,30 м, то центр тяжести расположен на 1,70
формулой (1):
Посняков Андрей
Лукин Евгений
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс